<Аплодисменты>
   Ф.ДАШКОВ: В гостях Владимир Высоцкий. Артист театра, московского драматического Театра на Таганке, известный вам всем киноактёр, который снимался в очень многих фильмах — я даже сейчас не могу вам перечислить все фильмы, в которых он снимался — он сам об этом расскажет. Большой друг моряков… написавший о моряках много песен, много плававший с моряками. Здесь среди вас есть наши коллеги, которые с ним встречались на других судах. Итак, у нас в гостях Владимир Высоцкий.
<Аплодисменты>
    <Неразборчиво> где же это вы, всё же, мы неделю уже плаваем вместе, так что приш… пришла пора сделать маленький творческий отчёт. Я вам должен сказать, что когда только мы зашли... взошли на борт, я сразу попросил капитана, чтоб когда-нибудь устроить вечер для команды, потому что такая традиция почти на всех судах, на которых я плавал. Всегда мы делали такое — или среди актёров, которые плавали, или я один, но я всегда делал выступления для экипажа, для команды. Вот. Ну, тут было много проблем, как бы сделать так, чтоб не было туристов, всё-таки мы как-то, мы организовали.
   Я уже три месяца как не дома, почти стоко скоко вы, даже немножечко побольше, потому что вы начали, по-моему, в конце января тоже ушли, а я уехал в конце января из Москвы. Поэтому мне тоже будет полезно даже немного вспомнить, чего я до этого делал. Потому что скоро возвращаться работать, а я уж, по-моему, всё забыл.
   Значит, за последнее время, последние два года, я много работал э… в кино и в театре и много писал э... песен для кино, для театра и для пластинок. Ну, значит, в театре получилось так что последние… последние полтора года у меня премьеры не было, но довольно часто играл я спектакль «Гамлет», играл роль Гамлета, он идёт у нас часто — почти четыре или пять раз в месяц. Ну ещё дру… спектакли другого репертуара. И вот последний спектакль нашего театра он называется <откашливается> «Пристегните ремни, или Четыре минуты молчания». Это спектакль, который… вернее, пьесу написал наш главный режиссёр Юрий Любимов в содружестве с писателем Баклановым. Они написали сами пьесу про то, как режиссёр и писатель пишут пьесу про большую стройку. Ну, и пьеса эта сделана очень интересно: на сцене всё время самолёт, и с левой стороны этого само… салона самолёта сидят люди, те же самые люди в гимнастёрках, а с правой стороны — они же через тридцать лет после войны. Так что всё время идёт воспоминание о войне и потом современные сцены. Так что люди всё время задумываются о своём военном прошлом и всё время разбирают, в связи с этим, как они себя сейчас в жизни ведут — прилично или не очень. И поэтому э… так как есть военные песни… в… военные сцены в этом спектакле, я исполнял там одну песню э… она называется «Мы вращаем Землю». Значит, в гимнастёрке в такой промасленной, просаленной, в полной выкладке, в каске, через весь зал проходя, значит, я пою эту песню. Должен вам сказать, что я попал «как кур в ощип», потому что в это время у меня были как раз очень ответ… ответственные съёмки в Ленинграде, и я должен был летать в Ленинград… Значит, было так: я вечером уезжал в Ленинград, утром там снимался, потом садился в самолёт, чтобы играть спектакль, (который мы очень долго сдавали), потом вечером опять в самолёт, а иногда ночью из Ленинграда самолётом, потому что был утренний спектакль — в общем, вот такое болтание было. Так что ради этих двух минут из-за этой песни я всё время должен был ездить «Москва–Ленинград», «Ленинград–Москва». А в Ленинграде я снимался в картине э… у замечательного режиссёра нашего, старейшего режиссёра, которого фамилия Хейфиц, Иосиф Хейфиц. Он снял, вы знаете его, он снял «Даму с собачкой», «Дело Румянцева» — замечательный наш режиссёр — и я снимался у него в предпоследней картине, она называется «Плохой хороший человек», это по повести Чехова «Дуэль». Играл я в этом фильме такого плохого хорошего человека фон Корена. Там два плохих хороших человека: один — Лаевский, другой — вот этот самый фон Корен, которого я играю. Вот. И только что… только он закончил этот фильм, сразу началась новая картина, куда я, собственно говоря, и ездил, и летал из Москвы. Картина эта называется «Мечта о Тихом океане». Но она не про моряков, она про шофёра и про то, как он вернулся из армии к себе в семью. В этом фильме я играю странную для себя роль (первый раз я такое играю), я играю там роль такого соблазнителя. Ну, не в полном смысле этого слова донжуана, а он такой обшарпанный соблазнитель. У него все вещи вроде бы хорошие, но только они были хорошими лет десять тому назад. А так, у него все пуговицы оторваны, пиджак замшевый — обшарпанный. Мне этот пиджак шили в доме модели, а потом его долго дружно дня три тёрли песком, грязью, чтоб он был такой весь обшарпанный. Носки — промокшие, осенью ходит он в сандалях. И вот такой, в общем, ненатуральный соблазнитель, но уж как-то получается, что он стал по ходу дела… должен соблазнять. Ну а чем он должен соблазнять? Значит, я там тоже пою песню. Пою я песню, которую я сам написал специально для этой картины, называется она «Кони» или «Погоня». Я, может быть, сегодня даже вам её покажу. В общем, последнее время так снова я вернулся к тому, чтобы в фильмах исполнять… и писать, и исполнять свои песни, потому что в последние года два–три я этого не делал: чё-то мне показалось, что… что же ещё сниматься в кино и ещё одновременно писать, а потом я подумал: «А почему бы и нет?» В кино большая аудитория, людей смотрит много картину всегда, много миллионов человек, тебо… тем более, режиссёры всегда заинтересованы, чтобы я писал песни в картину, потому что если идут мои песни, то обязательно побольше зрителей, потому что некоторая часть зрителей любит песни, которые, значит, написаны мной, поэтому у нас по обоюдному согласию получается. И вот э… сейчас, вот, буквально в последние три месяца, когда я уехал из Москвы в Париж в гости к своей жене, вот, я написал несколько песен э… од… шесть баллад для фильма «Робин Гуд» — этот фильм будет сниматься на рижской студии, он уже щас начал сниматься. Я вот приеду и сразу вступлю. Там я буду играть большую роль, очень ответственную роль, хотя она тоже странно называется — это роль шута. Но он шут, так сказать, в течение всего фильма, а потом выясняется, что он благородный рыцарь, у которого убили родителей… вот этот сэр Гисберн, и он ждал своего часа, и двадцать лет служил у него как раб — у него кольцо тут было с надписью. Ну вот, и написал я туда такие несколько песен, баллад, они мне были заказаны там: о любви, о верности, о дружбе. Ну, они так называются только, не пугайтесь этих слов, они у нас, к сожалению, очень затёрты, потому что то газета называется «Дружба», там, то, там э… лозунги какие-то об этом пишут. Но я, действительно, постарался написать песни, чтобы они э… были и в духе времени, вроде из тех времён, но в то же время очень современные, чтоб можно было их исполнять сейчас. Вот. И ещё мой товарищ один в Москве написал песню… пьесу о лётчиках э… и в эту пьесу я тоже написал несколько песен. Были большие мытарства: я их посылал из Парижа в Москву, потому что до… должна быть премьера сейчас в мае, а передавать очень трудно, некоторые не соглашаются брать плёнку, потому что думают: «Бог его знает, что он там написал, передаёт из Франции в Советский Союз плёнку, неизвестно что». Очень с большим трудом соглашались увезти эту плёнку, а там люди ждали и не могли репетировать. Наконец всё-таки нашлись смелые люди, взяли эту кассету, она уехала в Москву, и вот я получил телеграмму по поводу того, что всё в порядке, они репетируют под нормальные песни — всё состоялось.
   Вот. В этом же году мы сделали э… вдвоём с Мариной сделали пластинку, которая вероятно скоро выйдет. Это большая пластинка. С одной стороны шесть песен, которые исполняю я, моих песен, а с другой стороны шесть песен моих, которые исполняет Марина по-русски, вот, с оркестром фирмы «Мелодия». Очень хорошие оркестровки сделали наши ребята, замечательные э… музыканты. И эта пластинка должна выйти, вот пока мы в отъезде, она должна выйти. И ещё одна пластинка отдельно моя, где-то там двенадцать песен, среди них очень много морских песен: там э... песня «Человек за бортом», там, песня «Спасите наши души», э… и там по-моему ещё какая-то из новых морских песен. Вот. Э… Значит, вот это последние работы, которые я делал в Москве. И ещё я сделал одну — длинная-длинная работа у меня была — детскую, пластинку на два часа, называется «Алиса в стране чудес». Я написал туда около тридцати песен — тексты и музыку — и мы сделали, вот сейчас пока я уехал, актёры записывают, значит, играют всяких там… Там у меня, кстати, есть одна смешная песня про попугая, который очень много плавал на разных судах потому что… он… ему много лет, он триста лет живёт, и он всё время плавал, его брали в плен э… он плавал вместе с пиратами и вот доплавался до сих пор. Значит, он поёт песню про то как «слушать только меня, молчать, не разговаривать, я самый старший…». Так что вот у меня и там тоже морские мотивы в этом самом… в детской этой самой истории тоже есть про… про море и про попугая, который проплавал на разных судах… «в районе экватора, в северных льдах». Давали и кофе, какао, еду, чтоб он их приветствовал хау ду ю ду. Но он отвечал… э… зубрил от зари до зари «Карамба, коррида и чёрт побери!», только три слова, значит, выучил и всё время ругался. Такой был попугай странный. Ну вот, значит, вот это вот такая пл… вроде деятельность писательская и пластиночная.
   Щас я собираюсь… когда приеду в Москву, приступаем мы к новой работе в театре, э… к… это классика — Чехов, «Вишнёвый сад», там я должен буду играть роль Лопахина.
   Что и ещё дальше в кино? Ну вот, предстоит играть в «Робин Гуде». Буду я пробоваться ещё в нескольких картинах. Но мы народ суеверный — актёры — и обычно мы не рассказываем, где мы будем сниматься, вот когда… а вот начнутся съёмки, тогда имеет смысл рассказать. А то вдруг не получится, а человек скажет: «Вот он говорил, а снимается другой». Были такие случаи тоже.
   Ну вот, если вас что-то заинтересует ещё из того, что я работал, э… я с удовольствием вам отвечу в конце, а сейчас, если позволите, я прямо перейду к делу <неразборчиво> морской болезни <неразборчиво>. <Смех в зале>
   У меня всегда всю жизнь большая борьба с магнитофонщиками. Я однажды приехал в город Семипалатинск, и ко мне пришло при… большое начальство милицейское на уровне, по-моему, генералов, но в штатском и говорят мне: «Володя, помоги нам бороться с... радиохулиганами». Я говорю: «В каком смысле?». Он говорит: «У нас развелось очень много радиохулиганов, все стали радиолюбители, больш... щас наука развивается, все стали грамотные и всю дорогу на у… УКВ передают песни». Вот. Я значит, один раз по… поймал такую передачу, и из двенадцати песен, которые я слышал, восемь было не моих. Вот. Четыре моих, но тоже очень сомнительного исполнения, может быть, кто-то другой поёт, остальные не мои. Я вышел на сцену в большом зале в дворце и сказал: «Дорогие товарищи радиохулиганы, я вас очень прошу, пожалуйста, не хулиганьте, хватит, вы мне этим самым, как говорится, портите э… жизнь мою». Вот. Они, говорят, перестали меньше хулиганить, ну уж не знаю, я слышал — уехали. Вот. Так что всегда, когда приходишь, первые ряды занимают магнитофонщики. Но здесь, пожалуйста, пишите, ради бога, потому что вы плаваете, и вам это нужно. Но самое главное, я не то что я против того, чтобы записывали, потому что песни расходятся всё равно. Один из кармана записал, а через две недели приезжаешь куда-нибудь в Сибирь или на Дальний Восток, и тебе её все подсказывают из зала текст, если ты забыл. Так что от этого никуда не денешься, <неразборчиво> избавиться от этого нельзя. Но когда люди, особенно в Москве, эти вот самые коллекционеры, <неразборчиво> они сидят в первых рядах, их совершенно не интересует, что происходит на сцене: они щёлкают кнопками, спрашивают у кого кончилась плёнка, дай мне переписать и так далее, у тебя какой магнитофон. И вроде они попали, а смотреть не надо, у них эта штука работает, значит, что там на... у них такие шоры, как за жалюзи. <Откашливается>
   Я начну с песни, которая написана на борту теплохода «Шота Руставели». Здесь есть некоторые, которые плавали там.

<Аплодисменты>

<Аплодисменты>
   Мы на этом морскую тематику на время забросим, перейдём к другому чему-нибудь. Песня называется «Человек за бортом». Она была написана Анатолию Гарагуле, но я потом стал её объявлять как «Она посвящается капитанам Черноморского пароходства», потому что… потом уже были другие суда и другие капитаны.

<Аплодисменты>
   Я написал сейчас для фильма «Контрабанда», который я вам рассказал, который... вот, по-моему очень уместный я начал разговор. Значит... Дело в том, что сразу пугает что контрабанда, дело идёт про флот, о флоте разговоры, что значит, там… Нет, ничего подобного, там… Дело в том, что как раз флот ведёт себя очень достойно в этой картине, и поэтому-то она и вышла на экраны, как говорится, <неразборчиво> наоборот <неразборчиво> наоборот. Вот, там есть… есть небольшая история контрабандная, но в основном этот фильм сделан, чтоб показать жизнь моряков на пассажирских… пассажир… на пассажирских судах. И я специально в эту картину э... написал две песни. Одна из них называется э… «К… Кораблиная любовь», вот, про два корабля — один чёрный, другой белый, <усмехается> вот, а другая песня просто такая философская про моряков, которые находятся вдали от родины, и которой так... есть у тебя... это как идея… песня была такая, что раньше материки разбегались как… острова разбегались от материков. Есть такая теория, что они э... уходили в океан, и вот так образовывались острова. И я сделал такую песню о том, что корабли — это как острова, которые уносят с собой часть материка, его природу, его дух и так далее. Я их сейчас петь эти не буду песни, потому что я не имею права до выхода картины их исполнять. Вот. Вы их услышите в лучшем исполнении, чем я сейчас, потому что тем более что музыку мы написали вместе с композитором э… в Москве. Вот. Она звучит под оркестр, одна э… звучит прямо в музыкальном салоне корабля, мы её вдвоём поём, и... а вторая — просто так, как говорится, на начале картины конфликта. Это я просто к слову, я просто вспомнил, что я ещё делал за это время. Вот ещё будет потихоньку всплывать.
   Ну что ж, давайте немножко юмора, если хотите, да?
   ГОЛОС: Да.
   Хорошо.
<Откашливается,  настраивает гитару>
   Песня про телевизер.

<Опущено 3 куплета>
<Аплодисменты>
   Шуточная спортивная песня. Называется «Марафон».

<Аплодисменты>
<—>
   ГОЛОС <подклеено после?>: Итак, товарищи, сегодня у нас в гостях в городе Касабланке находится артист таганского театра Владимир Высоцкий. Мы попросили его выступить с маленьким концертом, он охотно дал «добро». Итак, мы вам предлагаем маленький концерт… несколько вещей Владимира Высоцкого.
   Послушайте пожалуйста, скоро... будет у нас годовщина Победы, Девятое мая, тридцатилетие, будет большой праздник - вы ещё будете в плаванье, <откашливается> буду ещё я в Париже, и, наверное, перед нашей колонией должен <неразборчиво>. Колония наша большая, там человек шестьсот, вот, и вероятно там… всегда такую... такая традиция, я в это время всегда попадаю. Значит, на праздник Девятого мая, обязательно они приглашают в гости. Я хочу вам спеть песню, которая была уже на пластинке, но я её люблю, поэтому если кто-нибудь и слышал, так уж особенно не свистите, пожалуйста.
<—>

<Аплодисменты>
   Песня называется «МАЗы».

<Опущен 1 куплет>
<Аплодисменты>
   Такая шутка, она называется… песня называется «Жигули», или Песня автозавистника». <Откашливается>

<Аплодисменты>
   ГОЛОС: Эти песни идут хорошо?  
   ГОЛОС: «Кони»…
   «Кони»? Это вот песня для нового кино Хейфица. <Откашливается>

<Опущен 1 куплет>
<Аплодисменты>
   Кстати, эта песня тоже написана для фильма, он недавно прошёл по телевидению в Москве. Но это, правда, о рыбаках, о... о... о латышских рыбаках. И там вот герой поёт эти песни, вроде бы мои песни. Он... в кино говорит, что он поёт песни Высоцкого. Теперь я спою вам шуточную песню, которая называется «Диалог у телевизера».
   Вот опять. Братцы, не щёлкайте, прошу... Ладно? Хорошо?

<Аплодисменты>
   ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Про цирк <неразборчиво>.
   ГОЛОС: …Про цирк? Это была про цирк песня. На пластинках же.
   Сейчас я просто в мучениях, что бы ещё спеть. Ну, подскажите... Я думаю, что песен  больше, чем людей...  
   ГОЛОСА: <Неразборчиво> — А <неразборчиво>?
   Я спою вам песню тоже из пластинки, которая записана, э... называется она «Я не люблю».   

<Аплодисменты>
   Ну что, хотите шутку ещё какую-нибудь, да?
   ГОЛОСА: Да!  — Да!
   А?
   ГОЛОСА: Шутку, шутку.  — У Вас продолжения нет "Честь шахматной короны"?
   Пас... Ещё не было следующей игры, он отказался. Теперь, значит...
   ГОЛОС: Так уже Карпов чемпион?
   Про Карпова-то ещё жалко писать — он ещё молодой. Поглядим, чего-нибудь,
может, придумается.
   Ну вот, я вам спою песню. Тоже шуточная песня. Э… история её такая. Значит, есть знаменитый актёр по фамилии Шон О’Коннери. Он играет Джеймса Бонда во многих-многих западных фильмах, по моему, в двенадцати, по Яну Флемингу. Он очень знаменитый и популярный человек на Западе, ну а, естественно, у нас этого Джеймса Бонда никто не видал. И когда его пригласили сниматься в совместную картину «Красная палатка» в Советский Союз, он долго беспокоился, что там вообще дикие люди, разорвут на части поклонники. Ну, он приехал, никто его не разорвал... спокойно, он ходил, здесь отдыхал, говорил, какая красота — нету поклонников, никто не дёргает, не обязан ничем. Потом ему надоело, он соскучился, значит, говорит, что как-то надо организовать какой-нибудь вечер, пригласить девушек, и всё. А он уже человек в возрасте, и с пролысиной, и так далее. Ну и там, по... сделали какой-то вечер, а он же ведь только по-американски, по-русски он не бельмеса не понимает, поэтому, значит, никому не... не было интересно, мало ли что он Шон О’Коннери. Ну и все ушли, так он и остался — всё выпили и съели, и ушли. И он сидел, смотрит — пустой стол, даже выпить нечего, он говорит, да, это правда таинственная страна. Вот, значит, я вам спою песню про его приезд.

<Аплодисменты>
   Ещё одну старую свою песню шуточную, которая называется «Поездка в город».
          Я — самый непьющий из всех мужуков:
          Во мне есть…
   Нет...

   М-м! Ребята, извините, там очень сложная эта ситуация. Я её не пел лет, наверное, пять, поэтому прошу простить, думал попробую.
<Аплодисменты>
<—>
   ...очень сложно всё, когда он всё путает — что там, ГУМ, кофе на меху и... и я всё сам перепутал, в общем, потому что я самый непьющий из всех мужиков.
   Так, ну что же, хорошо. Значит, ну что же ж нам бы сделать чё такое?
   ГОЛОС: Про любовь, про любовь!
   Про любовь чё-нибудь, да?
   ГОЛОС: Да, <неразборчиво>. Про любовь. Володя, про любовь.
   Сложное дело.
  ГОЛОСА: <Неразборчиво> — Про последнюю любую.
   Щас, щас, <неразборчиво>. Я щас вспомню, вот попросите, это просто такое для импровизации. Я вобще-то давно кончил, так по идее.
   Я просто смотрю — все сидят. Думаю, ну, как-то неудобно первому уходить. <Смех в зале>.
   ГОЛОСА: <Неразборчиво> — Это понятно, <неразборчиво>.
   Хорошо.

<Опущено 2 куплета>
<Аплодисменты>

        Появление сообщений об ошибках при обращении к файлам RealAudio, mp3, txt означает, что к серверу, на котором размещены эти файлы, нет доступа. Повторите запрос спустя некоторое время или на следующий день.
        Об ошибках в работе сайта Вы можете сообщить нам по e-mail .

        Если Вы располагаете любой информацией об этой записи (воспоминания очевидцев, недостающие песни, песни в полном объеме или с лучшим качеством, отсутствующие комментарии, фотографии, публикации с упоминаниями и т.д.), пожалуйста, свяжитесь с нами по e-mail :