| |
|
|
|
|
|
<Вся
запись перекрывается шумами, звуками репетиции(?) или спектакля(?).>
В.В.: А Тарковский куда?
Ю.ШИРЯЕВ:
Тарковский?
В.В.: Куда?
Ю.ШИРЯЕВ: Во
втором...
В.В.: Ну, почему же?
Ю.ШИРЯЕВ: Острый
образ... Делится кинематограф...
В.В.: Он не делится кинематограф, чтобы больше
направления по этому...
Ю.ШИРЯЕВ: Ну
как бы Вы их определили?
В.В.: Как бы я
определил? На… на… на каких направления делится кинематограф? На хороший и
плохой кинематограф. На проблемный и беспроблемный. На кинематограф, который нужен, и
кинематограф, без которого можно обойтись. Но никак нельзя поделить на то,
что <неразборчиво> какой-то
писательской, или если тут ли можно
сказать, примитивно, что ли… романтика. Что же, разве можно сравнить,
скажем, того же Параджанова и Довженко? Это <неразборчиво>.
Вот. Так что я, в общем, не согласен, что на эти два направления делится
кинематограф.
Ю.ШИРЯЕВ: Так а... не
приходилось ли Вам сниматься в чуждом Вам кинематографе?
В.В.: Да.
Очень давно приходилось. <Неразборчиво>
"Стряпуха". Это... это тоже попросил товарищ мой. Например, фильм «На
завтрашней улице». Ну как в чуждый? Он не чуждый, он мне был малоинтересен.
Не было проблемное кино, это были выдуманные истории, с чувствами. Снимался по разным соображениям. То ли по соображениям материальным, то ли по соображениям товарищества.
Ю.ШИРЯЕВ: Так
какой фильм... в фильмах из конкретных зарубежных, советских, отечественных
Вам люб и
дорог в плане пластики?
В.В.: В плане
пластики? Вы знаете, это очень сложно. Например, Куросава делает очень
любопытные картины, в которых пластике уделяется очень много внимания. Вы
какую имеете в виду пласт… пластику, кинематографическую либо актёрскую
пластику?
Ю.ШИРЯЕВ: Я
имею в виду актёрскую пластику.
В.В.:
Актёрскую пластику в кино — вот это Куросава этот, более всего, ну что ли,
как можно выразиться интересно. У него она тоже работает. Пластически… Он вообще… Я последнее
время… Ну, дело в том, что вот мы снимали «Интервенцию» тогда. Там это было…
фильм сплошь в котором очень мно... Тут вот в чём дело, есть... кинематограф —
бесформенный, а есть кинематограф в очень яркой форме. И вот где яркая форма
присутствует, там обязательно уделяется большое внимание актёрской пластике.
Я очень люблю в этом смысле картину э… вот «Интервенцию», в которой я
снимался. Ну а если уж говорить о мировых стандартах, то это тоже довольно
банально стало, это, конечно, мюзикл «Вестсайд Стори», по пластике, по всём...
Ю.ШИРЯЕВ: Так
ну а не в мюзикле а, скажем, так сказать, в кинематографе, который
изображает жизнь в формах самоей
жизни ?
В.В.: Ну, я, <неразборчиво>,
я, к сожалению, очень мало этого видел где бы... где бы там ни было б как-то... Мне мало приходилось видеть, чтоб какое-то внимание уделялось
актёрской пластике, выразительности. Вот, видите, это очень ценно, например,
был такой… есть такой Жак Тати, есть такой режиссёр, вот он (его фильм "Мой
дядя")
вот, он очень много. Поэтому очень уделяет большое внимание. Вот, например,
у-у... больше всего в кинематографе же преобладает монтаж, и из-за этого
больше всего крупный план, средний, общий и так далее,
вот они что чередуют. Ну и там всякие тонкости, я не вникал, но э… например, вот у Тати в фильме
«Мой дядя» ни одного крупного плана этого дяди вы так никогда и не видите, у
вас создаётся общее впечатление только от его. Ну и, конечно, гениально и
очень много работал как и над всем остальным — Чаплин, в кино. Он над пластикой
работал очень много. И мне кажется, что в этом смысле самые
интересные <откашливается> по
пластике картины так-то вот у Чаплина. Вернее, не только у него самого, он
очень много... большой, значит, прекрасный актёр <неразборчиво>.
Ю.ШИРЯЕВ: Ну как я понял, Вы...?
В.В.: Я
понимаю, как я к нему отношусь, это параллель...
Ю.ШИРЯЕВ: Угу...
Значит, Чаплин, «Вестсайд стори»,
Куросава и вот «Интервенцию» делает Полока очень <неразборчиво>.
Ю.ШИРЯЕВ:
Говорят, э… можно ждать, да?
В.В.: Ну,
можно... ждут. Я не знаю, как там решат. Он же на доработках, давнишняя
история. Нет... не знаю.
Ю.ШИРЯЕВ: Так,
Вы пере… Вы переспросили меня…
В.В.: Да…
Ю.ШИРЯЕВ:
…в одном из
пируэтов,
говорили ли мы только ли о пластике актёра, или о пластике в кинематографе?
В.В.: Да…
Ю.ШИРЯЕВ: Так
что, из всего, наверное, можно намечтать… Вы от… разделяете задачи по…
В.В.: Конечно…
Ю.ШИРЯЕВ:
…пластике актёра в кинематографе и…
В.В.: Конечно…
Ю.ШИРЯЕВ: …в
театре?
В.В.:
Обязательно… Обязательно разделяю. Но вообще я считаю, что пластика — это
имеется разница в пластике актёрской кино и театра. Но это, по-моему, один из
атрибутов актёрского мастерства, который сближает эти два искусства больше,
чем разъединяет, хотя в общем, конечно, наверно, другая пластика
кинематографическая. Ну, видите, в чём дело, в этом смысле, в смысле
пластического… пластической выразительности театр старается приблизиться к
кинематографу, а кинематограф к театру. Например, вот смотрите, вот у нас
задник висит, на нём можно прочитывать контражуром фигуры. Это то, что
сейчас очень часто пользуются в кинематографе, на общих планах. Фигура,
которая, так сказать, вот, например, э… у нас в фильме «Я родом из детства»
Нина Ургант шла по таком… таким… много-много наброшенных дров, по дровам и она лезла
и падала от горя, вот, помнишь такое? И она снова подымалась, снова падала и
много вот таких вот скорбных проходов и так далее. Кинематограф пользуется
этим. А вообще, видите как, мы стали в театре… близко приближаясь к
кинематографу пользовать у нас на вот этом самом световом экране, заднике
на световом. И очень много… в театре-то очень много пластики, во всех
спектаклях большое внимание пластике уделяется. И Любимов за этим следит, и
есть даже несколько репетиций, которые он посвящает только отработке точных
жестов, самых выразительных, как он говорит: "Это невыразительно, нужно
встать в профиль, наклониться в решётку, тогда руки стреляют это".
Ю.ШИРЯЕВ: Как
правило, на каком этапе эти репетиции?
В.В.: Это уже
по… намного позже. Вот как он, например, без перестройки тела пластической вы
не сможете этого сыграть, какие бы там чувства не распирали. Так что, в общем,
пластика помогает выразительности, конечно, очень. Попробуйте вы на общем
плане в кино сыграйте что-нибудь… какую-нибудь страсть, а вот Нина, даже идя
туда, вот так вот перехватывает дух, как она… у неё подгибаются ноги, она падает и
снова встаёт, такой чёрной фигурой.
Ю.ШИРЯЕВ: Вы
вспомнили очень интересный кинематографический пластический образ. А в
данном случае какова роль актёра, там это, в "Интервенции", естественно?
В.В.: Да,
конечно…
Ю.ШИРЯЕВ:
Здесь прово… провокации никакой нет… И плюс, когда <неразборчиво>
основная бригада: режиссура, мизансцена?
В.В.: Я
думаю, что… видите в чём дело, я то приба… думаю, что это не… Она сделала… у неё был
просто проход, это она сделала сама, актриса. Режиссёр, вероятно, сказал,
чтобы это было бы как-то повыразительней. Как, он наверно, ей и сказал. И она
воспользовалась, в общем, наверное какими-то — я даже не знаю — это интуиция
уже что ли, что она так сделала. Но она, вероятно, обладает э… даром
движенческим, уметь двигаться — это же тоже большое дело, это ж надо уметь.
Между прочим, этому учат в школах, ну — кому дано, кому нет.
Ю.ШИРЯЕВ: Так, но, в данном случае,
"Интервенция", по-моему, так вот, как она...
В.В.: Я... я думаю...
Ю.ШИРЯЕВ: ...а где режиссура или оператор
доигрывают, возникали такие случаи...
В.В.: Видите, в чём дело?
Ю.ШИРЯЕВ: ...были?
В.В.:
Да, но… но я-то отношусь к ней очень… видите в чём дело, всегда важен результат.
Неважно каким путём это достигнуто, кроме, конечно, преступления,
естественно, вот, против искусства, идеи. Вот. Но вообще, важен результат,
которого добивается художник. Я не имею в виду фильмы ужасов, которые, так
сказать, играют на недостатках и на низменных чувствах. А я
имею в виду… конечно, говорю всё-таки об эстетических каких-то вещах, которые
доставляют удовольствие, наслаждение, сопереживание, заставляют думать и так
далее. Вот я это имею в виду. Мне кажется, что э… ну, вероятно, синтез имеет
большое значение того и другого. Видите, они очень часто пользуются такими
вещами. Они вдруг пластически, как вот решает, например, Юра Ильенко
в своих картинах? Например, он… ну, это уже ухищрения его как оператора и
режиссёра. Он, например, взял на поляне поставил много зеркал, и он
добивается, он гоголевскую вещь снимал тогда, «Вечер накануне… ночь
накануне… накануне Ивана Купалы», и там есть переход камеры, а она уже зде…
здесь, а это фактически он зеркало снимал. И это даёт колоссальную
совершенно… вот это вместе с актёром… с актрисой, которая делает какие-то
движения и одновременно с этим он ещё придумал вот такой трюк
кинематографический — это всё впечатляет. Именно, какое-то чудо, чудо без
чудаков, странно, что она везде, вездесущая, уже даже символ работает и
играет. Да много… я не хочу щас припоминать. Вместе много работает, очень
много работает… Вы зна... вспомните тоже самое «Летят журавли» — это ведь же, в общем,
кинематографическая пластика — крутящиеся берёзы… Да, вот так, мне кажется.
Ю.ШИРЯЕВ: Значит, Вы считаете все
монтажные фразы:
В.В.: Да...
Ю.ШИРЯЕВ: ...Баталов начинает
организировать, плюс берёзы, плюс всё, что он сделал в монтажной
<неразборчиво>,
Колатозов в единые линии
<неразборчиво>.
В.В.: А начина…
а начинается это… ну, в общем, всё кинооператор, конечно.
Я думаю, что это, в общем, пластический вариант. А вот более… более всего
опять
Чаплина, более всего выразительность.
Ю.ШИРЯЕВ: Так вспомните что-нибудь...
В.В.: Да что
мне вспоминать
примеры? Дело в том, что у нас кино было немое, там же всё — пластика и
мимика. Так что там просто это было необходимостью. И, к сожалению, когда появился цветной кинематограф, об этом стали забывать,
стали
звук крупне... "крупешники",
всё время глаза — нынче хорошо так — когда хорошие глаза да хороший актёр.
Крупным планом надо пользоваться редко, я считаю. <Неразборчиво>
так, кстати, Саша Митта, это тоже пластика, уже режиссёрская, владение
пластикой. Не родя системов
в фильме э...
Ю.ШИРЯЕВ: <Неразборчиво>?
В.В.:
Нет-нет-нет… Последний фильм «Гори, гори, моя звезда»...
Ю.ШИРЯЕВ: А, да...
В.В.: ...как он блистательно
играет, а роль сделана на четырёх крупных планах, которые очень-очень
уместны. Такой, как будто, поворот, на камеры, это всё очень… это не... Это всё сложная штука —
это всё вместе делается с художником, оператором, режиссёром — пластика
кинематографическая. В театре это всё-таки проще, это работает режиссёр с
художником вместе, больше всего режиссёр. У нас Любимов просто придумывает
пластику в спектакль. Вот, он занавес этот придумал сметающий. Уже есть образ
пластический всего спектакля целый, понимаете. В кино-то, конечно, это
сложнее делать. <Неразборчиво>
мешает. Так я
думаю, что это <неразборчиво>
кинематографические имеют отношение именно к классическому
решению.
Ю.ШИРЯЕВ: Вот они мощные эти чисто полемически
разбивки кинематографа на тот и на этот:
жизнеподобные и острые выразительные...
В.В.: Это кто
автор?
Ю.ШИРЯЕВ: Не знаю,
кто автор. С чего мы начали разговор: это условная и опять-таки
<неразборчиво>, но однако…
В.В.: Видите в
чём дело, я вам скажу, так сказать, есть гениальные образцы у
«жизнеподобного» кинематографа, а Вы как назвали второй-то?
Ю.ШИРЯЕВ: И
второй «острый выразительный»…
В.В.: Ну,
почему же? А у «жизнеподобного» кинематографа были прекрасные острые выразительные
картины. Это неправильно. Не так разбили — это неправильная разбивка.
Ю.ШИРЯЕВ:
Так, Вы считаете, что в «жизнеподобном» и в бытовом кинематографе, который
изображает жизнь в форме самоей жизни, так сказать, следует за жизнью,
возможно ли… возможно ли, пример пластики условной, острой, а не
«жизнеподобной» или, есть какие-то, так сказать?..
В.В.: Видите в
чём дело, в жизни в самой пластическая выразительность людей во
всевозможные… во времена всевозможных потрясений она такие даёт колоссальные
возможности — мы этого не видим просто. Возьмите плакальщиц. Что они делают?.. <неразборчиво>.
И у жизнеподобного кинематографа они могут быть очень яркие, по
выразительности, пластические и актёрские решения. А?..
<—>
В.В.:
…жизнь иногда бывает такой вот... даже невозможно себе представить, как
ломает <неразборчиво>…
Ю.ШИРЯЕВ: Теперь
я понимаю… <неразборчиво>.
В.В.: …Вспомните, как они под грозой две эти бабы молятся, какие там движения. И
ещё неизвестно, в каком кинематографе — «жизнеподобном» или нет — сильнее
это звучит. Я, во всяком случае, должен вам сказать, что довженковская
картина, может быть, полезнее того, хотя он — романтик. Так что это… я не
счи… я
не-не могу ратовать за тот или другой — и те, и другие давали прекрасные
образцы кинематографической пластики. Кстати, пластика великолепна, так мне
кажется.
Ю.ШИРЯЕВ:
Насколько я понимаю, вы не делите кинематограф на
«режиссерский»
и «актёрский»?
В.В.: Я? Весь
кинематограф режиссёрский.
Ю.ШИРЯЕВ: В
таком случае, назовите Ваши привязанности
<неразборчиво>.
В.В.: Я считаю
первым режиссёром у нас Тарковского Андрея. И я считаю первым режиссёром двух
людей на Западе,
абсолютно
противоположных:
больше Крамера, например, Годара
и Алена Рене, это много
больше всех. Гениальный совершенно… гениальный, в общем, всех времён,
это... ну,
я считаю, что такого больше и не будет кинематографа — Орсон Уэлс. Вот,
пожалуй.
Ю.ШИРЯЕВ: А
что именно Орсона Уэллса?
В.В.:
«Кейн»…
Ю.ШИРЯЕВ: "Кейн" или?..
В.В.:
Конечно, «Кейн»… И шекспировская любопытно, вот я недавно «Прикосновение
зла» смотрел.
Ю.ШИРЯЕВ: <Неразборчиво>,
да?..
В.В.: <Неразборчиво>
вот это — великая фигура. Да весь кинематограф — режиссёрский, я считаю, если
это... и театр должен быть режиссёрский! Если уж так говорить, в хорошем
смысле этого слова. Должен быть человек, который это делает. Тогда у…
и кинематограф своеобразный, у него лицо есть, и также всё.
В том числе, если и не режиссёрский театр — тогда и театра нет. Ну чего говорить
там, <неразборчиво>. Вон, пожалуйста, МХАТ — меняй-меняй, а лица-то нет. «Малый» — кого бы ни
ставили… ну, хороший спектакль, плохой, но <неразборчиво>
театра уже нет. А Станиславский был — было, потому что он личность был,
он видел, куда это всё должно идти, добивался, переживал… Так вот, мне
кажется, поэтому. А я-то считаю, что бесхозного искусства нет, а если
человек ратует и делает, и исповедует всё-таки искусство неформальное, но
яркое по форме, то он обязательно так или иначе использует пластическую
выразительность, то ли актёрскую, то ли камеры, монтажа. Вот так, мне
кажется.
Ю.ШИРЯЕВ: Так,
ну мы немножко уходим от Вашей личной практики: в какой момент работы над
ролью, Вы начали думать негативно р пластике?
В.В.:
Пластике?… когда я чувствую, что… Ведь дело в том, что... знаете что, дальше
восьмого-девятого ряда глаз уже не видно. Это определённо и точно. Поэтому
должна быть обязательно... я с самого начала, с первого же дня слежу за
пластикой. И прошу даже иногда нарочно, это у актёров не положено, говорится
«это формализм». Юрий Петрович, покажите мне по пластике, как Вы считаете,
получилась у меня, например, пробежка в «Гамлете»? Вдоль занавеса, который
вот так... Он говорит, нельзя бежать, даже быстрыми мелкими шагами, нужно
лететь такими… <Показывает огромные прыжки> Тогда это очень выразительно, есть какой-то полёт. И, кстати, между прочим,
зритель додумывает, особенно в условном театре. Если ты ему намекнул на… по
пластике, что это должно быть, у зрителя впечатление, что ты в два прыжка
преодолел сто метров в балете, а на самом деле нет — я бегу и делаю их
несколько, а впечатление, что это был какой-то… раз! и уже там. Это,
конечно, в условном театре, когда правила игры сначала приняты — можно. А я
думаю, что это с первого самого разу... Алла Демидова у нас очень большое внимание
пластике уделяет. Она даже немножечко даже стилизует немножко, как мне
кажется. Вот, но это не мешает, а в данном случае ей помогает.
Слабые
руки такие, вот… Вот. А я такую взял
пластику беспокойного человека, а, в общем, это идёт от режиссёра, вот, тогда
вот такой какой-то неуправляемый снаряд, у нас была такая идея. И неизвестно, что он в данную
минуту сделает. Поэтому я делаю такие… рваные переходы, корявую пластику
очень, потому что он не
такой человек. Он уже бросил. Только когда ему нужно сосредоточиться, он
выпрямляется,
тогда работает, стреляет. Но, в общем, в театре больше, конечно, пластике
уделяется внимание. Особенно в нашем.
Ю.ШИРЯЕВ: А
потребность в слове Вы ощущаете в себе,
часто возникает?
В.В.: В
слове?…
Ю.ШИРЯЕВ: В
слове…
В.В.: Ну
как же, я же этим занимаюсь, я только словом и занимаюсь, как
потребуется, лаконично.
Ю.ШИРЯЕВ: Ну вот,
допустим, мы возьмём и <неразборчиво>?
В.В.: Я же не
занимаюсь пантомимой!..
Ю.ШИРЯЕВ: ...и эпизод, так сказать, на идеальный случай,
"Гамлет", шекспировский, в данном случае, сценарий. Э... не хотелось Вам иногда ограничиться
в две недели?
В.В.: Очень
часто хотелось…
Ю.ШИРЯЕВ:
Часто?
В.В.: Очень
часто хотелось… Вот. Очень часто хотелось, так даже артисты говорят,
помолчать, походить, подумать <неразборчиво>
хочется, конечно.
<—?>
В.В.: А?..
Ю.ШИРЯЕВ: Так. Э...
приходится ли Вам импровизировать на съёмочной площадке и находили ли в этом
плане встречное что-то от режиссёра, оператора. Помогало ли, да?..
В.В.: Нет, я
никогда не импровизировал. Кинематограф — это искусство точное, там надо
точно встать на место, точно повернуться и точно сказать. Импровизирую я во
время репетиции обязательно и всегда. И всегда, в общем, я работал... мне
повезло — я работал с друзьями, которые мне доверяли и они всегда шли на
это, на многие вещи.
Ю.ШИРЯЕВ:
А с
другой стороны Вы не наблюдали ли случаев, когда режиссёр ради своих собственных
удобств ставил бы актёра в неудобное положение...
В.В.: Да...
Ю.ШИРЯЕВ: ...и...
с Вами приходилось, случалось, нет?
В.В.: Да,
бывало, конечно. Бывает это в кино, бывает. Ну это… надо понимать, что это
необходимо. Бывает, конечно... Актёр больше всегда недоволен, когда его
спиной ставят. А так, в общем…
Ю.ШИРЯЕВ: Вот хотелось бы,
чтобы Вы здесь отметили свои приятные истории...
В.В.: Ну, это...
Ю.ШИРЯЕВ: ...отличавшиеся
чем-то работы в кино или попросту, скажем так, какое кино…?
В.В.: Я люблю
свою работу «Короткие встречи», которую снимала режиссёр Кира Муратова,
очень талантливый человек. К сожалению, картина так не очень широко шла, но
эта п… пожалуй, самая моя сильная из работ. Что о ней сказать? Это у меня…
эта работа привлекла из-за того, что она где-то… в этом… ну, с другой стороны
похожа на то, что я в этой жизни, в общем, люблю. Одинокий человек, который с
прекрасного обеспеченного места в министерстве ушёл, с управления, ушёл
заниматься тем, чем ему положено — он геолог и пошёл в трудные условия, по
нескольку месяцев, несмотря на то, что у него и дома от этого хуже, и всё. Во
всяком случае, он решил заниматься тем, чем должен заниматься человек. Вот.
Ну и я тоже так считаю, что это правильно, что всегда нужно делать
интересную
работу, даже если это менее выгодно. Вот, поэтому и эту роль я играл с
удовольствием. И она… вот она жизнеподобный кинематограф снимает Кира. Даже
не жизнеподобный, а просто снимает почти хронику. И добивается от актёров. И,
несмотря на это, она пользуется всевозможными пластическими приспособлениями
и просит актёров, чтобы они это делали и сама тоже как режиссёр очень
чувствует как… пластику.
Ю.ШИРЯЕВ: Вы
знаете какой-нибудь пример какой
и расскажите из этого фильма, в этом плане?
В.В.: Из
этого и... в плане <неразборчиво>?
Ю.ШИРЯЕВ: Да...
В.В.: Очень
многое… я даже… даже щас не могу вспомнить. Это было такое: какой объектив, как стоит оператор, как она ходит <неразборчиво>
по комнатам, как в этой рубашке — есть очень много таких… ну, я даже не могу
сказать, это всё очень сложно. Там, есть, например, абсолютно во многих планах
очень много: и всевозможные проходы,
какие-то круговые выходы на камеру снова. Много в этом кино, много. Но это
даже не заметно, что это пластика, если бы ей сказали, она бы очень
удивилась, что она требует пластической выразительности в кадре и от
актёров, и от себя. Вот. Она наверное, это другим словом называет, просто
выразительность, а не пластика. Вот, но там есть. Я… я люблю эту картину. «Интервенция»,
«Падение дома Ксидиас», которая не вышла, «Служили два товарища», к
сожалению, от этой роли остались рожки да ножки…
Ю.ШИРЯЕВ: Вот тот самый вопрос э... ножницы монтажные.
Вы ведь согласитесь?
В.В.: Видите в
чём дело, если это режиссёр делает сам, потому что он считает это нужным и
необходимым, тогда что ж тут спорить, он считает, что это так. А когда это
явное требование художественного совета, который существует, который,
говорят, что «смещается акцент в сторону идеализации белой линии», например.
Он начинает резать, и из этого получается, что пишется… Вот. Как это
называется… очень… ну когда есть… уже встречалось, это, одинаковое… этот, <неразборчиво>
я <неразборчиво> не могу никак
вспомнить… ну когда уже… традиционно, что ли, можно так. Или он традиционно
сыграл. А традиционно-то он
не играл, артист, а просто осталась треть роли, а остальное вынуждены были
уничтожить. И наша сцена со свадьбой c Ией Саввиной — как чёрт из бутылки
вылезает. А до этого были громадные сцены, где вся его философия, что он за
человек, где видно… Всё убирается! Осталось действие голое. Но всё равно я
эту работу люблю саму по себе.
В.В. <В
сторону>:
У? Потом.
В.В.: Приятные минуты доставляет кино и по
другому, потому что видишь это... всяких людей. Ну вот, пожалуй. Я ещё не
сыграл в кино ничего, то, что было б... было бы просто крайне необходимо,
чего б я очень хотел. Ну вот, «Короткие встречи» только.
Ю.ШИРЯЕВ:
Замечательно! <Неразборчиво>
один на один.
В.В.: Они
всё время идут, их потихоньку пускают…
Ю.ШИРЯЕВ: <Неразборчиво>...
В.В.: …а
идут-идут-идут потихоньку.
Ю.ШИРЯЕВ: Как всё странная штука... И кино про Вас... <неразборчиво>.
В.В.: Да... У...
Ю.ШИРЯЕВ: <Неразборчиво>...
В.В.: По
поводу этой <неразборчиво>…
Ю.ШИРЯЕВ: Но вот там же была очень
благоприятная тема…
В.В.: <Неразборчиво>...
Ю.ШИРЯЕВ: По-моему, он <неразборчиво>...
В.В.: <Неразборчиво>...
<Диалог
неразборчиво>
В.В.: Да, это
он! Это он всё устроил…
Ю.ШИРЯЕВ:
Говорят, фильм... очень интересный фильм
у нас есть…
В.В.: Какой?
Очень интересный, только <неразборчиво>, в
общем, нет, ему не дают работать. Он очень талантливый человек, правда. Очень.
Ю.ШИРЯЕВ:
Так. Можно ли такой… такого вопроса коснуться: делаете ли Вы акцент на <неразборчиво>.
В.В.: Нет, я
считаю, что это всё в комплексе, нет, не делаю. Видите в чём дело, в театре
больше преобладает жест, а э… в кино — мимика, мимики больше. Но тоже
пользуется, вероятно. Но в кино больше всего над приспособлением работают,
делают роль, там, как делал Марчелло Мастрояни. Но это же не… не пластика,
мимика только другая немножечко, нет, это так какая-то одна из... Это не...
не...
Ю.ШИРЯЕВ: <Неразборчиво>.
В.В.: Я считаю,
что пластика — это в общем то, что имеет отношение к телу… больше всего.
Ю.ШИРЯЕВ:
А в какой мере… мы свернули в
большой степени, мы касаемся вопроса пантомимы…
В.В.: Да…
Ю.ШИРЯЕВ: В
какой мере, как Вы считаете возможно использование пантомимы в кино <неразборчиво>
кинематографе <неразборчиво>?
В.В.:
Видите в чём дело, я объясню. Существуют разные пантомимы. Существует
пантомима драматическая, которой занимался Румнев. Существует пантомима
настоящая в чистом виде, когда слов не надо. Вот я за такую пантомиму, когда
не нужно слов. Когда хочется говорить,
тогда надо говорить. При звуковом кино, и так далее… У Чаплина было
безвыходное положение, он вынужден был пластикой очень мн… много
пользоваться и пантомимой. Но, в общем, в принципе, пантомима это… это когда
не нужно слов, не нужно и невозможно со словами, вот, тогда это интересно. А
если возможны слова, а вы их жестами там показываете, что-то, зачем?
Ю.ШИРЯЕВ: Ну,
кроме экстраординарных…
В.В.: Ну
да. Ну вот, например, есть... есть у Чехова «Роман с контрабасом», когда они делали
«Роман с контрабасом» где нет ни одного слова, ну нету слов, там — описание
что происходило. Это другое, тогда можно это сделать пантомимой, а «Мертвые души» — нет, не стоит, правда. Так мне
кажется. Гоголь же написал. Вот какое моё отношение к пантомиме: когда не
нужно и невозможно никакими другими средствами, как только пантомимой. Вот
то, что делают у нас в театре, я считаю, что это ближе к тому, что в идеале
должна быть пантомима, мне кажется так. Вот этот Пахарь... Ну чё тут говорить, это есть и символ, <неразборчиво>
есть реальность какая-то очень точная. Понимаете? Вот, э… так… и вообще
бывает... Я во… я вообще, за то, что каждая какая-то вещь, каждая идея требует
своих выразительных средств. Если человек написал роман, он же не написал
сценарий, поэтому всегда все экранизации хуже, чем романы. Поэтому если
человек написал комедию, нельзя из н… из неё делать трагедию, потому что он
уже написал комедию, не надо как-то переворачивать и что-то менять. Надо попытаться понять автора, переосмыслить
его, может быть, по сегодняшнему дню, но никак не переделывать. Это
противоестественно, он уже написал. Так же как и любая идея и любой
драматический отрывок, кусок и любое кино требует своих выразительных
средств. Нужно — пластических, нужно — словесных, что угодно, как… Вот так. Только
то, что наиболее выразительно будет что ли, что больше дойдёт до зрителя.
Чтобы идея вошла в него более незаметно, но более явно и нагло. Чтобы не
навязывали — можно ведь просто сказать: идея здесь такая-то — тогда это
будет тенденция — это то, чем занимался Горький. А если ему художественным
образом, в художественной форме подадут ту же самую идею и чем… трудность
такого выразительного средства как пантомима, что это будет сильнее, явно
сильнее, чем если слово, тогда надо использовать пантомиму, нет — надо
словом пользоваться... глаза, мимика. Вот так, мне кажется.
Ю.ШИРЯЕВ:
Всего доброго. Спасибо.
|
