| |
|
|
|
|
|
<Аплодисменты>
<—>
…одна песня спортивная. Эта песня
написана мною два года тому назад, когда наши хоккеисты пятый раз выиграли
первенство мира по хоккею. Самым драматически… ку… самой драматической,
кульминационной точкой всего чемпионата была встреча СССР-Канада. Потому что в
канадской команде несколько профессиональных игроков, человек шесть их было,
и они играли резко, молились Богу, перед тем, как, э... значит, чтобы он помог им
выиграть матч. Очень грубо играли — играли в борт, в корпус, только не в
шайбу. И когда Тарасов сказал, что ре… нашим ребятам, «Давайте так же», они
так приложили одного защитника, профессионала, Бревера, что он потом
появился с двумя полосами на лице вот такими вот. Так и играл до самого
конца. Ну вот. И по этому поводу я написал песню, которая называется
«Профессионалы», имея в виду канадских игроков. И эту песню стали петь
некоторые певцы, которых возили с собой за границу на всякие ответственные
международные встречи, и они, для поднятия боевого духа, иногда эту песню пели
нашим хоккеистам. Я потом был у них очень много раз в-в... на базе ЦСКА, где
сборная Союза тренируется, тоже они меня всегда просили эту песню петь. И
просили ещё написать для них какую-нибудь песню. Ну вот, пока ещё не созрела,
я спою старую песню, двухгодичной давности, только сменю «пять» на «семь», и
получится, как будто она новая. Вот послушайте. Называется «Профессионалы». |
| |
|
|
|
|
|
<Аплодисменты>
<—>
…вначале, когда меня пригласили
сниматься, я думал, что я человек умный — а "умный в гору не пойдёт, умный
гору обойдёт". Вот. Но дело в том, что эта пословица даже больше похожа на
другую, на такую: «Мы в лесочек не пойдём, нам в лесочке страшно». Ну вот, и,
наверное, поэтому некоторые товарищи считают, что «умный в гору не пойдёт».
Это неправда. Я видел в горах всевозможных людей многих профессий, возрастов
различных — и все они стремятся в горы. Человек, который побывал там один
раз, он оттуда уже… он... его будет тянуть всегда, он станет фанатиком гор, потому
что горы притягивают, как магнит. Поезжайте туда, если хотите почувствовать
настоящую красоту, подышать прекрасным воздухом, одним воздухом с другими
людьми, с альпинистами, с людьми, которые живут в горах. Вот. И вы
почувствуете, сколько в вас прибавилось сил, мыслей и уверенности в себе.
Потому что когда спрашиваешь альпинистов… я одного спросил, зачем всё-таки
он первый раз пошёл в горы, он говорит: «Первый раз я пошёл, чтобы
посмотреть, что я есть за человек. Вот посмотреть, что я из себя
представляю. Вот а теперь, говорит, двадцать лет уже езжу сюда и не
могу спуститься никак». Потому что, вот например, на восхождениях бывают
такие моменты (называется это горная болезнь) — это не то, что кружится
голова, там, или закладывает уши, нет, горная болезнь — это когда человек… у
него наступает полный шок, полная апатия, он не может ничего делать. Он
садится — его можно бить, говорить ему что угодно — он ничего не слушает,
смотрит как сумасшедший на тебя и никуда не пойдёт. И вот если этот рубикон
переступить, если с ним находятся рядом люди, которые поймут его, потому что
с каждым это может случиться, его начинают затаскивать как рюкзак просто —
человека бессильного, с опущенными руками. Он постепенно… постепенно
приходит в себя, начинает идти, чтобы ему стыдно, что товарищи его волокут.
Бывают такие моменты. Вот. Но вообще там прекрасно. Там, во-первых, очень
красиво, чистый воздух. А потом там такие прекрасные люди, о которых я
написал несколько песен для этой картины. Вы знаете, я песни-то ведь писал
не для фильма, а просто приехал и невозможно было не писать, потому что всё
поёт у тебя внутри, особенно когда ты стоишь на вершине, пальцы порваны, потресканы, окровавлены, потому
что с непривычки ведь не найдёшь зацепку,
иногда по полчаса ищешь, куда зацепиться, на двух точках вот так висишь,
потом зацепишься. Но зато когда ты вылез и ты понимаешь, что ты сам вылез, и
в горах ты полагаешься на себя, на удачу и, конечно, на своих друзей. И вот
эта тоненькая верёвка, которая связывает людей — это сам… эта верёвка
крепче, чем шов на стальном листе, крепче, чем самая лучшая пайка, потому
что… спайка… потому что на этой верёвочке висит человеческая жизнь. Вот. И
ты зависишь от всех людей, которые впереди тебя идут, которые сзади, потому
что они могут тебе помочь, если ты упадёшь, или подскользнёшься, и ты
сможешь их выручить. И вот там рождается настоящая человеческая мужская
дружба. Вот, вы знаете, когда я иногда встречаю написано «пивная дружба», мне
как-то даже не по себе, потому что там в горах это слово первозданное своё
значение имеет. Там люди себя ведут как в бою, как в атаке, как на переднем
крае — это просто поразительно, что... Вот когда однажды тройка альпинистов
шла — это в «Белом взрыве» есть такой эпизод один — это я рассказал нашему
режиссёру, а мне рассказал человек, который вшёл в этой тройке… Шла тройка
альпинистов по отвесной стене шестисотметровой, которую шесть суток проходят
они по восемьдесят метров в день, и они взяли и решили для быстроты
воспользоваться старыми крючьями — и один крюк у нижнего (они проходили
отрицательный угол) вырвался и он… получился маятник, он вот так вот
болтался. А потом никак не мог прицепиться, зацепиться, потом он
почувствовал, что вырывается второй крюк у его друга наверху — значит, они
будут болтаться вдвоём на одном и, значит, они упадут вместе. И он
попытался-попытался некоторое время, потом говорит: «Коль, больше не могу»,
достал нож, отрезал верёвку и ушёл вниз, для того, чтобы товарищи его не
погибли. Причём это просто, без всякой истерики, без всего.
Ну, какая может быть истерика, когда человек решил умереть для того, чтоб
спасти друзей. Действительно, видите, как много схожего с такой фронтовой
ситуацией. Это поразительные люди на самом деле — это я не для красного
словца говорю. И вот, наверно, больше всего поэтому тянет в горы и хочется
пойти туда. Я вас не пугаю, эт… эти случаи бывают довольно редко, и больше
всего они происходят эти трагические случаи из-за того, что устраиваются
соревнования. Это спорт, действительно, отважных и смелых и соревнований тут
не надо устраивать, потому что там очень опасно. Какая разница, на два часа
раньше ты возьмёшь эту вершину или на два часа позже. Ты же её всё-таки
взял, те же самые препятствия прошёл, ты её взял. Но зато, когда стоишь там
наверху такое… это… ну… клянусь, невозможно ни с чем сравнить. Ну, наверно,
когда вот просыпаешься лет в пятнадцать и чувствуешь много сил, а у тебя ещё
сегодня не надо идти в школу, вот может быть, вот с этим. <Откашливается>
Ну, это, действительно, ни с чем несравнимое чувство. Я всё это попытался
выразить в своих песнях.
Я прошу вас, покажите, пожалуйста,
фрагмент, где есть две песни из фильма «Вертикаль», потом я к вам вернусь,
спою вам ещё немного, а потом буду с вами нежно прощаться.
<—> |
