 |
Код: 00_0200 | |||||
|
||||||
|
Код: 00_0200 | |||||
|
||||||
 |
|
|
|
|
|
|
|
Начало
репетиции. Высоцкий выходит в костюме. Любимов придирчиво осматривает его.
Ю.ЛЮБИМОВ: Когда ты будешь голый, и когда хламида будет подогнана, то есть, это не будет... щас она просто бесформенная и глупая. А нужно сделать, чтоб вот какая-то была... чтоб это был несчастный худой человек. На сцене темно. В зале — тоже. Кто-то бросает реплику: <Он как тень предателя>. <Неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ (обращается к осветителю): Да это... ну, товарищи, ну я Алику просто говорю: Алик, увеличь процент света на десять процентов. Это делает о чём вы... Артисты всегда рады переключиться на кого-то другого. Высоцкий сразу подхватывает разговор. <Неразборчиво> ведь все говорят, что Любимов будет всех видеть. <Смех> Он говорит, ну, всё видно, говорит. ГОЛОСА: Вам кажется, что всё видно. — Всё видно. — Всё правильно. — Ну, хорошо, ничё не знает. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, хорошо, ну, я такой, но вот Давид сидит, вот... Хмельницкий всё переводит в шутку, вступая своим неповторимым басом. ХМЕЛЬНИЦКИЙ: Да, Давид, он разве видит. <Смех> Ю.ЛЮБИМОВ: Так. (Оглядывает всех на сцене) Хм... Я прошу начать репетицию с самого начала. Поднимайте эти бандуры все. <Неразборчиво>. ГОЛОС: Мотор. <—> Пролог к спектаклю. Высоцкий читает фрагмент стихотворения Б.Пастернака "Гамлет". Любимов проговаривает текст вместе с ним, стараясь дать ему импульс для начала роли. Ю.ЛЮБИМОВ: Мне кажется, вот что надо делать. — <на вздохе>: "...Авва Отче! Чашу эту мимо пронеси!" — Это должен... Вдруг Любимов резко обрывает сам себя. Потом кричит кому-то, посылая звук далеко за сцену: Ю.ЛЮБИМОВ: Перестаньте разговаривать! Почему у вас такая бестактность, как у лабуха у плохого? Пауза. Всё стихает. Опять обращаясь к Высоцкому, Любимов продолжает: Ю.ЛЮБИМОВ: Здесь должна быть секунда какого-то, когда... до того человек волнуется... вот мне понравилось, что, как вот говорили все — я не видел, к сожалению, — джаз этот знаменитый вот... ГОЛОС: "Авинктон"? Ю.ЛЮБИМОВ: "Авинктон". Вот как они работают там. Потрясающе. В смысле, своим делом занимаются, если так... абсолютно как будто... вот где-то нужно... вот это нУжна исповедь какая-то в этом пастернаковском монологе: за себя, за товарищей, за театр... за себя. "Господи! Ну, неужели мы окажемся банкротами!" И поэтому это смелей делай. И когда ты всё время вот так стоишь (руки по швам) — я нарошно пародирую — то это неправильно. Надо тут... действительно, вот когда все артисты волнуются — хорошие — вот это даже, в общем, не надо совершенно скрывать. То есть, не надо это поддавать — боже сохрани — но это нужно очень как вот... совершенно свободно готовиться, та же разминка, токо психологическая что ли, какая-то, вот, молитва перед началом. "Господи, ну... дай мне... неужели я сегодня плохо буду на такую роль"... как так Леонидов, говорит, как... что Митю он, говорят, гениально играл Митю, но не очень ровно: то гениально, то весьма посредственно. Он вобще был такой артист очень. Вот. Так он просто, говорят, с ума сходил перед тем, как идти играть Митю, как на Голгофу шёл. Вот это и есть такая исповедь: "Господи..." это каждому актёру свойственно, и зритель это понимает: что, неужели сёдня будет плохое: плохая репетиция, плохой спектакль? Тогда это будет всё вот на этом: "Господи! Дай мне возможность сыграть!" Любимов ударяет себя кулаком в грудь, голос его прерывается. Ю.ЛЮБИМОВ: Тогда будет дальше: "Но продуман распорядок действий...", — всё запрограммировано, зритель пришёл, играть надо, и определил всех партнёров своих, с кем тебе играть, — "И неотвратим конец пути..." Всех, даже с партнёрами... и их как-то с ними... вот давайте, чтоб сегодня было всё хорошо у нас, налажено это. И вот эпиграф к спектаклю нашему: "Я один... — это до "Гамлета" эпиграф к спектаклю ко всему — всё тонет в фарисействе, жизнь прожить — не поле перейти" — вот о чём мы будем играть. Это эпиграф к спектаклю ко всему. Ясно? Ну вот, значит, надо делать это. Поехали. ГОЛОС: Стоп. <—> Высоцкий начинает читать стихотворение. Однако в нём нет достаточной наполненности для начала спектакля. Любимов останавливает его после нескольких фраз, желая зарядить ещё больше. Ю.ЛЮБИМОВ: Я прошу, свободный чтоб ты был, в каком смысле, смотри — вот, я выхожу... свободный, чтоб ты был. Ты какой-то... Любимов режиссёрски показывает, утрируя все движения. <Возражая> Я вижу. Я вот так и делаю. Ю.ЛЮБИМОВ: Делаешь? Не надо щас мне, Володь, говорить, я же вижу всё. Я руки так даже не держал. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, щас ты так их, а всё равно остался таким же. А мне хочется, чтоб ты выходил совершенно... тем более сидишь там. Как свет погасили и ты видишь... Ю.ЛЮБИМОВ: Алик? АЛИК: Да... Ю.ЛЮБИМОВ: Должна гореть... бордюр должен. На бордюре они тихонько вышли и сели. И после бордюра ты ещё по... погасишь бордюр, тогда они все начали выходить. Они ещё с бордюром посидят. Уж публика будет ещё рассаживаться после бордюра, что мы не знаем... АЛИК: <Неразборчиво> полно народу. Ю.ЛЮБИМОВ: Не надо, ничего не делайте там. АЛИК: <Неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, ладно. Тогда предупреждаю. Поэтому, Володя, тут этюдней играй это всё. Вот что мы делаем все — ловим, "я ловлю в далёком отголоске... — и надо ж прямое общение с залом — ...что случится на моём веку". Если перефразировать — наш театр ловит, чтоб получилось, чтоб впрямую слышать, чтоб найти своего зрителя, который придёт сюда. "Но продуман и... прошу общаться с ним, то есть, чувствовать, что вот он, — "но продуман распорядок действий и неотвратим конец пути, я один, всё тонет в фарисействе, жизнь прожить — не поле перейти... Я чувствую — играть мне". ГОЛОС: Мотор. Ю.ЛЮБИМОВ: Тогда сразу будет <хлопает> вот этот пульс — ты должен как камертон дать всему спектаклю. И пульс должен быть резкий твой сердечный... "Гул затих..." ГОЛОС: Стоп. <—> ГОЛОСА: <Неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: Это очень важно, как начать, это камертон должен быть всему... Ты сидишь, сидишь, насилу сидишь, потом вскочил и пошёл... "Гул затих, я вышел на подмостки... " <—> |
||||||
| real | mp3 | txt | htm | 1. | Эпизод №1 | |
|
Репетиция сцены начинается с
налаживания театральной механики и света. Любимов переговаривается с
осветителем по радио. Однако, не надеясь на технику, кричит прямо в рубку
своим поставленным театральным голосом. Ю.ЛЮБИМОВ (Алику): <Включи>, пожалуйста, решётки тут, чтоб они на решётках были. Слышь? Пока осветитель налаживает свет, внимание Любимова переключается на рабочих сцены. Ю.ЛЮБИМОВ: Петя Каракаш?.. КАРАКАШ: Да... Ю.ЛЮБИМОВ: Вы вчера всё время не доводили занавес до решёток. КАРАКАШ: <Неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: А? ГОЛОС: Он говорит, что актёры отодвигают... Ю.ЛЮБИМОВ: А я вам говорю, что вы доводите до решёток! ГОЛОС: <Неразборчиво>. КАРАКАШ: Ну, по-новой сделать? В.СМЕХОВ: Нет, нет, нет... Стоп. По новой разве? Ю.ЛЮБИМОВ: Ничего не по-новой. Зачем? Зачем? Я наоборот вам говорю, что вы всё время... Веня, тебя же Каракаш просил, нужно сперва... КАРАКАШ: Просил шаг вперёд... В.СМЕХОВ: Да Каракаш сам на подвозе. Ю.ЛЮБИМОВ: ...шаг вперёд, а потом садиться. Потому что когда ты садишься, занавес назад отъезжает. Понятно? В.СМЕХОВ: Тогда надо стул не там поставить. Поставь стульчик. Ю.ЛЮБИМОВ: А мы говорили, что ты сперва садишься, а потом подставляют стул. В.СМЕХОВ: Я сижу <неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Давайте. Король (В.СМЕХОВ): О-ой... Итак, Лаэрт! <Музыка> Что нового услышим?.. Ю.ЛЮБИМОВ: И когда встаёте, пожалуйста, в решётку. На край решётки вставайте. Значит, отодвинули собой занавес, а там поддержут. В.СМЕХОВ: Речь идёт о том, что нового <неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, почему вы кранбалочкой не держите? Вот и всё получится. ГОЛОС: Договорились так. Эти не успокоились... Король: <Неразборчиво> через датский трон для вашего отца. Что вам угодно? Лазрт (Иванов):Дайте разрешение во Францию вернуться, государь. Я сам оттуда прибыл... Любимов обращается к исполнителю роли Лаэрта: Ю.ЛЮБИМОВ: Стойте как Лев Аркадьич, три четверти, Иванов. Вот... Лазрт: Дайте разрешенье Во Францию вернуться, государь. Я сам оттуда прибыл для участья В коронованье вашем, но винюсь. Меня опять по истеченье долга Влекут туда и мысли, и мечты С поклоном хлопочу о дозволенье.. Ю.ЛЮБИМОВ (недоволен): Сразу вы ритм теряете. Ты очень хочешь уехать. Король: Отец пустил? Что говорит Полоний? Ю.ЛЮБИМОВ: Веня, конкретней: "Отец пустил? Что говорит Полоний?" Лазрт: Что говорит Полоний? Ю.ЛЮБИМОВ: Это идёт, идёт, рито... приёмы идут. Вот там весь двор ждёт. А щас идут такие быстрые, дворцовые... Он речь сказал, теперь начинаются дела. Какие у нас дела сегодня? На сегодня каков распорядок? Ведь у них весь день запрограммирован, расписан по минутам. Сейчас приём, потом, значит, там... там осмотр, потом это, потом это, заседание. Банкет. У... У него, в основном, щас банкеты идут каждый день... ГОЛОС: Здесь королевский <неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: ...Он утверждает меню, расписывает всё. ГОЛОС: Чуть посильней <неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ (осветителю): Из лож чуть э... прибавь. Щас должно быть светлое королевство. Вот. И бока. Король: ...счастья. В добрый час, Лаэрт. Как вздумаете, проводите <неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Нет, это много, не надо. Общий свет чересчур ты дал, Алик. Вот. Король: Ах, Гамлет, близкий сердцу сын мой! <Удар колокола> Гамлет: Родством я близок вопреки природе... Королева: Ах, Гамлет, полно хмуриться, как ночь! Взгляни на короля подружелюбней. Жизнь такова: Что живо — то умрёт. И вслед за жизнью в вечность отойдёт. Так горевать противно естеству. Гамлет: О, да, противно. Королева: Почему ж тогда Тебе столь тяжкой кажется утрата? Гамлет: Не кажется, сударыня, а есть. Мне, кажется, неведом <...> плач Не плач <...> веками, Ни слёзы в три ручья, ни худоба, Ни прочие свидетельства страданья Не могут выразить моей души. Вот способы казаться, ибо это Лишь действия, а их легко сыграть. Моя же скорбь чуждается прикрас И их не выставляет напоказ. Король: Приятно видеть. Похвально, Гамлет, как остаётся <...>. Ю.ЛЮБИМОВ: Володя, вежливей, вежливей. Щас ты очень много раскрасил. Надо говорить внешне, чтоб нельзя было придраться. Там, где вырвется, это уж наскоко у тебя будет внутри обиды и оскорбленья. А внешне это очень вежливо говорится: "И даже слишком близок стал. Родством я близок вопреки природе. Почему? Я не притворяюсь. Я совершенно не притворяюсь. Моя скорбь чуждается прикрас. Ведь это действие, вы ж сами знаете, это же ритуал — вежливость. Это легко сыграть. Легко повесить повязку, легко её снять, легко это, всё легко делается. И вы не хуже меня это, мама, знаете. Вам же легко было забыть отца. Прошёл месяц и уже с другим". Не кажется, сударыня, а есть... Ю.ЛЮБИМОВ: "Не кажется, сударыня, а есть", — и всё быстро это очень говори. <—> Ю.ЛЮБИМОВ: ...Ты говоришь, а как вы со мной. Я говорю, делайте, а он говорит: "А я не буду!" Или откуда там это. Ну, есть какой-то... надо что-то делать. А ты — ничего, так мимо это... до лампочки. И королева забеспокоилась. Он на неё всё... Она говорит: она попросила. То она всё урегулирует, она чувствует, что тут всё время вот такие сшибки идут. Она между ними всё время старается. Тогда ей нужно: "Вот кроткий подобающий ответ", — вот молодец, так мы можем существовать. Только так. "Своей сговорчивостью". Вот что называется идти по пьесе. Гамлет внёс улыбку в сердце, в знак которой банкет будет за единение... за единение — всё в порядке в королевстве". Нет этого стыка. А были слухи, что он будет королём. Но стал ты. В.СМЕХОВ: И это лучше. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, конечно, лучше. Для тебя. Король: Так своей сговорчивостью Гамлет внёс улыбку в сердце, в знак которой ныне: О счёте наших здравиц за столом Пусть облакам докладывает пушка. И гул небес в ответ земным громам Со звоном чаш смешается. Идёмте. <Выстрел пушки> <—> Ю.ЛЮБИМОВ: ...занавес перехода. Вот занавес. Ты можешь занавес встретить и вырвать эту штуку... А он потом тихо встанет на место. Понял? Ты знаешь, там есть место хорошее. Ты точно <неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, тогда можно и тут говорить, а занавес идёт. Пожалуйста. Да, переход оттуда с поворотом. Прошу. Нет, подожди, подожди, подожди. Занавес двигается, поднимая пыль на сцене. Пыль искрится в контровом свете. Любимов обращается к заведующему монтировочной части, который отвечает за занавес: Ю.ЛЮБИМОВ: Каракаш? КАРАКАШ: Да. Ю.ЛЮБИМОВ: Надо занавес вытрясать. Вы кладёте его, куда? КАРАКАШ: Мы вобще его убираем. Ю.ЛЮБИМОВ: Надо его трясти, что-то пылесосом, я не знаю или чистыми вениками. Тряпка его не берёт, значит, чистый. ГОЛОС: Чтобы по грязи, вот по этой ходит, потом его <неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, поэтому я и говорю, что нужно его, перед тем как класть — выбивать, значит, низ выбивать просто. И потом это... класть. Так, ну, пускай тогда переворачивается. Давайте сделаем это. Ю.ЛЮБИМОВ: Давайте переворот. Давай, Лида. |
||||||
| real | mp3 | txt | htm | 2. | Первый монолог Гамлета. | |
|
<Музыка>
Гамлет: О, тяжкий груз из мяса и костей, Когда б ты мог исчезнуть, испариться!.. Высоцкий начинает монолог. Любимов останавливает после первой фразы: <—> Ю.ЛЮБИМОВ: ...внешней театральности, то есть, внешнего изображения чувства, что ты так возмущён, что ты головой — этого избегай. А важно вот на что, смотри вы... Во... Володя: "Два месяца, как умер..." Вот. Вот я здесь <неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Будет, не будет. <Неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Давайте. <—> Ю.ЛЮБИМОВ: ...и надо токо сделать. И... И до этого надо там, а потом неожиданно перейти и сказать: "Два месяца, как умер..." Вот даже так. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну вот. А там весь кусок играть. Даже так. Ю.ЛЮБИМОВ: А я о чём говорю. Высоцкий снова начинает монолог. Любимов, желая дать актёру немного продвинуться в монологе и почувствовать ритм стиха, переводит своё внимание на осветителя: Ю.ЛЮБИМОВ: Алик, ещё чуть прибавь процент. Общий... Алик... Вот. Зафиксируй. Гамлет: Господи, каким ничтожным, плоским и тупым Мне кажется весь свет в своих движеньях! Какая грязь! И всё осквернено, Как в цветнике, поросшем сплошь бурьяном. Как это всё могло произойти? Ю.ЛЮБИМОВ (подхватывает): "Как это всё могло произойти?" "Как это всё могло произойти?" Ю.ЛЮБИМОВ: Ненормально. Потом вытащил, (повязку) посмотрел, и от этого он сказал: "Два месяца..." От этого он и вытащил. "Как это всё могло произойти?" Ю.ЛЮБИМОВ: Не надо тыкать пальцем, глупо. Гамлет: Как это всё могло произойти? Два месяца как умер. Двух не будет. Такой король! Как солнца яркий луч С животным этим рядом. Так ревниво Любивший мать, что ветрам не давал Дышать в лицо ей. Отбивая каждую фразу монолога, Высоцкий резко поворачивается. Любимов обрывает его. Ю.ЛЮБИМОВ: Володь, ты немножко заталмудил это. У тебя нет неожиданности возникновения всего этого. Вот когда раньше было — это было. Вот, пожалуйста, теперь такая штука, например, <неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: И щас не думай о степени, этой... Да я не про степень, Юрий Петрович. Вот, чтоб удобно было, щас будет — замены не могу найти. Вот, смотрите, например: "Ох..." <Показывает> Ю.ЛЮБИМОВ: А почему? Ты и делай. <Неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, так и делай. А почему ты этого не делаешь? <Неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Токо мягче повороты делай. Гамлет: О, женщины, вам имя — вероломство! Нет месяца! И целы башмаки, В которых шла в слезах, как Ниобея... Ю.ЛЮБИМОВ: Опять упустил, смотри, как хорошо. Смотри, Володь: "Нет. Нет месяца, — (показывает движение) ведь тогда какая-то... говорят, вот тк... тогда конкретность есть, вот же: "Нет месяца", тогда неожиданно — "и целы башмаки". — Смотри, вот её повязка... вот её повязка, вот её башмаки. Тогда ты и будешь... нам скажешь: что же творится, товарищи! "Зверь, лишённый разуменья, томился б долго". Тогда ты дойдёшь, действительно, я не знаю — аж ты токо будешь сдерживаться, будешь просто не рассоплиться, не вспЫлить. Тогда тебя будет действительно это... вспылить, <неразборчиво> что случится. Гамлет: Нет месяца! И целы башмаки, В которых шла в слезах, как Ниобея... За отчим гробом. И она... Ю.ЛЮБИМОВ: "И она, она..." Володь, ты что должен? Ты зря... смотри, что должно делать. Ты вот одну вещь всё упускаешь. Ты не позволяешь себе бросить совсем текст, тогда он неожиданно и возникнет, смотри — "И она, она..." Вот эту штуку. Веришь в разуменье? "Да, я раз-два... О, Боже мой". "Зверь, лишённый разуменья... Ю.ЛЮБИМОВ: А прижался к этой паузы... А, "О, Боже, Боже", — здесь совсем просто. "Зверь, лишённый разуменья, томился б дольше". Тогда, который хочет покоиться... Ю.ЛЮБИМОВ: Зачем это? Который хочет покоиться, так нельзя... Который хочет покоиться... Ю.ЛЮБИМОВ: А... Ты хотел... Как я с Гераклом. Вот так вот сходство. (Показывает на себя) Так. Ну, сходство с покойником <неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, это не надо, Володя, это слишком. Так дядя ему дал, который схож с покойником. Ю.ЛЮБИМОВ: Нет, Володя, это искусственные интонации. Как я... Ю.ЛЮБИМОВ: "Как я с Гераклом"... ...с Гераклом. Ю.ЛЮБИМОВ: ...это он о душе говорит, это... пускай они похожи, но ничего же общего... Как я с Гераклом. Гамлет: В месяц с небольшим! Ещё от соли лицемерных слёз У ней на веках краснота не спала! Высоцкий пытается играть в полную силу. Любимов опять отвлекается на осветителя. Ю.ЛЮБИМОВ (Алику): Чё ты делаешь со светом тут, какие-то мне дикие модуляции? То могилу прибрал, то — убрал, то — сыт... Алик! Дальше... АЛИК: Да он отходит, я за ним... Ю.ЛЮБИМОВ: Да никуда ж не отходит теперь. АЛИК: Медленно. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну вот, медленно и сними её. Пауза. Высоцкий немного раздражён постоянными отвлечениями. Хм, так. Я ещё раз монолог. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, давай, давай, Володя. Мы нику... ничё не успеваем делать. Как это не успеваем, Юрий Петрович? Мы щас занимаемся очень важным делом. Ю.ЛЮБИМОВ: Да это я понимаю, но надо до конца дойти. ГОЛОСА: <Неразборчиво> <—> (Входят Горацио, Бернардо и Марцелл). Ю.ЛЮБИМОВ: ...видишь, какие они пришли. <Неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: Вот, ещё больше это надо. Во-первых, ты видишь... Вот. Семёнов, тебе надо видеть больше всех бы. Ты смотри: "Помнишь ты..." Совсем вобще самый обалдевший. "О... Он... Он... Куда это <неразборчиво>? Бей. Куда? — это он говорит. "Чё ты меня подбил на это дело? Это же глупость получается? Ты ж призрак словно пар неуязвим, и с ним бороться глупо и бесцельно. И... и... и он..." Вот. И он видит Марцелла. Что? Откуда? Что с вами происходит? Марцелл, не так ли? Ю.ЛЮБИМОВ: "Марцелл, не так ли? Марцелл, не так ли? Ю.ЛЮБИМОВ: А ты его давно... Когда-то вы встречались, он тебе понравился — парень хороший был. Марцелл, не так ли? Марцелл, не так ли? Я очень рад вас видеть. Добрый вечер. Что с вашей <неразборчиво>. Ты ж видел расположенье месяца. Ваш брак <неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Но чтобы это всё дошло — что я тебе говорю — надо больше озираться. Значит, когда-то он тебя спрашивает, главное, надо больше на этого... что сообщать надо что ли? Или ты будешь говорить, или кто? Ведь он тебя это спрашивает: "Что ты за <неразборчиво> принесут? То есть, это он — Горацио. Марцелл... Марцелл, не так ли? Марцелл: Он, милейший принц. Гамлет: Я очень рад вас видеть. Добрый вечер. Что ж вас из Виттенберга принесло? Марцелл: Милейший принц, расположенье к лени. Гамлет: Ваш враг не отозвался б так о вас. Зачем приехали вы в Эльсинор? Тут вас научат пьянству. Горацио: Я приехал на похороны вашего отца. Ю.ЛЮБИМОВ: Нет, ты дальше своё добивайся. Ты опять грустишь, что тут пьяницы, а он, это, совершенно не грустит. И тут Марцелл чуть пьян... Ю.ЛЮБИМОВ: Нет, зачем приехали? Тут вот, это... Это к слову: "Тут вас научат пьянству..." <—> Ю.ЛЮБИМОВ: ...как вам здесь трудно. Как я прошу кого-то из артистов — несознательных элементов — но я очень вас прошу: завтра не срывать. Вот. Это потому что, во-первых, это... так как... вчера, когда вы ушли, сказали, что такой-то вещь бывает раз в век. Нам... ведь Гамлет — вобще уникальное явление. Все заметили, что в театре недостаточно это понимают. Почему? Ю.ЛЮБИМОВ: Я не знаю. Почему? Давайте. Так общая трактовка показалась. Сами говорите — нельзя стоять на коленях перед мыслью. <Хлопает> Задавит нас пьеса. Гамлет: Итак, а к вам есть просьба. Как вы хранили тайну до сих пор, Так точно же и впредь её таите... <—> Ю.ЛЮБИМОВ: ...Очень конкретно как... Нет, преступленье на лицо, как говорится. Не останавливайте, щас я... щас... Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, ладно, ну, хорошо. Но токо это учти. <Удар колокола> <—> Ю.ЛЮБИМОВ: ...Короля. Давайте. Давайте, Веня. И уже не надо, друзья, на помощь приходить, ничего. Давайте. Ты можешь говорить токо, пока они тебя волокут все. Не так ты идёшь... Я тебя просил как. Вот. Прошу. И вы его толкайте к могиле. Ты, наоборот, не иди. Давайте. А королева уже лежит. В.СМЕХОВ: Пускай лежит. <Звук трубы> Ю.ЛЮБИМОВ: Нет, ты сразу его толкай. Как тебя освободили, ты уже толкай, там, ты Тая... Вот, вот. <Крик> Ю.ЛЮБИМОВ: Спокойней, спокойней иди. Чуть-чуть занавес, чтоб он не прогибался. Токо вы распределитесь четверо. Нет, вы щас неверно делаете. Ещё раз вращайте (занавес). Ещё раз вращайте, мертвецы. Вращайте, вращайте. Вот уже там лежат: король... теперь... уже вы лежите все. Вот тут второй раз... А зачем вы щас так-то? Вы до центра довели обратно и уже вращайте всё вот так вот. Они уже там все ложатся, а потом... Вы по... вот смотрите: вот вы довели короля... по... смотри, теперь повернули и... их всех мертвецов, которые привели короля. Повернули их, они там легли и тогда занавес отняли туда. А ты всё наращивай музыку. <Звучит пение> Ю.ЛЮБИМОВ: К стене... Но как... Да, к этой с начала спектакля, я тыщу раз говорил. Что вы слушаете, когда говорят. Понятно? Давайте. Сделайте мне это. Стоп. Ну вот, ведёте короля, медленней, спокойней идите. Давайте. Вы ведь... короля ведут. В.СМЕХОВ: Да. Ю.ЛЮБИМОВ: Также играй: "На выручку, друзья, я только ранен, есть ещё спасенье. А!" Правильно они всё делают. Идите спокойно. <Звучит заключительный хорал> Ю.ЛЮБИМОВ: Ложитесь. Ты ложишься, сползаешь. Уже было что. Ты тоже валяешься. Да, нет-нет. Уже надо на... Да, нет, занавес дальше пошёл по каретке. Вы должны, когда вот так они легли, тут же по каретке его назад. Вот-вот-вот-вот, всё в центр, назад. Вот. А он за трупы зацепится сам. Вот. И все валяются. <Звучит пение> Ю.ЛЮБИМОВ: Выключи занавес, Алик. Тут он не играет. Световой занавес выключи. Алик, решётки выключи. Токо вы найдите позы, конечно, щас вы безобразны. Выключи решётки, Алик. Алик: <Щас. Не кричите на меня, Юрий Петрович> Ю.ЛЮБИМОВ: Да, ладно тебе. В работе всё можно и на это не обижаются, когда в работе. Я тоже тут сижу и думаю, как делать. Токо "бабы" все стали. Ты сам иногда орёшь на других. Что я тебе в сердцах-то я говорю или что? Все стали, прям, какие-то, не поймёшь чего. Дай стену яркую. Найди свет. Нет, это нехороший, блики какие-то. Нет, не этот. А вот прострелы, прострелы вон-то — угол левый, левый угол. Вот. Вот. Так. Где Иванов? Упал. Гамлет, давай текст. Горацио стоит. Ну, говори. Всё кончено, Гораций. Ю.ЛЮБИМОВ: Нет-нет-нет, отступай медленно. Да, ну, что ты, хоть ну что нибудь говори прозой, ну. Да не тут... В центр ты уже с бокалом подошёл, ему отдал. Всё было, ты... с ядом было... ты... когда вот эти повороты ты... Так на же, душегубец, когда король пойдёт. Просто пле... <Звучит музыка> Ю.ЛЮБИМОВ: Да, подожди, ну, повернись ты, иди спиной, отступай, ну. Да, спиной... Ну, можешь ты спокойно... Говори текст. ГОЛОС: <Неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: Тихо, не наступи ни на кого. Не надо, Алик, на стену. Отступай, отступай. Так. Теперь давайте, закрывай занавес. Так. И на средину его. Он та... а нет... это неважно какой... токо тут нужно смошенничать. Ну, он закроет Гамлета, а дальше — тишина, за... Так. Хорошо, мне всё ясно. Благодарю Вас, на сегодня окончено, завтра с поединка. ГОЛОС: Как? А? Ю.ЛЮБИМОВ: По-моему, ничего. Это хорошо <неразборчиво>. <Разговор неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: А, может быть, знаешь, что хорошо, когда занавес открылся или все лежат, просто <неразборчиво>. <Разговор неразборчиво> |
||||||
| real | mp3 | txt | htm | 3. | Переход. Монолог Гамлета. | |
|
Любимов сидит
на стуле за режиссёрским столиком в зрительном зале, в середине центрального
прохода. Настольная лампа освещает его лицо. Вокруг разместились
приглашенные члены художественного совета театра — поэты, писатели,
общественные деятели. Слева, рядом с Любимовым, в зрительском кресле сидит
поэт Евгений Евтушенко. Справа поодаль театральный художник Энар Стенберг,
рядом с ним театральный критик Борис Зингерман. Чуть позади — помощник по
литературной части Элла Левина, артисты и работники театра. <—> А.АНИКСТ: Значит... Ю.ЛЮБИМОВ: ...Чтоб пауз не было. Пожалуйста. А.АНИКСТ: А?.. <—> А.АНИКСТ: ...потом не видел я долго эту работу. Я должен сказать, что это уникальный, по-моему, случай, потому что вот во время репетиций создано фактически два спектакля — вот весной и щас. Это такой редкий случай, феноменальный просто, потому что, значит, и выдержки хватило и фантазии. И это другой спектакль не потому, что Юрий Петрович сделал занавес, но и потому что, как-то все стали более зрелыми, что-то пережили, и это просто замечательная такая вещь. Во время репетиций вы сами стали немножко другими и можете делать варианты не через пять лет, не через десять, а вы сделали за один какой-то скромный промежуток. Я хочу коснуться какой-то одной проблемы, не говоря обо всём, что бесспорно. Проблема состоит в том, что этот стиль спектакля, как он там задумался, он задуман как прозаический, антипомпезный, чтобы не было таких вот бородатых фигур, привычных в шекспировском стиле; и задача состоит в том, чтобы сохранить вот этот принцип, чтобы спектакль был такой обыденный даже в чем-то, но за ним всё-таки трагический стиль. Вот во второй половине кажется, это получается у некоторых актёров, а иногда это не соблюдено достаточно. И тут дело не в принципе, а в том, чтобы сделать это всё чисто и сохранить, сыграть где-то простой трагический, он где-то разговорный, чересчур современный, такую драму семейную, я бы даже сказал, мещинскую в некоторых моментах. Вот это задача чистоты принципа, её соблюдение для того, чтобы вот личность, тут это очень важно. И в пластике это, и в голосе, вот, первая часть. Я бы сказал, что первая часть спектакля по такому музыкальному решению, актёрскому, проходит под знаком Полонии, и вот его интонации как бы довлеют в себе и немножко здесь определяют общую тему, что неправильно. Ну, так что дилеммы такой нет, что это трагедия, или простота, но надо, чтобы в этой простоте всё было соблюдено. Конечно, если вы делаете в «Зорях» там прозаический текст, там нужна больше внутренняя такая возвышенность, а здесь стихи, и опасность некоторой позы, поэтому происходит заземление текста. Только надо сохранить вот грань и сохранить такую точность. Вот, по-моему, есть такое соединение, такой синтез простоты как это в внутренней поэзии у Высоцкого. Все вообще лучше играют намного, чем весной. У Аллы Демидовой, тень отца прекрасно щас сделана и по-новому у... у Смехова, вот, в главном монологе, ещё не везде, но так уже есть то, чего не хватало в начале. Он намного значительней. Просто, надо чтоб было значительно, чтоб не было выспренно, но чтоб было значительней достаточно. Не было... Мне кажется, что пока бы в первой части у вас — в Офелии этого нет. Понимаете? Тут ведь один выпадает персонаж и сразу всё обытовляется. Вот тот луч света, который должен поймать, и световая у вас аккумулирована, должна быть. Здесь это нет. Я недавно видел вас по телевизору в «Ленинградском проспекте», вот, в современном таком. Вы прекрасно так играли, я думаю: ох, как замечательно. А тут нет, что-то... другое нужно, понимаете, не хватает такой поэтической струны, накала у вас, немножко другой стиль. И вы всё-таки вот... Потом, контраст ведь будет с второй половиной, а у вас нет контраста. Вот такая вот назначение, поэтому такого слома не происходит. Вот чуть-чуть вы не дотянули, и сразу перекос всей первой половины. Ваша пробежка с отцом очень так непластично сделана, вот когда со спектакля бегут, вот как Демидова, там, вокруг занавеса. Это всё-таки музыкальные вещи, трагический стиль, как-то а не просто, а вы так бежите немножко по-мещански, то очень... очень некрасиво, и сразу и голоса не слышно. Невнятно, плохо говорите в первой половине, а вы несёте... вот в первой половине на вас всё, весь груз лежит. Понимаете? Вы там светлое здесь пятно, и, в общем, вот вся музыка, весь Шекспир вот в этом. Чем они все играют грубей, тем вы обязаны тянуть на себя больше поэзии. Не, в общем, но это... это вот, как бы в своих вымыслах. Понимаете? Это очень трудно, но выхода у вас нет, вам надо подтянуться. Но... Также вот Гильденстерн и Розенкранц. Вроде чуть-чуть, вот, у Гильденстерна есть — и современное, есть и некоторая значительность, а партнёр, вот, часто соскальзывает в такой уж чересчур э... студенческий разговорчик и всё одно. Вот у Горацио так есть эта мера. По-моему, вот эту задачу чисто звукового, такую пластического решения, чтобы стиль такой был <неразборчиво> во многом, единым стилем спектакля. Кроме того это слова: Полоний — другое. Что где-то мы перевешиваем, вот, в одну сторону... <Неразборчиво>... Ю.ЛЮБИМОВ: Конец пятому. Подколзин это знает. <Неразборчиво>. Ах, вот тебе чё-то не нравится довесок, да? Когда нет такого, вот, лежат когда? А это вот тебе финал <неразборчиво>... А.АНИКСТ: Финал... Ю. ЛЮБИМОВ: ...это я не знаю. Нет, вот могильщики... А.АНИКСТ: Это мне нравится. Когда валяются, валяются... до сих пор валяются. ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: <Неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Всё понял, всё. Всё понял. А.АНИКСТ: Вот такие мои, значит, замечания. А, в целом, по-моему, очень сильно. Ю.ЛЮБИМОВ: Так-с. Вы хотите? ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: <Неразборчиво>. Ю.ВАСИЛЬЕВ. Можно два слова. Я сначала по оформлению немножко, так на мой взгляд. Понимаете, я впервые вижу, и у меня впечатление, что м-м-м.. этот спектакль в области оформления немножко так загармонизирован, если так можно сказать. Здесь слишком всё в гармонии, контраста мне не хватает. Я думаю, что... вот когда говорили об Офелии, я думаю, что всё-таки её костюм для неё тягостен. Она всё-таки некая вдовица так. Понимаете? Не может она... здесь вроде одно... однотональный этот занавес, очень красивый сам по себе, он прекрасно двигается пластически, она в эту тональность вливается и мало вы... выстраивается силуэтом, образом. Всё так прекрасна Гертруда, когда она ходит вот в этом, так сказать... там король — и один и другой, а здесь вот что-то мне не хватало. Не... некая вот если, например, втора... второй план, слуги — они могут сливаться где-то с этим, но главный, чистый, светлый образ — не обязательно в белое, но где-то всё-таки я бы подумал о том, что как... Ю.ЛЮБИМОВ: В голубой? Ю.ВАСИЛЬЕВ: А? Нет, не обязательно, знаю, что дело художника, вот как это решить, но мне кажется, это немножко... вот это... это даёт возмо... не даёт возможности вот выявить себя в том плане как... какие там были претензии, это я не знаю. Ну, и потом, м... вот насчёт э... Гамлета. М-м... Мне кажется, что спектакль пошёл немножко позже.. Вот он для меня весь пошёл. Я был так во власти весь, прожил в нём прекрасно. Но мне кажется, что он оттого и н... не шёл сначала, что Гамлет м-м... не э... не-не он... не таит в себе такой а... э... значит, вот разгадки этой тайны, что он... ему суждено. Он коснулся нечто такого, что токо ему одному возможно. Он некий медиум, и его друзья тоже, они-то мо... он-то видит, — а мать-то его не видит — отца своего. Значит, вот он должен быть э... неким таким м-м... лицом, которое вдруг оторвалось от... от... от этого мира, вступило в новое измерение. И когда он всё это видел, это первая часть, это зарядка, а потом исполнение плана. Вот, хотелось бы некоего такого... ГОЛОС: Мотор. Ю.ВАСИЛЬЕВ: ...начала, в к... в котором он пребывает, когда он почувствовал, что сейчас его что-то посетит, а тогда всё остальное, что вы делаете, сразу ложится. Это просто м-м... мне не хватало немножко начала. Ну, было такое у меня... А так мне очень... Ю.ЛЮБИМОВ: Значит, вы, Юра, согласны с Женей. Да? Ю.ВАСИЛЬЕВ: Да, мы уже как-то с ним... Ю.ЛЮБИМОВ: ...в камертоне спектакля. Ю.ВАСИЛЬЕВ: Да... Да, вот что-то не задалось вот этого, чтобы в нём, вот... Ю.ЛЮБИМОВ: Гитару нужно брать. Ю.ВАСИЛЬЕВ: ...ему суждено было узнать. А, насчёт гитары, может быть, но я не знаю, как это будет. А так мне очень и очень понравилось. Е.ЕВТУШЕНКО: Я, кажется, забыл сказать: Лаэрт очень понравился. Спасибо. ГОЛОС: Стоп. ГОЛОС: <Неразборчиво> Б.МОЖАЕВ. Мне очень понравился спектакль. Я первый раз вижу. Но мне трудно так всё, может быть, о конца разобраться. Но первое впечатление очень сильное. ГОЛОС: Мотор. Б.МОЖАЕВ: Очень хороша какое-то... такое современное прочтение. Возражения могут быть только по деталям. Не согласен только с оценкой в отношении трупов. Знаете, у меня это ассоциируется с пародией, которую я видел в театре Брехта, там, «Продажа меди», есть такой спектакль. Вы видели, да? Ю.ЛЮБИМОВ: Я видел, да. <Смеётся> Б.МОЖАЕВ. И занавес открывается, и вот те же самые трупы у вас на сцене, и общий хохот в зале. Вот. Так что подумайте об этом. ГОЛОС: Стоп. Б.МОЖАЕВ: Вы ж умеете смерть изображать без трупов. А вот не согласен с э... Евтушенко, когда он советует пересмотреть сцену э... с матерью. По-моему, очень удачно это сделано с кульминацией спектакля, после этого антракт, и потом опять — то же самое, и, действительно, тут извлекаются некоторые проблемы, на первый план вытаскиваются, которые, так сказать... Ю.ЛЮБИМОВ: Антракт, по-моему, правильно сделан. Б.МОЖАЕВ. Удачно, блестяще, блестяще то, что с этого начинается. Это, действительно, становится такой кульминацией. И вообще э... к роли Гамлета, к Высоцкому никаких претензий нет. Просто только одно спасибо за блестяще в каком-то... отличном настоящем пафосе проведённую роль без крика. Очень здорово. Видел я Скофилда, видел я немцев всяких разных, наших актёров. По-моему, это лучший Гамлет, которого я видел за всё время, истинность Гамлета передана. Вот. Спасибо всем. ???: ...Вот. Э... Очень хорошо, что всё это, так сказать, и не современные костюмы, и не... Б.МОЖАЕВ. Так это шекспировские времена. ???: Вместе с тем, действительно, так что не очень уж это было... поскоку у зрительного зала, вероятно, будет с самого начала идти какое-то это даже несогласие с этой э... трактовкой, то нужно, видимо, до деталей всё-таки это всё продумать. Мне лично мешали два стража. В начале, вот Горацио — это блеск вообще. Горацио меня всегда радовал, когда я на него смотрел. ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: <Неразборчиво>. ???: А вот Марцелл и рядом — стоят два лабуха. Вы понимаете? ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: <Неразборчиво>. ???: Как-то инАче они должны выглядеть. Одевайте их в лацканы, сделайте их просто, так сказать, поспортивней, повоинственней, всё-таки ох... стража, охрана, воины, а не всё какие-то случайные парни, забравшиеся сюда. Может быть, в костюм э... Гильден... э... стерна или Розенкранца, вот, красненькое, там, что-то, наверное. ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Розенкранц... ???: Розенкранц. Ю.ЛЮБИМОВ: Это тебе что, Давид сказал, красненькое? ГОЛОС: <Неразборчиво> ???: Что-то мне не очень. Вот. Вот так, <неразборчиво> современно. <Смех> ???: Вот так, а всё остальное здорово. И Офелия, действительно, немножко, может быть, иначе одеть в начале. Всё. Ю.ЛЮБИМОВ: Все. ГОЛОС: Будь здоров. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну почему, к артистам можешь сказать. Кто дома, кто забыл, кто не выходил. ГОЛОСА: <Неразборчиво> <—> |
||||||
| real | mp3 | txt | htm | 4. | Худсовет. | |
|
Ю.ЛЮБИМОВ: ...То... Только от этого, всё
подготовлено. Никогда вы их ни хрена не было бы жалко, если б не было
реальных, живых людей. Что они: мыли, гребли, что видишь, что они и голые и
лежали, загорали, ходили
— вот почему жалко. А так
ничего не жалко. Щас все привыкли... <—> Ю.ЛЮБИМОВ: Лида, щас подойду к тебе, Лида. ГОЛОС: <Неразборчиво>, не помешает это? Ю.ЛЮБИМОВ: Прошу закрыть дверь и сесть... а что там такое, почему висит это? ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Это <неразборчиво>... Ю.ЛЮБИМОВ: Нет, кроме шуток, что там? ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Это так всегда висит. Ю.ЛЮБИМОВ: А? ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Так всегда висит. Ю.ЛЮБИМОВ: Нет, ну это, а репетиция-то как? ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: <Неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: Как ваше здоровье, Иванов? ИВАНОВ: Ничего. Ю.ЛЮБИМОВ: А Соболев выздоровел, у? Г.ВЛАСОВА (Зав. труппой): Нет. Ю.ЛЮБИМОВ: А Бортник? Г.ВЛАСОВА: Бортник здесь, Юрий Петрович, он вышел, сейчас вернётся. Ю.ЛЮБИМОВ: А это бы надо выяснить, почему. Вот так в театре нельзя работать. Г.ВЛАСОВА: Рады бы выяснить. (Намекая на то, что это может выяснить только сам Любимов) Любимов удовлетворён, цепочка замкнулась на его решении, что и важно в театре. Он переходит к беседе с артистами. Ю.ЛЮБИМОВ: Значит, так, товарищи. Жалко, что вас вчера многих не было на обсуждении. ГОЛОСА: А никто не знал, никто не сказал.... Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, так почему надо говорить, вы же взрослые все. Всегда у нас открытое обсуждение: никого не запрещаются, двери всегда открыты. Всегда ведь известно. Просто много интересных людей, это э... всегда полезно послушать... всегда полезно послушать. Значит, вы конкретные э... говорили? АССИСТЕНТ: Угу. Ю.ЛЮБИМОВ: Да, вещи. АССИСТЕНТ: Кроме Высоцкого. Ю.ЛЮБИМОВ: Хорошо. Значит, щас я скажу. Значит, там... и... ГОЛОС: Мотор. Ю.ЛЮБИМОВ: ...все разное... тоже неплохо. Э... Две вещи принципиально различные, которые говорились. Они заключаются, короче говоря, вот в чём. Алексан Абрамыч Аникст — очень мною глубокоуважаемый человек — он считает, что где-то спектакль лишён стиля высокой трагедии... ГОЛОС: Стоп. Ю.ЛЮБИМОВ: ...Что ль вот если так можно сформулировать. И что очень ещё плохо дело обстоит со словом. То есть, где-то падает напряжение, то есть, спектакль он не идёт, а пульсирует: то он вспыхивает, то угасает, то вспыхивает, то угасает, Ну, это было понятно, потому что был адовый прогон и, конечно, нельзя из квартета вынуть инструмент один и считать, что всё пойдёт. Это был прогон, в котором роль королевы срочным вводом сыграла Тая Додина. Любимов обращается к ней. Ю.ЛЮБИМОВ: Тае я глубоко и благодарен. Тая, спасибо вам большое. Это просто пример, как нужно себя вести в театре. Человек взял, и чтоб не сорвалась репетиция, мужественно и очень п... всё пристойно и прилично сделал всё... несмотря на адовы трудности человеческие какие-то всё это. Она всё сделала прекрасно, тактично э-э... и позволила провести эту вещь, эту коррекцию. Теперь всем я рекомендую из вас прочесть в последнем журнале "Театр" заметку о Питере Бруке и о его пос... <—> ГОЛОС: Мотор. Ю.ЛЮБИМОВ: ..."Сон в летнюю ночь". Брук — с моей точки зрения — крупнейший режиссёр современности. И всегда эталоны надо знать. Это — режиссёр поиска непрерывного, действительно, экспериментатор великий в театре. И очень интересно, потому что, к сожалению, мы с вами не ездим, и не "варимся", и не видим... ну, к нам многие приходят, приезжают и так далее. Во всяком случае, мне его эксперименты чрезвычайно близки, дороги, и я люблю такой театр, который Брук делает. ГОЛОС: Стоп. Ю.ЛЮБИМОВ: Теперь, значит, почему я говорю это? Потому что вчера были высказаны такие соображения... Тише там. Алик?.. АЛИК: А? Ю.ЛЮБИМОВ: Тише надо себя вести. Алик, прекратите там дискуссии в будках. Неужели вы не понимаете, что началась репетиция? Значит, возвращаясь к мысли, что вот были высказаны два такие принципиальные суждения... одно я вам сказал, в смысле того, что где-то он... что Аникст ждал, что в "Гамлете" мы утвердим то, что было найдено в "Зорях". Вот стиль высокой трагедии. Понимаете? А что... Он увидел, что этот спектакль совершенно по другому пути идёт: не развивает найденное в "Зорях". А там, он считает, что вот был достигнут высокий стиль современной трагедии. ГОЛОС: Мотор. Ю.ЛЮБИМОВ: Другие товарищи — тоже мною уважаемые, даже несколько: тут и Крымова, тут и Самойлов, тут и Можаев, тут и Копелев, очень разные люди, — наоборот, считают, что это правильный стиль, что только так может Шекспир звучать сейчас, что в нём достигнута, благодаря всему вот этому, что вас окружает: земля, доски, вот реальность занавеса, который являет собой и условность, и безусловность какую-то всего. Он и Судьба, он и какая-то неотвратимость, и жизнь сама вот, которая сбрасывает со счетов людей, независимо... которая говорит, что рядом с добром всегда идёт зло. э... рядом с какой-то гуманностью идёт бесчеловечность и так далее. Так устроена, к сожалению, жизнь. Вот. Значит, эти люди говорят, что стиль — безусловно правильный. Правильный. ГОЛОС: Стоп. Ю.ЛЮБИМОВ: Какие же у нас с вами задачи. Во-первых, вот эту пульсацию, которая то вспыхивает, то угасает, она нестерпима для трагедии в любом жанре, хоть это стиль такой трагедийный или другой трагедийный, но всё равно трагедия должна развиваться стремительно. Стремительно. А у нас самое неверное в репетициях было — это второй акт. Володя впал в прострацию. Ты стал таким меланхолически грустным во втором акте... Я во втором акте... Ю.ЛЮБИМОВ: И удивительно замедленным. Вот я просил, начиная после похорон дать ритм, — но тут я вас не виню. Уж настоко всё не сделано, что вот что и там вот кто-то и э... м... и вы, Лёня, помогли тоже, вы тоже стали такой созерцательный, и грустный и замедленный, и э... разыгрался и Озрик очень, то есть, начал бытово, жирно играть э... и вместо этого пунктира... ГОЛОС: Мотор. Ю.ЛЮБИМОВ: ...кода идёт кода... развязка, которая только э... в общем, идёт э... условно: раз-раз-раз-раз-раз, токо в этой условности опять должно, где-то, быть точные вещи. В чём я их вижу? Э... Иванов, который, в общем-то, целеустремлённо идёт, правильно идёт по спектаклю, но вчера у тебя была, с моей точки зрения, не лучшая репетиция. Формально где-то ты начал переигрывать, с ним начал что-то вдруг сладострастно играть, как ты его будешь убивать... <смеётся> у тебя есть этот недостаток актёрский, то есть, пошёл в показуху. А ключ, я считаю, вот в том замечании, когда я там орал на одной репетиции что-то, нервы не выдержали и начал кричать, и я тебе сказал: "Не так стоишь!" — что когда ты умираешь, надо вот стоять условно так, но видно, что человек умирает, и кровь вся выходит из него. Вот. А форма эта. Понимаешь? Вот этого нужно в финале добиваться и в поединке в этом. То есть, он не отточен. А это должно быть совершенно отточен и дальше, может быть, условность эту можно продолжать, продолжать, но только чтоб она всё равно трогала. И ведь и в "Зорях", если вот так вот сопоставлять, то ведь тот же Шаповалов... он же щит иногда бьёт, он же щит кладёт, а не кого-то там. Он кладёт щит, говорит: "Прости! И похоронить тебя некому!" э... <хлопает 2 раза> — всё это игра. И в "Пугачёве" всё равно играется... Игра, но ведь это формалистика, как вы играете со щитом, как с человеком, понимаете, нет? Ю.ЛЮБИМОВ: Так и тут же можно всё играть. Как вы?... А почему же в "Пугачёве" играют, вот топором: "Бах!" Ну, это я понимаю... Ю.ЛЮБИМОВ: ...а он делает... Но это-то надо делать не по-настоящему. Я не понимаю... я говорю, в момент... в момент... Ю.ЛЮБИМОВ: Поэтому я и говорю, надо и найти вещи какие-то точные — в каком смысле — вот он говорит: "Боюсь, шутили". Он говорит: "Так вот же вам" — и может, действительно, тот же нож воткнуть: раз! — в эту... в доску, просто в доску. А ты сделаешь вот всё же так, чтоб я поверил. ГОЛОС: Стоп. Ю.ЛЮБИМОВ: И так же ты будешь умирать, тоже также. Вот я вот эту вот штуку всё никак не понимаю. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, так же, как на гробах. Да, нет, не в этом дело, я не понимаю... Ю.ЛЮБИМОВ: Почему гробы-то вспоминаем? Почему мы иногда играем... Ю.ЛЮБИМОВ: Почему предположим говорят... ...а потом — настоящее действие. Ю.ЛЮБИМОВ: ...начинаются разговоры... ...Почему мы когда делаем, мы играем, а потом я пошёл, я... Вот этого вот я не понимаю. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, как это? Действие да, настоящее. А почему нужно играть: вот, вот... вот этого я не понимаю. Понимаете? Ю.ЛЮБИМОВ: А потому что... уходит жизнь..... Я понимаю, что уходит жизнь... Ю.ЛЮБИМОВ: ...И нету... Почему надо играть?.. Ю.ЛЮБИМОВ: И нету сил, вот почему, когда бывает, нету сил. "Похоронить, говорит, тебя некому. — Я понимаю, что по-настоящему нельзя тут. Понимаете, вот: "Уходит жизнь...", начинается условность действия. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, подожди, щас дай мне договорить, а потом мы пойдём в диалог. Теперь, значит, вот просто это всё нужно выверить и отшлифовать. Вторая вещь чрезвычайно важная, почему пульсирует. Ну, мы первый раз эту махину прогнали, и она просто элементарно не пригнана. Не пригнана она по многим причинам. Не будем в них вдаваться. И в чём-то и по нашей с вами вине, разболтанности нашей. Например, я вам делаю замечание раза три: ни в коем случае не общаться э... с Львом Аркадьичем (Штейнрах) и с Офелией — с Полонием и с Офелией — когда проход твой, Валерий (Иванов), с дамами, — нет, дамы опять махали. Я ведь три раза говорил, вы даже не услышали, Не надо им махать никому! Это ваш мир — там, а их мир — здесь. Ведь условность-то, она всегда должна быть безусловной. Это там приоткрывается... как приоткрывается занавес с той стороны: вот он играет с Офелией, а потом он поворачивается, и мы видим, как подслушивают люди, и как они нервничают злобно. М-м... А ко... когда вы, значит, начинаете там им махать, то разрушается это. Это всё разрушается. Так же как я, предположим, требовал Льву Аркадьичу — там, "распалась связь времён, век расшатался" — и не обращать надо внимание <на эту бандуру>. ГОЛОС: Мотор. Ю.ЛЮБИМОВ: Она будет подогнана. Но вам-то надо сейчас находить непрерывность жизни абсолютно — всем. Филатову с компанией, которой надо находить непрерывность вот этого... каких-то предчувствий плохих, и что случилось что-то с принцем. Иначе и забыл как он стал Потому что, в общем-то, принц их надежда, а не дядя, потому что они понимают, что при принце что-то можно будет жить нормально, а при дяде — нет. Поэтому, примерно так. Я не работал в "Новом мире", но для меня это была трагедия, я не работаю в театре Ленинского комсомола, но для меня это была трагедия, когда Эфроса выгнали, и всякий порядочный человек — с моей точки зрения — должен всегда так жить на свете. Так. Именно так. Э... Я не работаю ни во МХАТе, ни в "Современнике", но то, что творится в "Современнике", меня это беспокоит, поэтому я так и беспокоюсь щас, а что у нас в театре творится. Очень беспокоюсь. ГОЛОС: Стоп. Ю.ЛЮБИМОВ: Сильные хотят встать на другой путь — на путь рангов — на путь... вот это я, надо делать там. Э... Я считаю, что тогда не стоит. Настолько всё сложно в нашем мире, трудно работать так, что, действительно, если нет этого, то лучше разойтись без всяких — тут я совершенно искренне считаю — и всем бы вам гораздо более такой продуктивной жизни. Так. Есть много организаций, где можно больше зарабатывать. ГОЛОС: Мотор. Ю.ЛЮБИМОВ: Это вопрос очень серьёзный. Театр подтачивается и разрушается незаметно, очень незаметно. Вспомните, почему я вас собрал и прочитал письмо, потом оно оказалось, что это Станиславского письмо, собственное. Вот. Где он, как утопающий, кричал своим артистам. ГОЛОС: Стоп. Ю.ЛЮБИМОВ: Вот, значит, все эти штуки, которые я вам говорил, надо нам выверять. Я не потому что... ГОЛОС: Мотор. Ю.ЛЮБИМОВ: В этом споре, который был вчера... да, вобще и спорить-то бессмысленно. Вот почему... Время покажет — кто прав. Время. Но мы, безусловно, проиграем спор, если мы... наше дитё, которое рождается, его мы не родим или сделаем так, чтоб оно... оно может умереть, потому что оно чудное или оно выживет, и будет жить. И тогда докажет жизнь, что оно имеет право вот быть таким. Причём уже сейчас ничего искусственно тут сделать нельзя. ГОЛОС: Стоп. Ю.ЛЮБИМОВ: ...вот таким. Он ещё не родился, а он вот-вот-вот должен родиться, но его весь изломать, вот, ища какой-то компромисс... К здравым замечаниям надо прислушаться, как всегда, подумать о них, но в коренном споре я на стороне Можаева, там, Крымовой, Самойлова, Копелева и так далее. А тут, к сожалению, я не на стороне Алексан Абрамыча. В этом споре. Не на стороне. Хотя он констатирует, что, предположим, он видел летом и сейчас. Он считает, что спектакль очень вырос, то есть, он двигается в правильном. То есть, мы... Он считает лучше, но... всё равно вот этого нет. Что лучше это всё становится, но этого вот всё равно, что его беспокоит — нету. Причём, имея за плечами, там, поэтические все представления: "Пугачёва", и опыт какой-то монтажа, можно сделать так, что Аникста это удовлетворит, так вдруг резко повернуть корабль и направить его в другую какую-то. Это можно сделать, вот я так чувствую — можно, и даже не очень долго. Ну, в месяц. ГОЛОС: Мотор. Ю.ЛЮБИМОВ: ...или курс сменить. Поэтому, как король говорит, пришёл я к следующему решению. ГОЛОС: Стоп. Ю.ЛЮБИМОВ: Значит, спектакль надо очень быстро сделать так, чтоб он мог идти спокойно, без накладок, с полной актёрской отдачей, которая недостаточна на данном этапе развития. Ещё требует это всё вот такого какого-то последнего окропления живой водой и, не боюсь этого слова, должно быть это потом освещено вдохновением. ГОЛОС: Мотор. Ю.ЛЮБИМОВ: Оно не контрольно, вдохновение. Но атмосфера вся для того, чтоб каждая репетиция была... хотя бы были прорывы или у этого, или у этого актёра, или у этого... Что мы видим, что: о! на этой репетиции заблистал этот, этот, этот. Нет, на второй репетиции эти хорошо работали, уровень был, но вот осеняло это, это, это, это. Вот всё что... ГОЛОС: Стоп. Ю.ЛЮБИМОВ: Значит, я тебе говорю, второй акт был неудачный. В первом акте были правильные вещи, правильные вещи. Основное, что где-то падает напряжение. Вот это... Оно падает за счёт стыков, вот то, что я привёл Лев Аркадьичу втуне. Значит, нужно, не обращая внимания на эту бандуру, всё время идти сквозной должен быть. Каждый должен делать своё дело: там жить, за этим двор, э... тут могильщики своё всё обсуждают, роют себе, работают, но всё время обсуждают. И очень серьёзно всё: "Слушай, слышал, что там, что во дворце? Плясовали вчера много..." Плясовали. Конец там надо ещё делать, но он просто был совсем так ёрнический и с наигрышем. Самый конец. Вот. А там, в первой части, были репетиции точней. Эта была не из лучших, хотя жрали вы правильно, но чересчур вы увлеклись пивом, таранкой и так далее. И... и... и отсюда пошло жлобство. А это всегда очень неприятно, э... потому что жлобства и так хватает везде. И это... сразу с... от этого теряется вкус и стиль. Наташа репетировала, с моей точки зрения, не лучшим образом. Ты была не раскрыта. Ты всё делала точно, но без осенения, без какой-то просто э... ну, что ли так, — прости за банальность слова — души, поэтому и плохо тебя... вот когда ты несуразная была, когда тебя тебя: то — в могилу и ты... весь монолог ты уронила очень... с Гамлетом и так далее. Значит, не лучшим образом это было. Лев Аркадьич, простите, пережимали, и поэтому сразу пошла игра в поддавки с публикой, на публику, а публики-то и ведь не было. Значит, пошло такое какое-то: чуть живо и старание излишнее, и ушёл глубокий серьёз. ГОЛОС: Мотор. Ю.ЛЮБИМОВ: Мне очень ценно, не потому что он мой приятель, то, что Можаев говорил. Он говорит: "Я много всяких Г... ГамлЕтов видал". — "Кузькин" сказал, — но меня больше всего устраивает, что очень житейски всё правильно, что существуют люди, которые во имя корысти своей, своего благополучия, своего утверждения, своей стабилизации того, что у них есть, идут и давят кого угодно. Он может и дочь подложить. До этого, значит, когда ему казалось, что дочка, э... значит, он может погореть на этой связи, и... он это и запретил. Когда у него вдруг мозги, значит, э... скумекали, что тут можно сделать бизнес и вообще неплохо поживиться, он и дочку готов подложить. Но тут же, когда он видел, что осложнения ему, совершенно он не замечая, что она раздавлена, — он своё с королём толкует. Она тут ревёт, там, за этой штукой и так далее. Вот эта всё реальность и жестокость. Жестокость. Мне, когда спор, какой был Шекспир — это вообще беспредметно. Вот Шекспир такой был или такой был, ну, что тут гадать? Мы не Вольфы Мессинги, какой он был. То я в этом споре за людей, которые говорят, что он был очень реален. Реален. Он даже со зверинцем рядом работал, и в зверинец ходили, а в его театр — нет, поэтому он иногда перебирал немножко: убивал не двух, а сразу семерых — чтоб пошли... Там львы, говорит, терзают, там, кормят их, э... тушу кидают — э... туда идут, а к нему в театр не идут. Значит, он там усиливал это дело. И вводил и посмешить э... таких полуклоунов, вот таких могильщиков, и именно э... почему его оскорбляли тут: там дикарь. Его обзывали дикарём. Лев Николаич разгневанный, вобще говорил, что всё это какая-то дьявольская вампука, что это идиотизм, он вобще не понимает, почему его произвели в ранг гениального, говорит, что такое происходит, что, иол, чушь какая-то происходит, и разбирал, и доказывал, что это чушь и так далее. А мне кажется, это был вот типичный такой... очень земной театр, очень реальный театр, поэтому у него были... ГОЛОС: Стоп. Ю.ЛЮБИМОВ: ...вели такие э... часто так в комедии <неразборчиво>, а тут артисты говорили на злободневные темы. Значит, он, Шекспир, под... запрограммированный. Поэтому и Брехт, там, брал "Кориолана" и делал по-своему э... шекспировскую трагедию и вводил тоже в неё очень много вот таких вещей , конкретных, э... теперешних, чтобы она была бы понятна. ГОЛОС: Мотор. Ю.ЛЮБИМОВ: Ведь там хороший образ есть, вот у Брука, который товарищ пишет о нём, что как хороший реставратор он смывает икону: один слой, второй слой, третий, четвёртый, стараясь найти, а где же — первозданный. Значит, мы с вами токо можем попытаться, как нам кажется, первозданное это сыграть. Как нам кажется. А лучше мы ничего с вами не можем сделать. ГОЛОС: Стоп. |
||||||
| real | mp3 | txt | htm | 5. | Беседа с артистами после худсовета и ноября 1971 года. | |
|
Ю.ЛЮБИМОВ: ...небрежно. Веня, где-то, значит, сдвинулся, но
ещё недостаточно. Ещё надо конкретизировать и найти непрерывность этого.
Артистам надо, вчера
перед тем, как идти, просто принижали. Хотя,
например, поле, что
это излишнее или не излишнее вобще такое. Разделились голоса. Хотя большинству
нравится так, такие артисты и как... ГОЛОС: Мотор. Ю.ЛЮБИМОВ: Я считаю, что сделано должно быть так, как сейчас есть, токо опять это должно быть достоверным и узнаваемым. И узнаваемым. Это действительно... потому что чуть-чуть и — капустник... и капустник сразу будет. Это будет другой вкус И, значит, ничего мы тут с вами опять не выиграем. Значит... ГОЛОС: Стоп. Ю.ЛЮБИМОВ: ...на чём я настаиваю. Мне кажется, что очень правильно намечено вчера. Вот как вы теперь стали наконец, Веня... знаете, я не виню вас, — а себя. Но, наконец, вчера вы всё-таки стали как-то... быть реальным. Вот, когда вы входили, когда он видел, а вы растерянно между собой... (переговаривались) И это надо утвердить и ещё органичней и больше развивать. Понимаешь? Что он чё-то разговаривает, а вы его... (видите) И теперь по линии пластики было очень хорошо спрятано с этой тяжелейшей штукой, (с занавесом) всё-таки надо дать чтоб какие-то большие волны. ГОЛОСА: <Неразборчиво> — Говорят, надо было там свет добавить. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, это как век прибавить, ничего не стоит. ГОЛОСА: <Неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: Нет, вот тут я против, товарищи. Это такой театральный, штампованный атрибут. Надо это играть. Вы же играете это, ну, зачем ещё иллюстрировать: что ветер. Не надо это... Это... это, Володя, те неверные иллюзии, которые там помогают, а здесь — мешают. Или помогают отсталым зрителям. ГОЛОСА: <Неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: Так надо разговаривать... Можно ведь без всякого шума играть это. И это гораздо интересней, как мы игра... ГОЛОС: Стоп! <—> ГОЛОС: Смотри... Ю.ЛЮБИМОВ: ...ещё это не терять, потому что это... это правильная штука, психологически — она правильная, она снимает идиотскую оперность и даёт психологическое оправдание. А здесь вам надо просто быть... Вы оба ловкие, ты пантомимист, э... вы — тоже ловкий красивый человек, Королёв, на вам сидит это всё как-то на вас, как на мешке. Я бы... Горацио, вот, значит, что у вас есть джинсы, очень хорошие. Я бы... значит, нужно по... значит, пишите фразу и актёр должен под... ГОЛОС: Стоп! <—> Ю.ЛЮБИМОВ: ...пожалуйста. Давид где? ГОЛОС: Здесь. Ю.ЛЮБИМОВ: Надо... Надо дотягивать кое какие-то вещи. АССИСТЕНТ: Хотя бы... Ю.ЛЮБИМОВ: Значит, вот их сделать по ладней просто — и всё. АССИСТЕНТ: "Вопреки природе", — Гамлет в начале говорит. ГОЛОС: Мотор! Ю.ЛЮБИМОВ: Володя, "Родством я близок..." "Родством я близок..." Ю.ЛЮБИМОВ: Вот именно."Родством я близок..." — у него совершенно неожиданная, мне кажется, речь, — вопреки природе", своей природе, человеческой. Да. Ю.ЛЮБИМОВ: Вот. Они доходят, нужна яркая интонация речи. Хорошо, хорошо. Ю.ЛЮБИМОВ: "Всё моё нутро протестует!" — как человек говорит, <неразборчиво>. Понимаешь? Вопреки своей природе человеческой он говорит. "Родством я близок". В Шекспире можно делать такие странные вещи. Он настоко ёмок и концентрирован во фразах своих, что можно такие неожиданные резкие вещи делать. ГОЛОС: Стоп! <—> АССИСТЕНТ: У Смехова там, когда он начал говорить, с микрофоном произошло. А он сначала не работал. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, это в самом начале микрофон... Он не работает. ГОЛОС: Мотор. В.СМЕХОВ: Не, не, молодец Лида, это я виноват, я его то так... Ю.ЛЮБИМОВ (успокаивает Л.Титову): Ну, не надо, не надо... В.СМЕХОВ: ...пока не настроил. Ю.ЛЮБИМОВ: ...не надо тон такой. В.СМЕХОВ: Нет, но они молодцы. Они нашли, идеальный вариант нашли. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, сказал чё-то, но зачем, Лида, так не надо... Не надо так. Л.ТИТОВА (отвечает и ему): Ну как это не надо? Вы сделали замечание... Ю.ЛЮБИМОВ: Не надо, не надо, и сейчас не надо, не надо. Надо быть сдержанней. Это работа. Он несколько раз повторял, Лида, поэтому я сказал, что он не работает. Ю.ЛЮБИМОВ: Он сказал спокойно, он сыграл огромную роль, устал не меньше, чем вы. Л.ТИТОВА: А я не говорю <неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Вот. Не надо, и со мной вести диалогов не надо. Есть работа, есть дисциплина, а есть дурное воспитание, которое надо преодолевать. Л.ТИТОВА: Я спокойна. Ю.ЛЮБИМОВ: Вот. Не надо, не надо, не надо. Я вам сказал уже, преодолейте, посидите — всё и успокойтесь. Этот стиль я не буду терпеть в театре. Не буду. АССИСТЕНТ: Дальше проход Лаэрта, там, <неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Я очень всех распустил вас. Пожалуста. АССИСТЕНТ: Проход Лаэрта, токо там не было людей, <неразборчиво>. ГОЛОС: Стоп! <—> Ю.ЛЮБИМОВ: Что? АССИСТЕНТ: Там не было одного человека и прошёл вяло, так тихо проходили... Лаэрт. Ю.ЛЮБИМОВ: А... Это просто, во-первых, не было дамы одной. Это нужно делать ярче и совершенно делать другую сцену актёрам. А нам нужно, наверно, там со светом что-нибудь найти. Нужно другую сцену делать... Не то, что вы чё-то прощаетесь с о... с отцом и с дочкой, а это другой... это ваш мир. Вот вы вырвались и, наконец, можете там вести, как вам хочется себя. ГОЛОС: Мотор! АССИСТЕНТ: Токо мечи там не держали у Гертруды. Ю.ЛЮБИМОВ: Почему у Гертруды мечи?.. Вы... сорвали сцену. Ещё раз говорю: в сцене с Призраком ритуальные жесты правильные. Их нужно токо смело отшлифовать. Вы понимаете? Совершенно условный жест... АССИСТЕНТ: Он говорит... Ю.ЛЮБИМОВ: ...когда он говорит плохо о жене, она... закрывает в ужасе глаза. Вот так вот себе. Совершенно условным жестом. И также как и При<зраку> ГОЛОС: Стоп! <—> Ю.ЛЮБИМОВ: ...<рель>ефней играть, вы правильно работали, Саша. Правильно. Но можно и ещё где-то не бояться конкретности более жёсткой. "Посмотри, что с матерью твоей..." То есть, чтоб был подтекст: я просил тебя, нельзя так с женщиной обращаться, чтоб ты там не делал". И так же можно и конкретней, и даже стремительней играть и Призрака. Потому что всё это нагнетается, ярко очень всё и совершенно вдруг такая... Это... как будто наползает на зал. Понимаете? Поэтому и должна экспрессия быть: "Вот слушай, мой сын, как всё было. Всё отняли, всё растоптали, всё уничтожили, вот так получилось. Если ты мой сын, то сделай что-нибудь. Никто не хочет помогать, у меня только надежда на тебя. А так я и буду маяться, ходить всё время. Я — дух вот, успокой. Ты меня не видел, даже как хоронили, дак выручи хочь тут. Хоть душу мою успокой, чтоб я не маялся тут". Дальше. АССИСТЕНТ: Так. Шумно. В тихих сценах треск идёт вовсю <неразборчиво>... Ю.ЛЮБИМОВ: Екатерина Андревна, очень шумно. И я, поэтому прошу вас, Геннадий, вас двое, чтобы у меня на столе лежал список, кто шумит. Вот и всё. И за кулисами и на сцене. И не надо мне никаких разговоров. АССИСТЕНТ: Так. Призрак и Гертруда... Ю.ЛЮБИМОВ: Просто список, кто шумит. ГЕННАДИЙ: Юрий Петрович, <неразборчиво>... Ю.ЛЮБИМОВ: Кто вместо того, чтоб сам... ГЕННАДИЙ: ...я объясняю уже три дня объясняю, что шуми... шум, я не могу записывать на <плёнку>. <—> Ю.ЛЮБИМОВ: Когда кончается сцена у вас с отцом, шаг... отшагнуть её, вот, а потом уже поворачиваться. Это очень важные всё мелочи. АССИСТЕНТ: Так. Вот тут записано: "В аппаратной были щелчки всё время, в зале которые было слышно. Ю.ЛЮБИМОВ: Да, надо что-то делать, придумывать, вызывать техников, очень много щелчков. Екатерина Андреевне: Пусть они попробуют с закрытым окном работать. Ю.ЛЮБИМОВ: Попробуй с закрытым окном. Так нельзя. Потому что они всё время щёлкают и раздражают, и отвлекают просто. Значит, вы там гоняете, может, что-то нужно переписать... Л.ТИТОВА: Ну пока... Ю.ЛЮБИМОВ: ...переделать. Но пока, вот уже это пока, уже всё. В пятницу сдавать надо. Дальше. АССИСТЕНТ: Так. Поворот, занавеса <неразборчиво>... ГОЛОС: Извините, можно сказать? Лида, если вам не трудно, запишите флейту, пожалуста. Ю.ЛЮБИМОВ: Обязательно. Это я говорил недели. Уже три недели говорю... АССИСТЕНТ: Поворот... Ю.ЛЮБИМОВ: Это вам нужно это всё. Я ведь пять раз вам говорил. Потом флейта играет кусочек из Вивальди, между прочим. У меня пластинка есть. А они играют гамму. Ю.ЛЮБИМОВ: Флейта до их ухода, они ушли на флейте за занавесы. Дальше. Они должны гамму играть, Юрий Петрович. Они играют отрывок... прекрасный отрывок из Вивальди. У меня пластинка есть. Ю.ЛЮБИМОВ: Нет, она музыкально очень хорошая. Гаммы они должны играть. ГОЛОСА: <Неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: На клятву занавес Гамлета... Володя, пере... перестаньте все разговаривать. На... на клятву Гамлет, как можно... на клятву Гамлета, когда вы двигаете занавес, тайну играешь, чтоб не подслушали, максимально быстрее это. Это относится и э... Ка... Каракаш где? КАРАКАШ: Я здесь. Ю.ЛЮБИМОВ: Э... Будьте добры. Юрий Петрович, потом он меня сбивает и в темноте вы говорите: пусть он тебя собьёт, а он же... у меня не получается, что он меня сбивает. Ю.ЛЮБИМОВ: Алик! Он должен быть виден Гамлет, когда его сбивает занавес. Он должен его резко сбить. Но для этого ты не должен подворовывать... Я подворовываю... Ю.ЛЮБИМОВ: ...Ни ты, ни Алла. Алла, вы... вас должен сбить занавес. А вы сами идёте, он вас не догоняет. А вы должны... чтоб он вас ударил и вас в землю вбучил... ударил. АЛИК: Им, наверно, тогда надо как-то по-другому уходить от <неразборчиво> и поставить на <неразборчиво>... Ю.ЛЮБИМОВ: Ничего не надо. Зачем? Они ж поворо... поворот делают. Надо лу... лу... узким лучом... можно вон тем. Это надо просто поискать свет, который ударит по его фигуре... АССИСТЕНТ: Филиппенко... Ю.ЛЮБИМОВ: ...Причём их не надо светить, а его надо светить. АССИСТЕНТ: Филиппенко не испугался, когда Полоний упал. Ю.ЛЮБИМОВ: Филиппенко. Где он? ГОЛОС: Он здесь. Ю.ЛЮБИМОВ: Вы хорошо работаете э... особенно вот этого типа с пантомимой и... отравителя филигранно, всё токо тоже не перевирайте. ГОЛОС: Раз... Ю.ЛЮБИМОВ: А тут э... ГОЛОС: С ним... АССИСТЕНТ: С Полонием... Ю.ЛЮБИМОВ: С Полонием э... надо больше просто испугаться. Вы не... вы неправильно, вы не оцениваете. Надо когда... с ним плохо стало — а ведь это всегда очень... человек, который стоит на такой ступени, и крупный этот умирает, что он инсульт... ч-что у него? — он перепугался. И-и очень просто сказал... вот то, что вы повторяете, там, эту фразу — он прервёт вас, скажет: "Перепугался что ли, что, помогать или что?" Поэтому и воду тогда налил, с перепугу, чтоб он очнулся. АССИСТЕНТ: Второй выход двора с Гильденстерном и Розенкранцем идёт грязно, плохо, занавес не стыкуется... Ю.ЛЮБИМОВ: Ещё раз говорю. Когда вы поднимаете занавес — я свёл всё это до минимума — но это ж прошу, пожалуста, делайте. Вы его... распределитесь, — вы ж стоите за занавесом — ну, проверьте, как вы стоите, тогда вы поднимите его аккуратно, даже если не хватало одного человека. Вы ж видите, что нету, там, Шаповалова или кого-то ещё. Вначале не было Подколзина. Значит, всё это тоже повредило сильно прогонам. АССИСТЕНТ: И страховать ходят, он крутится и идёт сюда. Ю.ЛЮБИМОВ: Да. Потом ещё раз Пожалуста, Геннадий, уточнить, потому что когда люди должны страховать... они не страхуют занавес, и он меняет конфигурацию и мешает сцене дальше идти нормально. Началась сцена Розенкранца и Гильденстерна сегодня, о которой говорили, что вот у нас нет там... оттого, что была колоссальная пауза между уходом и она сразу... Ю.ЛЮБИМОВ: Да. Это накладка была. Вы поняли? А? Накладка была, да. Пауза большая, не пошёл быстро занавес. <Хор голосов обсуждает накладку> Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, так вот я и об этом. Поэтому не надо говорить, где все знают. Вот ещё раз, чтоб не было у нас... и завтра прогон, то есть, в четверг прогон и в пятницу. Дальше. АССИСТЕНТ: Так... Ю.ЛЮБИМОВ: Значит, и ещё прошу вас, вы играете субординацию. При короле никто не смеет бросать так занавес. И он опускается вот так вот. А не то что — раз — и пошли скорей вот так вот делать <стучит> все лясы точить за кулисы, петь пахабель какую-нибудь, или ещё чего. АССИСТЕНТ: Так у короля... Дыховичный, в профиль они стоять должны, как дверь держишь, так эти стоять должны. Как Вилькин сейчас стоит. Вилькин, "Ждём распоряжения", — точнее сказать. Ю.ЛЮБИМОВ (недовольно перебивает): Нет, щас я. Вы мне токо... вы говорите, я всё разовью. Там нужно согласиться на службу. Это когда вот вас вызывают, говорят: "так вы будете служить?" (Показывает) Всё — и готово. Вот они, вот... вот — Рубикон. <Хлопает> Понятно? Вот тут нужно было что-то и проявить... человеческое отношение и сказать что-нибудь, как-нибудь вот... даже уж если вы не такие храбрые, ну, хоть как-то выпутаться из этой ситуации, а не быть двумя стукачами. А они согласились. Вот это и есть — вот: коготок-то увяз — всей птичке пропасть. У каждого человека есть моменты, когда он должен выбор сделать. Вот они сделали выбор. И это должно быть сыграно. Поэтому потом он... вот когда он их третирует, они и вынуждены токо утираться и иногда злорадствовать, когда понимают, что безнаказанно. Тихонько. Или так иногда выры... может и вырваться хамство! Но когда он видит... принц возьмёт вас на мушку, то вы сдадитесь, вы уступите. Не он отступит, а вы отступите. Так. АССИСТЕНТ: Так. Гертруде острее принять: "Да правдоподобно". Ю.ЛЮБИМОВ: А, вот в чём дело. Вам надо две вещи принять там, отыграть просто: "Ей это Гамлет пишет? — и заулыбалась, — значит, хорошо, я любовью занимаюсь и сын — не так всё страшно. Мне казалось, он весь вот такой, а оказывается, у него интрижка, это прекрасно". Это... А.ДЕМИДОВА: Да? Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, обязательно! Нет другого пси... Это хорошо. Да как же... Это хорошо, как же... Это как-то вас объединяет с сыном и всё хорошо. Но вы влюблены, и он влюблён. Ну что же это... Ей это как... Она удивилась чрезвычайно, а потом обрадовалась. И поэтому сказала: "Да, правдоподобно". И к нему... И... и вот почему... Почему он потом так озлился, что он дал себя окрутить. Вот, понимаешь? Жена подвела, этот идиот старый подвёл, а потом ты, значит... а тебе расхлёбывай, значит. Почему он так и в ужасе и говорит: "Я сижу и ничего не делаю, а они всё растаскивают у меня королевство моё по частям", — вот от чего он с ума сходит. АССИСТЕНТ: Торговец... ГОЛОС: Мотор. Ю.ЛЮБИМОВ: Да, очень конкретно, Володя: "Кто вы ? Вы торговец живностью. Вы дочкой торгуете своей". Это совершенно конкретная фраза. Это частности... Ю.ЛЮБИМОВ: Вы дочку... из дочки подстилку делаете. Значит, надо сказать: «Вы торговец живностью», — не надо: «всякой живностью...» Тогда будет... Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, по... пожалуста. Я тебе говорил это, кстати, дважды. В.СМЕХОВ: ...«Живым товаром»... Там есть «живым товаром», кстати. В.СМЕХОВ: ...Было лучше «Живым товаром», да. Ю.ЛЮБИМОВ: Как хотите. Мне всё равно. <Неразборчиво>. В.СМЕХОВ: Живность — это куры, рыбы, <неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, это «живностью» доходит, если он точно скажет, что «Вы торговец живностью», — и вы отыграете это, вы поняли намёк. Не, но не грубо, зачем. Он понял намёк. Люди умные, тем более, которые занимаются... играют в эти игры — а он всю жизнь играет только в эти игры, он — игрок, он всё понимает, все намёки. ГОЛОС: Всё сразу. Ю.ЛЮБИМОВ: Сразу. ГОЛОС: Стоп. Ю.ЛЮБИМОВ: Все они люди не глупые. В этих делах они прекрасно разбираются, они токо не... не могут. АССИСТЕНТ: Первый выход Гильденстерна и Розенкранца вялый и нет активной активности. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, это вот продолжение. Первый ваш приезд у вас не было двух вещей: первой — открытой радости увидеть друга. Раз уж вы стали на этот путь, тем более себя надо как-то подготовить, верно? — неудобно, поэтому очень хорошо так ложно вздрючить себя. Понимаете? И тогда и вы будете получать вот эти <имитирует удары под дых> и постепенней сползать, чтоб получить уже в конце вот этот стук. <Хлопает 2 раза> ГОЛОС: Это принципиально повязки завязывать друг другу? Ю.ЛЮБИМОВ: Принципиально. Там очень хорошо, когда вы завязываете повязки... ГОЛОС: Здесь <неразборчиво> небольшая укладка была? Ю.ЛЮБИМОВ: Да, принципиально... Это не принципиально... Это не моё упрямство, это просто правильно очень. ВИЛЬКИН: Хорошо. Когда они завязывают... Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, конечно... ГОЛОС: ...передают... Ю.ЛЮБИМОВ: Они устраивают обычную... <Разговор неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: ...В этом это... в этом и есть просчёты ихние. ГОЛОС: Гамлету <неразборчиво> повязки, там, актёры. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, хорошо, потом договорим. Дальше. Юрий Петрович, вы пропустили самое главное. На мой монолог не воткнули повязки... Ю.ЛЮБИМОВ: На мой моно... на твой монолог никто не удосужился — это всё доказывает, как артисты относятся именно. ГОЛОС: Один человек токо воткнул. Ю.ЛЮБИМОВ: Никто не во... повязки там... вот. Никто не воткнул, главное. Там написано... написано на листке... Тихо... прекратите диалоги. Товарищи, задумайтесь над этими вещами. Не хочется после прогонов... это противно всё этим заниматься, но вам даже повесили, всё выписано: что делают актёры. Хотя актёр, уважающий свою профессию, обязан сам записывать партитуру, которая установлена в спектакле. ГОЛОС: Мотор. Ю.ЛЮБИМОВ: Странное иногда ощущение, это из тех же странностей, как Гамлет говорит: «Есть в этом что-то удивительное...» ГОЛОС: Что? Ю.ЛЮБИМОВ: «Есть в этом сверхъестественное», — что первые разрушители спектакля — это артисты, это удивительная штука. Когда спектакль разваливается, его же артисты разваливают. Но никто не хочет в этом сознаваться. ГОЛОС: Юрий Петрович, а что про <неразборчиво>? ГОЛОС: Стоп. <—> Ю.ЛЮБИМОВ: Не, но... это ведь... что ж вы начнёте тут декламировать что ли? АССИСТЕНТ: Перед вами <неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Значит, я, по-моему, достаточно вразумительно объяснил: чего не хватает, в смысле психологическом. Тут правильно очень Зиль... Зильберман говорит. Он точно, он вобще очень умный и видящий человек. ГОЛОС: <Неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Да. Много знает и очень умный человек, и очень ре... реальный человек, очень умный. Без этих театральных сюсюканий. Что? АССИСТЕНТ: Гамлет держит занавес? Ю.ЛЮБИМОВ: А... Володь... подождите, имейте терпение ещё пятнадцать минут. Э... лучше на деньги: «Кто же им платит?» — вот уже тут деньги, уже тут в ладони звенит. Кто же им платит? Уже деньги тут звенят. А актёрам <неразборчиво>? Ю.ЛЮБИМОВ: Кто им платит? Пока нет... Сегодня верней было, но ещё внутренне ещё точней нужно ощущать, что мы о себе говорим, об этом театре: «Ну и что же эти типы? Берут ноты, да? ГОЛОС: Угу. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну и что же они? Ну, а чё же они не понимают, что они превратятся в такой же театр? И делают это уже, почто что стали. — Это очень реальная наша обстановка. Ещё немножко — и нормально. Всё это будет закономерно — не отличишь. <—> Ю.ЛЮБИМОВ: ...печально. А потом будет, товарищи, что вот этот... Ну, что это вобще там? АССИСТЕНТ: Э... Выход короля и свиты на “Быть или не быть” вот здесь тянется. Ю.ЛЮБИМОВ: Это опять неточная работа с занавесом была. Занавес, Каракаш, не довели туда. ГОЛОСА: <Неразборчиво> В.СМЕХОВ: Давайте отрепетируем этот кусок. Ю.ЛЮБИМОВ: Мы сейчас пройдём грязи все эти. Занавес не довели. И потом он... ГОЛОСА: <Неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: А как же, вот делать будем, а потом пройдём. Там ещё есть ряд замечаний, где просто надо репетировать начать. Ряд сцен, где просто надо репетировать. Там плохо, АССИСТЕНТ: Неточно. Ю.ЛЮБИМОВ: Неточно. <А мы уж думали всё>. АССИСТЕНТ: Так, дождаться света... Ю.ЛЮБИМОВ: А вы уж думали, что домой, да? Дальше. АССИСТЕНТ: Гамлету дождаться света. "Вот разгадка». Ю.Любимов: Это духовными вещами. Говорит: что вот это, вот это, какие-то предчувствия, я должен помириться, а тот, значит, клепает своё дело. "За них обоих выставят заклады... заклады. Значит, делай то... В.СМЕХОВ: Значит, получается, что я сделаю всё <неразборчиво> или я просто... Ю.ЛЮБИМОВ: Значит, Лаэрт даёт фору. Там этот тот... А? В.СМЕХОВ: По организационной линии, либо я его делаю своим сообщником? Ю.ЛЮБИМОВ: Сообщником, сообщником. В.СМЕХОВ: Он пусть знает, что мы его так... Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, ты ему не всё открываешь, во всяком случае, ты вот... чтоб э... его наставляешь, как всё должно быть, в смысле ритуала. Чтоб все знали, что тут... чтоб всё было. Он <неразборчиво> говорит: «Бокалы не забыть». Он не говорит, что он будет сыпать, но говорит, вот всё было точно... расписано, как будет вся процедура. ГОЛОС: Мотор. Ю.ЛЮБИМОВ: Это нужно ещё две фразы вместо реакции. АССИСТЕНТ: “Так вы порядочная?”, Гамлет <неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Володя, плохо руки оценил — вот просто плохо посмотрел на одни руки и на другие. АССИСТЕНТ: Я посмотрел на Володины руки... Ю.ЛЮБИМОВ: Вот. А? ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Ну, почему как мы вобще чи... ГОЛОС: Стоп. <—> Ю.ЛЮБИМОВ: Но почему вы его не сделали? Это у вас порвалась эта штучка? ЛИДА: Это не у меня. Ю.ЛЮБИМОВ: Кто? ЛИДА: Давид сказал туда... Ю.ЛЮБИМОВ: Надо обрати... <—> ГОЛОС: Мотор. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, помните, я вам знаменитый этюд рассказывал, не называя фамилии актёров. Один актёр, очень такой чудной, но очень прямой человек, но он немножко был под градусом, и он начал второму говорить, а много народу было. «Вот гляжу я на тебя и поражаюсь: что ни год то ты — гаже, как это вот можно! И старый ты человек, ну почему ты каждый год всё делаешься гаже и подлей, и гаже»! А тот делал так: «Ха-ха-ха! Но ты ведь... Ха-ха-ха! Ты ведь пошутил, люблю я тебя, ха-ха-ха!». А тот вот так... — он всё ржёт — тот так на него продолжал смотреть: «Ну, вот и сейчас всё, до чего ж ты подлец!» Что же такое? — Ну, такая была страшная сцена, а он всё превращал в шутку — тот. Ну вот... ГОЛОС: Стоп. Ю.ЛЮБИМОВ: Физически он слабей был раза в три, положение у этого было не хуже, чем у того, так что он ему по служебной лестнице не мог напакостить в театре, чтоб потребовать, чтоб его убрали: или я или он, — ну, значит, он это обращал... Так и ей — ничего не остаётся вот это... Тут, может быть, хорошая очень краска... вот из этого сорта. ГОЛОС: Стоп. <—> Ю.ЛЮБИМОВ: ...Где? АССИСТЕНТ: Высоцкого слышно, вот когда они разговаривают... <в “Мышеловке”?> Ю.ЛЮБИМОВ: Сёдня правильно, там, у гроба, разговаривали, то есть, когда «Мышеловка». Вот вы в первый раз... то есть, в смысле конкретности какой-то и всё. Фигурально — ничё. Тоже такой ход... такой... ГОЛОС: <Неразборчиво> нормально? Ю.ЛЮБИМОВ: Да, да. Таким ясным глазом, и ясно, что тот ничего не может сделать. И тоже тебе надо подумать, может быть, она... а ты... а ты — "много там в такой краске" — ты говоришь. Шутник племянник. В.СМЕХОВ: Я ему улыбался сёдня... Нет, а потом уже иногда хоро... <—> Ю.ЛЮБИМОВ: Вот на... начав разрабатывать роль точней... ГОЛОС: Мотор. <—> Любимов обращается к Смехову, который играет роль короля. Говорит про сцену, в которой король получает письмо от Гамлета: Ю.ЛЮБИМОВ: Это не ваш сдвиг. Вы раньше крыли это такой одной условной театральной краской, злодейской. А когда вы стали психологически обосновывать интонации, тогда и стал появляться характер человека. Вот там, когда — шпион... Ещё недостаточно... вот вы говорите, — я вам хорошее приспособление предлагал. Когда человек до того ненавидит... когда он говорит: «Голым». Тот говорит: «Гамлет». — «Точный почерк принца. Эта... эта сволочь выкабенивается, вот это должно быть совершенно точно, ну, конечно, токо он может так издеваться, эта сука. Один... в приписке. Конечно, он!» Вот ачи... вот тогда начинается я верю в страсти, в склоки, когда этот ненавидит, когда он говорит: «Ну, сволочь!» — и этот, с другой стороны занавеса. И... и тогда накал в пьесе появляется, а эти, несчастные, все мыкаются между ними, как между молотом и наковальней. ГОЛОС: Стоп. <—> Ю.ЛЮБИМОВ: Давайте. АССИСТЕНТ: Так, Хмельницкому точнее апарты в зал делать всё время.. Любимов поворачивается к Хмельницкому, который играет роль 1-го актёра: Ю.ЛЮБИМОВ: Вы очень хороший апарт упускаете... не апарт, — там пантомимический апарт, если так выразиться. Б.ХМЕЛЬНИЦКИЙ: <Неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, причём, ну... тут-то можно посмотреть насчёт этого: э... "Поро..." ну... Б.ХМЕЛЬНИЦКИЙ: «Порок не шутка»? Ю.ЛЮБИМОВ: ...власть. Нет. Ну что про власть... ГОЛОС: Кончи дело, гуляй смело... Ю.ЛЮБИМОВ: Не, да ничё по... «Превратностей так полон произвол...» Б.ХМЕЛЬНИЦКИЙ: Мы начали там с Ваней... Ю.ЛЮБИМОВ: Почему же? Это же... В этом смысл есть... Б.ХМЕЛЬНИЦКИЙ: Мы там с Виталиком, он это делал, я тогда отыгрывал. А щас снова... Ю.ЛЮБИМОВ: Так в... у вас партитура, причём тут Виталик? ГОЛОС: Полоний... АССИСТЕНТ: Полоний, вот когда он про... пробегает, делом мало озабочен. Ю.ЛЮБИМОВ: Да. Было лучше, Лев Аркадьич, когда вы были очень в делах. Это совершенно формально — им похлопал формально. "Я вас... принц, вас выделяют. Да, крот, да, слон, да, осёл, червь" — вот это, тогда это хорошо очень-очень. Дальше. АССИСТЕНТ: Гертруде тоже поднять занавес над Полонием, когда он мёртвый лежит. Ю.ЛЮБИМОВ: Где? Убежала куда-то... АССИСТЕНТ: Кто? Ю.ЛЮБИМОВ: Демидова. ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: <Неразборчиво> АССИСТЕНТ: И что с водой делать? Ю.ЛЮБИМОВ: Значит, нужно с водой что-то придумать. Значит, надо под гроб воду ставить. Нужно ей ставить под гроб, наверно, тогда она не перевернётся. ГОЛОСА: Правильно. — Нет, всё равно она перевернётся. — Нет. В обратную сторону перевернётся. Куда под гроб? С какой стороны? Ю.ЛЮБИМОВ: Под гроб. <—> Ю.ЛЮБИМОВ: ...то они разобьются, поэтому... Тогда они <неразборчиво>. Ю.Любимов: Давай. АССИСТЕНТ: Так, Гамлет много... Ю.ЛЮБИМОВ: Опять платок не проверил. Юрий Петрович, вот... это такой ужас! Я всё стою, думаю: что я ещё не положил и вижу, что у меня... <—> Любимов добавляет краски в пантомиму в «Мышеловке»: Ю.ЛЮБИМОВ: ...соскочили ещё. Прошу вас, Спесивцев, ножку даме погладьте. Где вы, Спесивцев? Ножку погладьте. Был хороший... когда вы по ноге сладострастно так ещё ползали. ГОЛОС: <Неразборчиво>, Спесивцев. Ю.ЛЮБИМОВ: Вот тут вот, да. Нет. Слишком не надо — а в меру можно. А вам, Вика (Радунская), острей надо отыгрыш мертвеца делать. И ещё, вас прошу... Так, Филиппенко дорогой, подгадайте — это очень хорошая штука, как токо она грязная, она не работает, — когда они элегантно оба ножкой, как хорошие лошадки, так его — раз! — и он так — тр-р-р! — и в могилу. Это прекрасная штука. Если её делать точно, вплоть даже можно аплодисменты получать. А оттого, что они небрежно сделали, его куда-то туда-туда-туда, значит, не рассчитали — не получилось. АССИСТЕНТ: Ритм у Гертруды с сумасшедшей Офелии... Ю.ЛЮБИМОВ: Да. Алла, не надо... <—> Любимов обращается к Алле Демидовой, разбирая финал сцены свидания Гамлета с матерью: Ю.ЛЮБИМОВ: ...весь монолог на это положить, вас в могилу сбило — и вы ревёте, лежите. Вот и всё. Это... это... это кульминация у вас. Теперь, вот, Наташа... Любимов поворачивается к Наталии Сайко, разбирая сцену сумасшествия Офелии: Ю.ЛЮБИМОВ: ...такие вещи надо репетировать. То что куличики делались — это хорошо. Они сёдня не делались — это плохо. Н.САЙКО: А нас задержали <неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Так надо же отрепетировать, милая, было, найти горшочек с деревянной ручкой... <—> Ю.ЛЮБИМОВ: ...токо вышел, сразу начинать. Ну что, кто ещё будет тут? А то па... там начало всё паузили. И э... потом кто держит Лаэрта... ну, смотрите, дайте ему всё-таки возможность, чтоб их лица почти что сходились. А то вы его не даёте ему королём это... командовать. Дайте, пожалуста... <—> Ю.ЛЮБИМОВ: «Король, король виной! Я гибну, Гамлет, ум... ум...» — и готов. Всё быстрей смерть играть. |
||||||
| real | mp3 | txt | htm | 6. | После обсуждения. | |
|
Ю.ЛЮБИМОВ:
Ага. ГОЛОС: <Неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: Тихо не надо. Давайте... Давайте, давайте. Гильденстерн: Почтенный принц, я вас очень прошу, введите свою речь в какие-то границы... Гамлет: Не могу, я безгранично предан его величеству. (Флейта) Ю.ЛЮБИМОВ: Володь, встань на край, вот, на уголочек. Не сюда, не сюда... Вон туда, на уголочек могилы, вон туда. Гамлет: Не могу... Ю.ЛЮБИМОВ: А вы с этой стороны. Гамлет: Я не могу, я безгранично предан его величеству. (Флейта) Гильденстерн: Тогда не уклоняйтесь так упорно от того, что мне поручено. Ю.ЛЮБИМОВ: Не высвечивай эту могилу. Гамлет: Я весь внимание и слух. Гильденстерн: Королева, ваша матушка... (Флейта) Королева, ваша матушка, в крайнем удручении послала меня к вам. Принц?.. Гамлет: Да, сэр. (Флейта) Гильденстерн: Принц, она желает с вами поговорить у себя в комнате, прежде чем вы ляжете спать. Ваше поведение удивило и ошеломило её. Гамлет: Удивительный сын, способный так удивлять свою мать. (Флейта) Однако, чем ещё могу быть вам полезен? Ю.ЛЮБИМОВ: (Дыховичному): Вань, встань назад, поймал и встал опять в решёточку. Отыграй текст, идя из решётки. И.ДЫХОВИЧНЫЙ: Отыграю... Ю.ЛЮБИМОВ: ...отыграй в решётке, тогда повернись к нему, что «я больше с ним говорить не буду». Любезно можешь отойти сразу, Горацио. Он вежливый человек. Проходит, поклонился — и отошёл шаг — вот и всё. Иван, встань туда. Вот. Розенкранц (подходит к Гамлету): Принц... (Флейта) Принц, вы когда-то любили меня. Гамлет (кладёт свои руки на череп в руках Розенкранца): Как теперь... Клянусь этими воровскими орудиями. (Флейта) Розенкранц: Принц... Ю.ЛЮБИМОВ: Теперь вам хорошо даже реагировать на лежащего, как то вот так, знаете, немножко так... вот, чтоб в рожу посмотреть этой сволочи, которая лежит. И потом перестраивайте тело обязательно к принцу. «Ему бы в гроб», — а дальше вежливо. ГОЛОС: Хорошо. Ю.ЛЮБИМОВ: Теперь ты трубу-то опускай, когда играть не надо. Понял? Трубу опустил и... и глазом на них смотришь. ГОЛОС: <Неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Вот. Нет, ну там уж как профессионально тебе нужно. Вот хорошо щас улёгся, прекрасно. ГОЛОС: <Неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: Вот щас хорошо лежишь, естественно. Идёт сцена. На фоне Любимов тихо разговаривает с осветителем в микрофон. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну. Ну-ка, ну-ка дай стеночку ты, Алик, чуть-чуть. Ю.ЛЮБИМОВ (обращаясь к Д.Боровскому): Ну, конечно. Хорошо. (Флейта) Стенку убери, Алик. Так лучше. А попробуй фон чуть больше сделай. Вводи фон. Стоп. Вот так. Так гораздо лучше. Гамлет: Я нуждаюсь в продвижении. (Флейта) Розенкранц: О каком продвижении может идти речь, если король назначил вас наследником датского престола? Гамлет: «Пока травка подрастёт, лошадка с голоду помрёт...» — старовата поговорка. (Флейта) ГОЛОСА: <Неразборчиво> Хорошо. Гамлет: Отойдите вы в сторону, что вы всё вьётесь вокруг меня, как словно... хотите загнать меня в какие-то сети. Ю.ЛЮБИМОВ: Володя, а ты <неразборчиво>? Я не хочу, Юрий Петрович, я просто был уже здесь, поэтому... Ю.ЛЮБИМОВ: Не надо., не надо. <Разговор неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: Давайте. Ну, что вы там? Дайте сигарету. Юрий Петрович... Юрий Петрович, можно ко... королю в интереса...? Ю.ЛЮБИМОВ: Давайте, давайте, давайте... Можно сделать это? Ю.ЛЮБИМОВ: Можно. Так, весь комплекс, Давид. Ве... Вечером весь акт будем выполнять. ГОЛОС: Правильно. Ю.ЛЮБИМОВ: Давайте. А щас дойдём до конца акта. Розенкранц: О... О каком продвижении может идти речь, если король назначил вас наследником датского престола? Гамлет. «Пока травка подрастёт, лошадка с голоду помрёт...» — старовата поговорка. (Флейта) А-а музыкальная. Ну-ка дайте одну дудку на пробу. Ю.ЛЮБИМОВ: (Вилькину): И ногой упрись в стеночку, когда у тебя отобрали... ВИЛЬКИН: Что, что? Ю.ЛЮБИМОВ: Когда отобрали флейту, он настроился, ногой в стенку упрись. ВИЛЬКИН: Так, да, отойдите вы... Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, вон эту подними ногу на стенку. Ну, нет? Гамлет: Что вы всё вьетесь вокруг меня, словно хотите загнать меня в какие-то сети? Гильденстерн: Принц, если так навязчиво моё участие, то так безоговорочна моя любовь к вам. Гамлет: Да? А я что-то не понял. Ну, да ладно, всё равно. Вот дудка. Сыграйте... Гильденстерн: Я не умею. Гамлет: Ну, я прошу вас. Гильденстерн: Я действительно не умею. Гамлет: Я вас очень прошу. Гильденстерн: Я просто... я просто не знаю, как за это взяться. Ю.ЛЮБИМОВ: Екатерина Андревна, что вы там... разговариваете со всеми? Е.ДРОЗДОВА: Я не разговариваю. Гамлет: Это очень просто. Это также просто как лгать. Надо вот сюда дуть, перебирать отверстия пальцами, отсюда польётся нежнейшая музыка. Прошу. Гильденстерн: Принц, я никогда этому не учился. Я думаю, что у меня ничего не получится. Гамлет: Но за кого же вы меня принимаете? Ю.ЛЮБИМОВ: Володь, можно чуть-чуть бы... когда он говорит: «Я не умею», — а ты поглядел на своего, так сказать, соратника и сделал: «Видишь, даже в дудку не умеет играть, а с нами хочет играть». Гамлет: Да за кого же?.. Ну, прошу вас. Гильденстерн: Принц, я не умею. Гамлет: Я вас очень прошу. Гильденстерн: Но я действительно не умею. Поэтому я не понимаю <неразборчиво>. Гамлет: Я прошу вас взять. Гильденстерн: Я не умею. Гамлет: Но я так тоже. Гильденстерн: Но я действительно не умею. Гамлет: Почему? Гильденстерн: Ну, я... я просто не знаю, как за это взяться. Гамлет: Это очень просто, Это также просто как лгать. Ю.ЛЮБИМОВ: Вот тут и надо было отыграть, а потом сказать... Гамлет: ...перебираете отверстия пальцами, оттуда польётся нежнейшая музыка. Прошу вас. Ю.ЛЮБИМОВ: Тише, тише, Геннадий, ну... Гильденстерн: Я никогда этому не учился. Я думаю, что у меня ничего не получится. Гамлет: Так за кого же вы меня принимаете... Вы же собираетесь играть на мне. Вы приписываете себе знание моих ладов, полагая, что мои ноты открыты для вас сверху донизу. А вот эта дудка нарочно приспособлена для игры, у неё замечательный тон, и, однако, вы не можете выжать из неё ни звука. Что же вы думаете, со мной это легче? Вы объявите меня, каким угодно инструментом, вы можете расстроить меня и даже сломать, но играть на мне я не позволю. Отдайте дудку кому-нибудь. Ю.ЛЮБИМОВ: И за черепа уходи. Нет, нет, не трогай. Не трогай череп. ГОЛОС: Сместить можно? Ю.ЛЮБИМОВ: Да. На него напорется Лев Аркадьич. Всё рассчитано. (Выходит Полоний. Натыкается на череп, пугается) Полоний: Принц, королева, ваша матушка, хочет говорить с вами и немедленно. <Разговор неразборчиво> <Перемена света> (Флейта) Гамлет: <...> Щас пора ночного колдовства. Скрипят гроба, и дышит ад заразой. Ю.ЛЮБИМОВ: Нет, теперь подожди, Алик. Все ушли, занавес и все решётки смени. Гамлет: Щас я мог бы пить живую кровь И на дела способен, от которых Я отшатнулся б днём. Ю.ЛЮБИМОВ (Алику): Решётки сними. Гамлет: Нас мать звала. Ю.ЛЮБИМОВ: Нет, сперва встал и пошел. «Нас мать звала» — встал и пошёл молча. Давай. Фонарик мешает. Его, Алик, надо убирать. <Монологи неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: Нет, вот ушёл. Тут, токо вот тут. И опять перешёл. <Монологи неразборчиво> <Громкая музыка> Король: Я не люблю его, и потакать Безумью не намерен. И готов... Сейчас я подпишу вам свой приказ. В Англию отправлю <...> с вами. <...> тебя подстерегала нас случайность под видом... Что ты?.. Ю.ЛЮБИМОВ: Не туда вы отвели? (занавес) В тот угол надо. Нет? ГОЛОС: Да, пе... переделали мы сюда. ГОЛОСА: <Неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: Правильно, правильно. ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Тогда вторая решётка. ГОЛОС: Вень, ты где? Ю.ЛЮБИМОВ: Веня в углу был, по-моему... ГОЛОС: Нет, там он был. ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Тот угол был. Ю.ЛЮБИМОВ: Нет, нет. Той угол — следующая сцена. АЛИК: Юрий Петрович, решёток задних, когда репетировали сцену, не было вобще не было <неразборчиво> как ходовых. Ю.ЛЮБИМОВ: Да, подождите. У нас был вариант в том углу или в этом? Я забыл. В.СМЕХОВ: В том, в том. Последний раз... Ю.ЛЮБИМОВ: В том. Значит, давайте переход. В том. АЛИК: В правом заднем, и крест высвечивался, вот почему оно и гасло. В.СМЕХОВ: А, правильно. Ю.ЛЮБИМОВ: И крест... Совершенно верно. Давайте... Значит, переход совсем маленький будет. Смотрите: занавес, вот открыли Высоцкого. А потом в угол перевести — и всё. Володя, когда занавес открылся, Володя... вот диагональ... дальше, а... ушли эти. Диагональ, когда они ушли... где диагональ кончается? От той решётки до этой была диагональ. Значит, ты можешь у креста сидеть... нет, нет, дальше чуть. На фоне белого. Вот. Дай общее... нет, нет, щас слишком ты. Ещё дальше, Володя. Вот. Сядь сюда. ГОЛОС: На общий... Ю.ЛЮБИМОВ: Общий, общий свет. Прямо на нас, Володя. Здесь такая грязь! Я буду в таком дерьме, если я здесь буду садиться. <Неразборчиво> всё мажется. ГОЛОС: Володя, последние аккорды <неразборчиво> здесь. Гамлет: Щас пора ночного колдовства. Скрипят гроба, и дышит ад заразой. Сейчас я мог бы пить чужую кровь... Ю.ЛЮБИМОВ: Меньше, меньше, Алик, свет. Не надо... чуть-чуть совсем. И меньше в тыщу раз. Вот. Гамлет: И на дела способен, от которых Я отшатнулся б днём. Нас мать звала... (Бежит) Ю.ЛЮБИМОВ: Спокойней. Бесшумно. Гамлет: Я ей скажу без жалости всю правду И, может статься, на словах убью. <Неразборчиво>. (Музыка) Ю.ЛЮБИМОВ: Володя, «и может статься, на словах убью...» — не спеши... Гамлет: Что, может статься, на словах убью. Ю.ЛЮБИМОВ: Спокойней переход-то сделай. Плохо эмоционно: «И может статься...», как она... Гамлет: И может статься, на словах убью её. Ю.ЛЮБИМОВ: Вот. Гамлет: Может статься, на словах убью её. Ю.ЛЮБИМОВ: Давайте переход ещё раз. Вы можете не заводить, когда уходит Розенкранц. Можно в метр не заводить, Геннадий. Вот открыли Гамлета, они проходят, кланяются. Вот. И потом вот в эту сторону щас хорошо — он ушёл... Гамлет: Сейчас пора ночного колдовства. Скрипят гроба, и дышит ад заразой. Щас я мог бы пить чужую кровь Ю.ЛЮБИМОВ: Володь, хорошо ты сидишь. Зачем ты вскакиваешь? Я не могу сейчас, я весь измажусь. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, хорошо. Ну, ближе туда, ты щас далеко забрался. Вот. Ещё ближе. Гамлет: <Монолог неразборчиво> (Музыка) Ю.ЛЮБИМОВ: Вот, там, там. И много тут пропасти. Гамлет: Вот. Ю.ЛЮБИМОВ: Там. Король: Я не люблю его, И потакать безумью не намерен. И готов... Сейчас я подпишу вам свой приказ. И в Англию отправлю вместе с вами... Ю.ЛЮБИМОВ: Геннадий, ну, занавес-то был в самом углу. Или он щас не проходит? Нет, нет, туда. Ну... Вот где фонарь. ГОЛОСА: <Неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: Каретку туда. Вот... Вот... Вот. И не трогайте тут, Подколзины. Они там поставят, вы токо тихонько скорректируйте. Да, не надо, пусть качает... Спиной стоит. АЛИК: Здесь решётки не нужны? Ю.ЛЮБИМОВ: Подожди, здесь... Тут решётка нежняя. Король: Наш сан не терпит, чтоб из-за угла Тебя подстерегала... Ю.ЛЮБИМОВ: Там есть решётка одна задняя? АЛИК: <Неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Дай. Алик, заднюю решётку... нет, заднюю решётку. АЛИК: <Неразборчиво> она заднюю решётку утащила тут. Ю.ЛЮБИМОВ: Да, вон она, вот задняя. АЛИК: Боковую вы имеете в виду? Ю.ЛЮБИМОВ: Вот. Решётку нижнюю, вот. АЛИК: Там заднюю, я думал, что короля высвечивает. <Монологи неразборчиво> АЛИК: Она не проходит, Юрий Петрович. Ю.ЛЮБИМОВ: Да, нет, вот переднюю центральную, чё там. |
||||||
| real | mp3 | txt | htm | 7. | Репетиция сцены "Гамлет - Розенкранц и Гильденстерн". | |
|
<Монолог неразборчиво> |
||||||
| real | mp3 | txt | htm | 8. | Сцена "Король - Полоний". | |
|
Король:
<Неразборчиво>... ГОЛОС: Стоп. Король: <Неразборчиво> Всем сердцем рвусь, но не могу молиться... <Неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: Нет-нет-нет, стоп-стоп-стоп. Веня, отходи, иди сюда. Вот, смотри: отошёл, занавес идёт к первым решёткам. В.СМЕХОВ: А я его подвинул на себя, да и пошёл, а он дальше идёт. Ю.ЛЮБИМОВ: Да, нет, он... Так, ты не обращай, он за тобой пойдёт. И сядешь в средину. В.СМЕХОВ: Вот и я хочу <неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Подожди, ну... В.СМЕХОВ: <Неразборчиво> чужую залу. Ю.ЛЮБИМОВ: Зач... Да не трогай ты его, Христа ради! В.СМЕХОВ: Хорошо. Ю.ЛЮБИМОВ: Откройте занавес. Помолился и пошёл сюда, не может молиться, ну. Понимаешь? Мы даже с тобой текст распределяли как он... В.СМЕХОВ: <Неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: Вот и давай. Открыли. (Музыка) Знаете, почему... Вот так откроется занавес... Где решётка есть? Встань в решётку. Дай, Алик, решётку среднюю заднюю. АЛИК: Заднюю?.. В.СМЕХОВ: Вот смотрите, здесь идёт ровно. ГОЛОС: Тихонько... Ю.ЛЮБИМОВ: Тихонько-тихонько, чуть-чуть-чуть. Молись на крест. Вот. Да не надо так театрально чтоб было — нормально встань. Веня, стань на решётку коленом. Даже дальше решётки чуть. Ну, подожди, Алик, эффекты давать. Ну, встань, Веня, дальше. Вот. Ну, ещё сюда. Перед лицом решётка, ну. Профилем стой к кресту, больше... в три четверти, вот-вот-вот-вот... на угол решётки. А теперь в свет войди, в решёточный. Вот-вот-вот. Сюда больше, ну. Вот-вот. Давай. Вот правильно. (Музыка) Сними с креста свет, Алик, побольше. Вот, гораздо лучше. Король: <Неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Вот теперь убери... Вот пока он всё это молился это, а потом её уведи... музыку. В тишине начинай. Давай. Вот помолился. Вот идёт музыка, помолился. Где ты кончаешь молиться... Поза какая?.. Вот, нет... Вот. Вот тут нет уже музыки. Начинай. ГОЛОС: Мотор. Король: Удушлив смрад злодейства моего, На мне печать древнейшего проклятья. Убийство брата. Жаждою горю, Всем сердцем рвусь, но не могу молиться. Ю.ЛЮБИМОВ: И пошёл вперед. (Музыка) Занавес закрывай. Так то, крыло сюда пошло. И на передние решётки. Понятно? Обычная наша позиция. Так левее, во... и вперёд по каретке. Понимаешь, Геннадий? Вот. Теперь какой у тебя текст дальше? Садись. АЛИК: А передняя не идёт <Неразборчиво>? Ю.ЛЮБИМОВ: Только центральная решётка, Алик. ГОЛОСА: Стоп. Ю.ЛЮБИМОВ: Стоп. АЛИК: Справиться он хочет. ГОЛОС: Стоп. <—> Ю.ЛЮБИМОВ: ...было, это делаем щас. ГОЛОС: Иннокентий сделал <неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: И сразу эффект. Подколзин, дорогой, давай эти мечи. ГОЛОС: Можно повесить. Ю.ЛЮБИМОВ: Садись. В.СМЕХОВ: Их можно повесить. Ю.ЛЮБИМОВ: Там можно вешать их до этого. В.СМЕХОВ: Пока я молюсь, можно их повесить. Ю.ЛЮБИМОВ: Да. ГОЛОСА: <Неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: Да, нет. Можно спокойно повесить, когда ещё вот Гамлет разойдётся. Уже там сто лет будет. Вот. Щас повесьте мечи, потом это приноровим. Ну... Вот. Тут уже с мечами. Нет, это... В.СМЕХОВ: Пока он не даст меч <неразборчиво> Полонием... здесь уже вместо Полония... Ю.ЛЮБИМОВ: Нет. Ну, потом это вот. ГОЛОСА: <Неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: А мечи, пожалуста, ещё те воткните. ГОЛОСА: <Неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: Геннадий, сделайте, пожалуста, что я прошу. Садитесь, Веня. Значит, как текст будет? (В музыке) «Там» — в какой вы части? В.СМЕХОВ: «Там! — и не могу молиться» — кончается. Ю.ЛЮБИМОВ: Вот. «Не могу молиться» — пришёл, дальше сел. В.СМЕХОВ: Помилованье здесь будет, <неразборчиво>... Ю.ЛЮБИМОВ: Нет, там, наверно, хорошо: «Помилование нет такой вине». В.СМЕХОВ: Там нужно связь... Ю.ЛЮБИМОВ: Да. А тут что получится? В.СМЕХОВ: Подороже... Ю.ЛЮБИМОВ: Нет, не так. В.СМЕХОВ: Так это и есть помилование. Ю.ЛЮБИМОВ: Не надо подороже, нет. А тут? В.СМЕХОВ: <Неразборчиво>... Ю.ЛЮБИМОВ: А нет-нет, значит, правильно, всё тут занято. Сел. Ну, мощно сядь, как садился. ГОЛОСА: <Неразборчиво> Король: Помилованья нет такой вине. Как человек с колеблющейся целью, Не знаю, как начать, и ничего Не делаю. (Музыка) Ю.ЛЮБИМОВ: Подожди, не надо, щас ты с музыкой этой брось. Подожди, я тебе буду перед камерами говорить. Так давай, сел. Вот пока переход, можешь чуть её сместить, <неразборчиво> целей будет. Дальше. Король: Когда бы кровью брата Был весь покрыт я, разве и тогда... Ю.ЛЮБИМОВ: Токо, Веня, сделай что ты... буквально, конкретно: «Сижу на троне, и... ничего не делаю! А меня-то скинут. Надо делать, надо... скинут меня, надо делать, а я сижу и ничего не делаю! Как человек с колеблющейся целью, сижу и ничего не делаю...» Король: Помилованья нет такой вине. Как человек с колеблющейся целью, Не знаю, как начать, и ничего Не делаю.
Когда бы кровью
брата
Что делало
благостью своей... |
||||||
| real | mp3 | txt | htm | 9. | Молитва Короля. | |
|
<—>
М.ТУРОВСКАЯ: ...Советский Союз. От этих интонаций он освободился полностью, может, за исключением одного единственного места, в котором я подумала, как прекрасно, что он вдруг сказал это по-своему, как он говорит всегда. Не так всегда, а как его привыкли знать — это вот в могиле Офелии, когда он на одну секунду сказал: «Ах, ты на горло, я тоже могу». То есть, мне кажется, так, что вот то, что э... вы отчистились от всего этого, и, так сказать, всё это играется в таком очень благородном тоне — это прекрасно. Но есть какие-то секунды, быть может, когда вот этот контраст... это может быть контрастней. Ю.ЛЮБИМОВ: С матерью у него есть... ГОЛОС: Стоп. М.ТУРОВСКАЯ: Предположим, условно я говорю. Приходят Розенкранц и Гильденстерн. Так. Их вызвали как старых приятелей... ГОЛОС: Мотор. М.ТУРОВСКАЯ: ...пристойном языке таких непристойных шуточек. Он с ними здесь разговаривает так, как он разговаривал до смерти отца — вот есть секунда какая-то, когда он разговаривает так, как это было до и раньше. То есть, надо ему где-то позволять, мне кажется, себе вот эти вот другие интонации, как бы от прежнего, чтобы это был контраст, чтоб было видно, что он стал другим, что не только Высоцкий стал другим, но и Гамлет стал другим. Ю.ЛЮБИМОВ: Значит, два поже<лания>. <—> Я... М.ТУРОВСКАЯ: Вот. Теперь яя... Нет-нет-нет, Юрий Петрович, я имею то же самое пожелание, мне кажется, что вот это всё, вот эти маленькие такие точечки, где он может позволить себе что-то от своего прошлого, они ещё больше выиграют, если будет то, что сейчас в роли есть главное. Вот вы поставили эту вот штуку, здесь да, и там — гроб, и там все эти черепа. Он ведь ходит по сцене, понимаете, все остальные заняты своими делами сегодняшними: кто кого подсидит, кто на какое место сядет и так далее, и так далее. А он ходит по сцене... и он ходит в присутствии смерти. И ходит он в присутствии... в предчувствии собственного самоубийства. Вот это есть вещь, которая составляет вторую сторону э... того, как Гамлет сделан у вас. И это очень сильная сторона. И чем больше будут, так сказать, вот эти, ну что ли, обертоны прошлого... Ю.ЛЮБИМОВ: Тут я с вами совершенно согласен. М.ТУРОВСКАЯ: ...тем сильнее будет вот эта вот вторая сторона. Да и <неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Будет страшнее — когда-то говорил Евтушенко в адрес Розенкранца, Гильденстерна и вас, Лев Аркадьич, — это вот та сторона делает свои дела. По трупам к звёздам идут. М.ТУРОВСКАЯ: Да, да, да, вот. Но вот вы... Ю.ЛЮБИМОВ: Свои вот такие дела они делают с тем же азартом. М.ТУРОВСКАЯ: У Высоцкого, мне кажется, где-то контрастней нужно. ГОЛОС: Стоп. М.ТУРОВСКАЯ: Это первое. То же самое, мне кажется, касается и остальных. Вот. На мой взгляд, очень хорошо играет Смехов. Очень хорошо играет. И за счёт чего он очень хорошо играет: вот за счёт того, что в сцене молитвы он позволяет себе это делать на полную железку, то есть, не изображать человека, который там что-то такое бормочет, а Гамлет в это время хочет его прикончить, но он держит <неразборчиво>. Вот он молится по-настоящему, то есть, он по-настоящему не видит выхода из этой ловушки: с одной стороны, он прикончил брата и как бы... что с ним будет на том свете, а с другой стороны, он отдавать ничего не хочет. Как ни странно, у меня, вы знаете, есть одно предложение в порядке полного идиотизма и бреда. Вы знаете, очень хорошо и здорово сделано то, что в сценах, когда приходит Призрак, вы делаете полный свет на сцене, это очень здорово, очень интересно. И что приходит Призрак во плоти, не там что-то, неопределённое и так далее. ГОЛОС: Мотор. М.ТУРОВСКАЯ: <Но что я хо>чу вы понимаете, у актёра, который играет тень отца, роли всё равно нет. Физически невозможно сыграть это так, чтоб мы поверили Гамлету, что тот был Бог знает что, а этот — мразь земная, в то время, как этого мы видим в действии, а того мы в действии не видим и ходит тот же самый человек. То есть, иначе говоря, они братья, они похожи... Ю.ЛЮБИМОВ: Было! Было... ГОЛОСА: Было, было позавчера, Ю.ЛЮБИМОВ: Было, было. Ха-ха-ха! М.ТУРОВСКАЯ: Я не верю, что это <неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Было. Начали говорить, что путает всё. ГОЛОС: Стоп. М.ТУРОВСКАЯ: ...сейчас нельзя сыграть э... тень отца. Понимаете? Ну, нельзя. Вы ставите актёра в условия, в которых он сыграть не может. В то время, как если придёт он... ну, он же может сыграть две роли в одном спектакле. Ю.ЛЮБИМОВ: Нет. Играл Смехов и того, и другого — два брата. М.ТУРОВСКАЯ: Я понимаю. Но Смехов может сыграть по-другому. Ю.ЛЮБИМОВ: Был этот вариант. Был. М.ТУРОВСКАЯ: Ну, не знаю. И я сам играл. Он на папу похож был. М.ТУРОВСКАЯ: Тоже возможный вариант. Во всяком случае, не какое-то третье лицо, которое ну, нельзя-нельзя-нельзя сыграть. Ю.ЛЮБИМОВ: С Призраком было десять вариантов. М.ТУРОВСКАЯ: Ну вот, на этом варианте не останавливайтесь, единственное, что я могу сказать. Не останавливайтесь на этом варианте. Вот полный свет — я говорю — всё прекрасно. И тем не менее, это не получается, потому что это сыграть просто нельзя. Физически невозможно никому. Я думаю, даже если вы сами вый... выйдите, вы всё равно не сыграете. Ю.ЛЮБИМОВ: Я-то и не собираюсь. М.ТУРОВСКАЯ: Ну, к примеру, я говорю. ГОЛОСА: Да. — А что случилось? — Что? — Что случилось. Ю.ЛЮБИМОВ: Нет, туда-то я собираюсь. <Все смеются> ГОЛОС ИЗ ЗАЛА: Юрий Петрович, а что вышло, когда Смехов играл? Сказали, что путает. ХОР ГОЛОСОВ: Сказали, что он как домовой, в вывернутой шубе... Ю.ЛЮБИМОВ: <Смеётся> Нет, ну домовой ж — говорили совершенно по другим причинам. Ну что вы! Сказал Можаев, что... домовой из Пушкина, потому что он был одет... не сделан был костюм — вот и всё. М.ТУРОВСКАЯ: И то же самое, мне кажется, относится, в общем, ко всем ролям. То есть, вот какая-то контрастность некоторая, в общем. Вот, скажем, семья: Полоний, Лаэрт, Офелия — действительно, ведь в Полонии тоже же есть своя контрастность. Он, у него есть: умный человек, который даёт разумные советы сыну, а потом он приходит к королю и начинает изображать — он умный человек в очках — начинает изображать из себя шута, потому что он знает — это единственный способ уговорить короля. Вот такая вот, эта мера контрастности и мера, ну что ли, двусторонности. Вот, мне кажется, она должна быть выше даже у Демидовой, которая играет королеву. То есть, вот когда в конце говорит король, что я не могу это сделать по двум причинам, — одна из них, что она обожает сына. То вот всё то, что касается её отношений э... с королём — это всё прекрасно сделано, великолепно, но где-то должно быть что-то, что побеждает это всё, — вот момент, секунда... Ю.ЛЮБИМОВ: Любви к сыну. М.ТУРОВСКАЯ: ...полной любви к сыну, да. Когда она его не предает, то есть, когда она говорит, я тебя не предам никогда, — в эту секунду, мне кажется, она тоже должна это где-то полней сыграть. Вот. Пе... перестать быть королевой, я думаю. Ю.ЛЮБИМОВ: Это записано, записано. Правильно. М.ТУРОВСКАЯ: Ну, в общем, это относится, мне кажется, ко всем ролям, то есть то, что вы делаете с этим занавесом, когда с одной стороны, это всё опрощено до полного... ГОЛОС: Мотор. М.ТУРОВСКАЯ: ...до полного прозаизма, а с другой стороны, это подымается уже трагедия, когда он их всех сметает, вот, мне кажется, этот тезис надо выдержать во всём. Ю.ЛЮБИМОВ: Хорошо... Сейчас... М.ТУРОВСКАЯ: ...Но вы это делаете немножко щас как отголоски "Быть — или не быть" и они это говорят чуть-чуть так это — призраки, в то время как очень точно сделано и вы имеете право это даже как-то разбросать. То есть, не то чтобы прикрепить к тому, что они есть вместо Гамлета, а что каждый — это говорит по-своему, со всей душой. Ю.ЛЮБИМОВ: Только так. М.ТУРОВСКАЯ: А сейчас немножко получилось просто как это и — это тоже жалко, потому что это тоже сильно украшивает.. <—> Е.ЕВТУШЕНКО: В этом должно быть, что-то понимаешь такое... вот какого-нибудь большого внутреннее эхо сквозь даль времён, сквозь всем... надо всем, не стало ощущение какого-то кафедрального собора в этот момент. М.ТУРОВСКАЯ: Что касается начала... Мне кажется, что здесь Женя прав. И что начало... самое вот э... Пастернаком, не... не совсем получилось, в том смысле, что оно сейчас ни так и не сяк решено. Может быть, с гитарой это было лучше, я не знаю. Ю.ЛЮБИМОВ: Он пел... Е.ЕВТУШЕНКО: А? Ю.ЛЮБИМОВ: ...и разбивали гитару. Е.ЕВТУШЕНКО: А? Ю.ЛЮБИМОВ: Он пел... Е.ЕВТУШЕНКО: Да. Ю.ЛЮБИМОВ: ...и потом разбивали гитару о камень на куски. И тогда начинался спектакль. Но многие были очень шокированы. А я, благодаря тому что стал какой то более покладистый — на меня надавили и я согласился. Е.ЕВТУШЕНКО: Я видел, когда он не пел, а когда он читал стихи — читал как-то по-другому. А это он просто вышел, так сказать, и просто прочитал так стихи, так что очень бытово как-то это звучит. ГОЛОС: Стоп. М.ТУРОВСКАЯ: <То>, что относится к Бернардо и Марцелло. Это ещё происходит от того, что во многих местах пьесы, мне показалось, вобще текст немножко проборматывается, в то время как простота не снимает того, что текст сам очень прекрасный и весомый. Ю.ЛЮБИМОВ: То есть, сегодня было в два раза лучше, в смысле проборматываний. И то говорят, что проборматывается. М.ТУРОВСКАЯ: Вот это жалко очень, очень жалко... ГОЛОС: Что, Юрий Петрович? Ю.ЛЮБИМОВ: Текст, текст. М.ТУРОВСКАЯ:...потому что здесь весь текст — прекрасный. Как только он проборматывается и стирается, так спектакль сразу, мне кажется, очень теряет значение. Ю.ЛЮБИМОВ: Он не свой ещё, поэтому он проборматывается, он не опёрт на конкретность. Потому и проборматывается так. М.ТУРОВСКАЯ: Ну вот, а в остальном, мне кажется, при доводке вот этих, ну что ли, основополагающих... Да, ну и кое-где маленькие излишки, но это уже блохи, которые... потом уже вы сами будете, как говорится, вылавливать... Ю.ЛЮБИМОВ: Например? М.ТУРОВСКАЯ: ...наедине с собой. Ну вот, м-м... скажем, сцена с актёрами. Действительно, очень хорошая сцена, блистательно сцена идёт, как аттракцион. Где-то пережато, когда ему в третий раз подсказывают текст, — не нужно, можно с первого раза тут... ГОЛОС: Мотор. М.ТУРОВСКАЯ: ...которые он запомнить не может. И тут такие вот какие-то излишества, скажем, тот же самый петух — очень хорошо — опять-таки... немножко много. Ну, вот такие вот, где-то, где-то, где-то... Ю.ЛЮБИМОВ: Так он сам, его никто не просил. Его успокоить не могли. ГОЛОС ИЗ ЗАЛА: Его надо... надо убивать на каждом спектакле и варить бульон. Е.ЕВТУШЕНКО: Юрий Петрович, когда два черепа стукают череп о череп, мне кажется, не надо стукать. Не соедините... ГОЛОС: Стоп. Е.ЕВТУШЕНКО: ...стук ожидаться, но не стукнуть. ГОЛОС: Мотор. Е.ЕВТУШЕНКО: Неприятно. М.ТУРОВСКАЯ: Да, вот что касается покойников, мне они как раз понравились. Я не знаю, почему они не понравились другим, ну, мне понравились... Ю.ЛЮБИМОВ: Кто? М.ТУРОВСКАЯ: Эти покойнички. И один Гамлет ещё живой, так сказать, среди них всех. Ну, не знаю, я ничё не могу сказать, мне эта сцена понравилась, они мне не показались как бы, это самое... Ю.ЛЮБИМОВ: Что много черепов. М.ТУРОВСКАЯ: ...что их много. Ю.ЛЮБИМОВ: По Шекспиру — три. Так они и есть. Токо там... М.ТУРОВСКАЯ: Нет, я говорю не о черепах, я говорю о покойниках, когда вот они валяются на сцене в конце. Ю.ЛЮБИМОВ: Ах, вам не шокирует это? М.ТУРОВСКАЯ: Нет, меня как-то не шокируют почему-то. Не знаю, не могу сказать, почему. Ю.ЛЮБИМОВ: Кто хочет выступить? Больше нет желающих, Да? М.ЕРЁМИН: Я только хотел бы ещё поддержать вот то, о чём говорила Туровская — больше перепадов от почти вульгарности к возвышенности. Вернее, там, где появится вульгарность, там появится право на возвышенность, которая не будет нас резать, так сказать, вот этой мнимой поэтичностью многих постановок Шекспира. Вот так "Быть или не быть", в двух вариантах — вот так это получилось. И это очень хорошо, что это так получилось. Вот. <—> М.ЕРЕМИН: ...это, этого немножко не хватает. И как токо появится это, так появится право на большее, так сказать, вот эту инфернальность, о которой говорили вот здесь, м-м... которая, не будучи опёрта вот на эту вульгарность, будет звучать немножко фальшиво. Это одно. И... ГОЛОС: Стоп. М.ЕРЕМИН: ...в кинематографическом чёрно-белом фильме, вот где-то в финале мне не хватило какой-то одной... цветового удара какого-то. Я не знаю, цветового или светового, э... может быть, действительно, вот как у Эйзенштейна в "Иване Грозном", так сказать, крови, которая в последней цветной части вдруг появляется; понимаете ли. Вот сумерки, так сказать, вот тут немножко слишком, а вот чего-то, не знаю. Может быть, яркого света, как э... ну это, как в порядке дела, как э... в призраке, понимаете, вот это вы сделали наоборот... вдруг, вместо обычного сумрака — яркий свет. Это прекрасно, с моей точки зрения. ГОЛОС: Мотор. М.ЕРЕМИН: И здесь нужен либо этот яркий свет, либо что-то ещё. Ю.ЛЮБИМОВ: Это всё Шекспир: «Один сплошной лишай», «Створожилась вся кровь, — он любит гадости. «Фортуна... так вы в самой середине, значит, фортуны?» ГОЛОС: В нижней точке. ГОЛОС: Мотор. ГОЛОС: <Неразборчиво> ГОЛОС: Мне очень нравится этот спектакль. Было такой — почтительное непочтительностью к Шекспиру и с таким кинематографическим монтажным принципом, в общем, такой "Гамлет кинематографической эры", в этом смысле. ГОЛОС: Я убеждён, что этот спектакль будет самой большой... ну пусть, самой сенсацией нынешнего суда... в поступках. Хорошо это или плохо — хорошо. Потому что та, живущая <неразборчиво> сенсация: без взрывов, без потрясений, без открытий — даже такой жизни нашей. Вот, вы знаете, мы вот часто говорим о мировом значении советского театра. Но пусть на меня не обижаются, мировое значение имеют только те наши театры, которые делают что-то новое. Э.СТЕНБЕРГ: Ещё одно, Юрий Петрович, петуха надо в перчатках показывать... в белых. А то два заслу... Ю.ЛЮБИМОВ: Прекрасно! Э.СТЕНБЕРГ: Да... Ю.ЛЮБИМОВ: Сразу принимаю. Великолепная штука, благодарю вас. Прекрасно, в белых перчатках… Так, ещё кто желает? Благодарю вас. Артисты сидят… ГОЛОС: Стоп. Ю.ЛЮБИМОВ: Спасибо. <—> |
||||||
| real | mp3 | txt | htm | 10. | Обсуждение спектакля. | |
|
Любимов
собирает артистов на беседу. Все рассаживаются в зале вокруг него. Ю.ЛЮБИМОВ: Значит, теперь я вам скажу, с чем я согласен... Владимир где? Высоцкий! Высоцкий!! Почему? Я же не разрешал выходить. Володя! Да, Юрий Петрович... Ю.ЛЮБИМОВ: Идите сюда. ...я просто вышел... Ю.ЛЮБИМОВ: Садитесь и закрывайте дверь. Вот кому невтерпёж, можете сесть к столику и покурить. Л.ФИЛАТОВ: Щас. <Филатову не удалось улизнуть, чтобы покурить> Любимов даёт Филатову сигарету: Ю.ЛЮБИМОВ: На, на, только не бегайте, Христа ради, не бегайте. Значит, первое. Это настоко всё сложно, что, значит, ещё надо сделать одно усилие, чтоб спектакль встал прочно. С чем, значит, я согласен... с какими замечаниями. О значительности характеров. Это нисколько не значит, что тут нужно пыжиться. Нет. Расшифровать, так сказать, это на наше... на языке нашей профессии — педагогической, и режиссёрской, и актёрской — это нужно так: что с такой же страстью то, что он делает в своей сфере, они также это делают в своей низменной сфере. Пример такой, Ваня: Любимов обращается к И. Дыховичному, который играет роль Розенкранца: Ю.ЛЮБИМОВ: Он нисколько не менее наполнен, чем тот после «Мышеловки», когда он говорит: «Что вам надо? Что вы выкабениваетесь?! Вас же назначили. Вы что, не понимаете, что у вас шанс есть? Вас же сотрут в порошок. Что вы дурака валяете?! Соглашайтесь на это!» Вам нужно, чтоб он согласился, потому что тогда и вы в дамки будете. Он будет в выигрыше, значит, он пойдёт на компромисс, когда тот подохнет, то вы у него опять советником. Вы — Полоний. Это же очень точные у таких людей варианты. Это точные у таких людей варианты всегда. У них это всё конкретно очень. Выражается это в финансовом... ГОЛОС: Мотор. Ю.ЛЮБИМОВ: ...в благах. Они —за разное воюют. Поэтому и возникла вначале в замысле мысль повторять важнейшие коллизии для всех... для всех. Быть или не быть — решается для всех. «Смерть короля уносит всех близстоящих». Значит, к вашей паре укрупнять характеры нужно по этой линии. Понимаете? Укрупнять характеры — по этой линии. Потому что есть люди, которым... Любимов неожиданно прерывает сам себя. Ю.ЛЮБИМОВ: Перестаньте шептаться и слушайте внимательно!.. Когда говоришь с вами, то ищешь слова, чтобы они вам помоглись. Вы бестактностью всегда выбиваете эти слова. Своими бестактностями частыми. После паузы, когда все замолкают, он продолжает: Ю.ЛЮБИМОВ: И эти люди тогда будут крупнее, когда я буду видеть, вы просто меньше с этим сталкиваетесь, чем я, поэтому иногда вам это, как говорят, до лампочки. Это страшные вещи, когда со спокойной, с улыбкой говорят какие-то вещи или наоборот, совершенно с неприкрытым цинизмом говорят: «А чего это вы делать-то будете? Ничего не будете делать, если не согласитесь», — и все понимают, что ничего не будешь делать. А вы ещё этого, зачастую, — лагерь злодеев — не понимаете. И вот укрупнять характеры нужно по этой линии, по этой... ГОЛОС: Стоп. Ю.ЛЮБИМОВ: Теперь предположим... щас я буду говорить вот так сбивчиво, ну, с вами, Наташа, тут одно. Просто почему я так иногда сержусь и недоволен атмосферой в репетиционный период этого спектакля, что такие вещи... Вы плохо знаете театральную историю — каждый режиссёр ставил «Гамлетов». Режиссёры, которые всерьёз занимались своей профессией, два-три раза за жизнь. Крэг ставил раза три, по-моему, Брук ставил дважды — один раз у него не вышло, не вытянули, ни это... А уж потом он второй раз, сделал коррективы, причём ещё так, что он поездил... у него спектакль не вытянулся, — то есть, он был замыслен как... вот сюда привозили его — он не очень получался. Он его по... повозил по провинции, переставил весь, и снова... тогда уже он стал играть и ездить, так, по всему миру с ним. Это есть недооценка у него это в театре э... трудности проблемы. Это большая высота, ее... её трудно брать, и точность образа — сочетание вот этого низменного и высокого. Я тут со всеми высказываниями согласен. Но это уже вкусовое дело — делать трупы, не делать трупы, — это подумаем. Но вот эти вещи коренные. Любимов обращается к Наталье Сайко, которая играла роль Офелии. К ней было больше всего замечаний на худсовете. Высказывалось предположение, что серо-коричневое платье делает её серой мышкой, незаметной на фоне занавеса. Ю.ЛЮБИМОВ: Вы просто, Наташа, сегодня не прорвались. Понимаете? Вы всё сделали, как установлено, но вас не осеняло, поэтому вы и отстали. А вы... Н.САЙКО: Мне двигаться было трудно. Ю.ЛЮБИМОВ: Да это наплевать. Вас один раз было... вам ещё хуже двигаться. Это ведь... когда говорят, платье не то, это не утешение, Наташа. Может быть, оно не в выигрыше, — это можно было подумать — оденем другое. Не в этом дело. Просто в этом же платье было у вас... отличные были репетиции, когда вас занавес по... поволок, вы чуть не упали... упали, потом встали, это. А просто вы... он кончил сцену, а вы её не подхватили. И вы её, наоборот, вместо того, чтоб кульминацию сыграть, — то, что вот я вам всё время толкую. Когда вы Гамлет... вы Гамлет-то крикнули, а дальше-то — у-у-у-у! — и вся сцена ушла. А ведь это кульминация, вы должны перекрыть всю сцену последним монологом. А вы её остановили всю. И... то, что я вам говорю, вот когда, что надо очень ухо развивать вообще. В хороших театрах, где ещё сохраняется какая-то что ли... коллективное, что ли, биение чувствует, тогда актёр, выходящий на свою сцену, он слушает хоть предыдущее, не бежит как на выход неизвестно откуда. А он слушает внимательно: что сцена-то перед ним-то, она что — упала или... Куда он выходит для того, чтоб дальше-то нести это, как эстафету всё равно в спорте: один задержал — и всё, и уже второй-то не вытянет. Каждый должен в своём промежутке ещё с... пару, десяток секунды, там, или секунду отвоевать, а иначе команда не выйдет, её обскачет другая. Но они нашей кухни не знают, поэтому за сегодняшнюю репетицию я должен похвалить актёров. Похвалить. Но, к сожалению, у нас это редко бывает. Сегодня были... сегодня хо... была репетиция хорошая. Поэтому не надо тут... нужно быть очень трезвыми к себе и беспощадными. Сёдня была хорошая репетиция. Но и она вызывает ещё ряд вещей, которые должны быть дополнены и доделаны. Доделаны. Не могу говорить. Немного было неточностей — не так уж много, но были, которые... А вы знаете, это всё равно как в спорте: раз три секунды после сцены рухнуло оттого, что задрыгался занавес, потом начал биться туда, пропали три фразы, что — и всё, и уже подрубилось то, что завоёвано. Тут надо всё время дальше двигаться. Вот вы сёдня довольно формально подвинули..., то есть, просил я подвинуть второй акт... ГОЛОС: Мотор. Ю.ЛЮБИМОВ: ...И можете себе представить, ещё недостаточно подвинули. Как только ещё темпа ритмы спектакль недостаточно, то есть, где-то почти что всем можно подвигать наполненность и экспрессивность текста вперёд. То есть, воздействие текстом на партнёра ещё более, мо... может быть, энергично, более энергично и более быстро. Потому что чуствуешь, вот текст должен быстрей, стремительней развиваться; и чувствуешь, ка... как останавливает актёр, останавливает пьесу. Останавливает пьесу. Поэтому где вот прорываетесь вы до конца, вот... ГОЛОС: Стоп. Ю.ЛЮБИМОВ: ...экспрессии, заложенные в этом необыкновенном странном человеке, который Шекспир называется, — там мы достигаем с вами каких-то успехов... каких-то успехов. Значит, по линии злодеев я сказал то, что вот... сегодня ещё очень сж<ато говорили> ГОЛОС: Мотор. Ю.ЛЮБИМОВ: ...и очень дельно. Мне понравилось, как выступали. То есть, я не о том, что хвалят или ругают, как, к сожалению, всегда мы стараемся, — не в этом дело. Э... Искусство оно... жизнь покажет, будет жить спектакль или не будет и так далее. Что гадать — не сеанс. Вот. ГОЛОС: Стоп. Ю.ЛЮБИМОВ: Но с замечаниями я почти что со всеми согласен. Они были правильные, точные и лаконичные. Вот теперь я буду ещё говорить, значит... Теперь, вот, Алла, что они говорят, вот, Евтушенко, по-моему, сказал, что где-то вы перебираете. Знаете, в чём это выражается? В тембре плача, то есть, э... перебра... то есть, а-а-га-а-а... Ну, понимаете вы? Начинается сделанность манеры плача. А гораздо сильней кусок, когда вы совсем бросаете это, а просто на него глядите, вот, когда отец... — и начинается вот этот кусок; вот вода вы — вот всё нужно учитывать — вода выплеснулась, а она очень помогает и вам, и ему потом она... ГОЛОС (пьяным басом из фойе): Фроня... Ю.ЛЮБИМОВ: чре... ч... она чрезвычайно помогает. ГОЛОС: Фронька... Любимов кричит, чтоб его было слышно в фойе: Ю.ЛЮБИМОВ: Почему там вы себя ведёте так в театре? <Пауза> Ю.ЛЮБИМОВ: Екатерина Андревна, выясните, кто там ведёт себя, и отведите в «Каму». <Шум продолжается> Ю.ЛЮБИМОВ: Кто продолжает так вести себя там? <Пауза> Звуки удаляются, стихают. Любимов продолжает: Ю.ЛЮБИМОВ: Это наш стиль. Вы ещё с ним миритесь, я уже старше вас намного, у меня не хватает больше терпения. Давайте. Пойдём по замечаниям. Значит, раз. Так выбивают... Поняли, Алла? Потом... Где можно выразить вот то, что там говорили справедливо, что я... Входит помощник режиссёра Екатерина Андреевна Дроздова. Любимов обращается к ней. Ю.ЛЮБИМОВ: Кто это безобразничал? Е.ДРОЗДОВА: Это девочки какие-то. Ю.ЛЮБИМОВ: А почему они ходят здесь? <Все смеются> Е.ДРОЗДОВА: Девочки?.. Ю.ЛЮБИМОВ: Нет, там был ещё бас. ГОЛОС: Юноша! Демидова напоминает Любимову его последнюю фразу: А.ДЕМИДОВА: «Ах, Гамлет <неразборчиво>...» Ю.ЛЮБИМОВ: Это место, да. Тут дело не в этом. Вы играете неправильно, это надо совсем исключить эту интонацию, что «да, я и забыла, это решено», — что, мол, не... не... это если... не хочу я навязывать вам интонацию, значит, тут интонация уместна, то токо одна... ГОЛОС (тихо): Тише. Ю.ЛЮБИМОВ: ...до неё доходит, почему он так настаивал. Понимаете? Если нафантазировать. Она вдруг поняла, что он так приставал к ней, чтоб он уехал, что лучше ему уехать, что что-то такое... Она не соглашалась, а он всё её убеждал и убедил, что лучше уехать. Она сказала: «Да, лучше уехать... если так». Это выражается в куске, должно быть, — как она его оберегает на кладбище, как она говорит с ним, когда в нём капельки добра, как крупицы, вот это где-то, когда она начинает вставать за него н-н... насмерть готова за сына встать, всё время убеждаясь, что прав сын, а не этот, и видя в нём убийцу, и поверив в этот вариант, что он убийца. Вот. Она мучительно начинает защищать сына. Поняв, что он убийца и может сделать всё что угодно во имя власти, она начинает защищать сына. И... и не то, что как курица просто так чё-то, а даже сознательно, сознательно что-то хитрит, там, если фантазировать об образе с ним. Вот мне, кажется, тут вот в этом, значит, надо ещё... и снять вот лишнее это. А в Призраке ещё надо, конечно, взвесить и действительно, может быть, пойти на вариант старый. ГОЛОС: Мы взвесим. Ю.ЛЮБИМОВ: А? Ну, взвесим. То есть, чтоб один актёр играл. Смехов защищает свою роль Короля: В.СМЕХОВ: Юрий Петрович, они ж не понимают, что тут эффект, что вот в том же костюме появляется человек. ГОЛОС: Конечно. Ю.ЛЮБИМОВ: Это тут есть другой выигрыш, вот этот — из-за костюма. В.СМЕХОВ: <Неразборчиво>... Ю.ЛЮБИМОВ: Все то же, да не то же. В.СМЕХОВ: ...И свет поэтому. Ю.ЛЮБИМОВ: Но тут... ГОЛОС: Другой мужик. Ю.ЛЮБИМОВ: Тут есть трюк скорей... скорей, если один актёр играет... Но надо подумать. Так сходу нельзя, нельзя сходу. ГОЛОС: <Неразборчиво>? Ю.ЛЮБИМОВ: Подожди... Бери. Давай... Повернувшись, Любимов опять обращается к Демидовой: Ю.ЛЮБИМОВ: Алла, вы поняли, да? Ещё там будет конкретно, я вам ещё скажу. Щас тоже прошу очень внимательно всё слушать, каждое замечание оно должно конкретно на сцене быть э... выражено потом. Ассистент Любимова читает замечания, записанные во время спектакля. АССИСТЕНТ: Так. С занавесом отдельно будем? Ю.ЛЮБИМОВ: Нет, давайте, токо быстро, чтоб это быстро было. АССИСТЕНТ: Так. Медленно... медленней ещё занавес с самого начала. Плохо работает в начале занавес... Любимов нетерпеливо прерывает: Ю.ЛЮБИМОВ: Нет, вы неправильно записали. Когда занавес дошёл на первой после Пастернака, то начали его там поправлять, как и в финале спектакля, начали тыкать и поправлять. Где... У нас так: где не нужно, там поправляли, а где нужно поправить это — там не поправляли. Это всё записано. Зачем? В финалах хорошо, мощно пошёл и вы сразу начали... ГОЛОС: Мотор. Ю.ЛЮБИМОВ: ...э... и сразу сбили всю точку. Ведь вы не понимаете что, почему так кричишь... Подождите... Создаётся напряжение в зрительном зале, и каким-то зевком, плевком, там, громкой фразой за кулисами, топотом здесь — вы снимаете напрочь это напряжение, которое стоит просто огромных усилий актёрам, находящимся на сцене. чтоб создать их настоящее напряжение зала. И тут раз, уронили что-то, топнули — и всё разрушили. Это же очень тонкая вещь, — искусство. Почему так ругаешься, почему так иногда кричишь, и нервы на вас не выдерживают. Вы сами себе портите всё. ГОЛОС: Стоп. Ассистент режиссёра продолжает подсказывать замечания. АССИСТЕНТ: Филатов верно проводил сцену со стражниками. Ю.ЛЮБИМОВ: Да. Дальше. АССИСТЕНТ: Так. «Гамлет: “Вопреки природе своей”». Ю.ЛЮБИМОВ: Ещё. Стражникам. Когда вы всматриваетесь туда, нужно ещё, я бы сказал, растерянней быть и не видеть ничего. Бернардо и Марцелл. Ю.ЛЮБИМОВ: Да. Вы все, и Горацио не очень видит, а те уж вообще ничего не видят. Уж то он вобще чё-то бормочет сам с собой, потом вообще неожиданно сказал: «Здесь он не ответит, я пойду». Ушёл. И так же нужно быть потерянней и чудней... <—> |
||||||
| real | mp3 | txt | htm | 11. | После обсуждения. | |
|
Король:
...без прикрас,
Что делала бы благость без злодейства?
И смысл этот из глубины спасенье
Что делала бы благость без злодейства?
И смысл этот
из глубины спасенье
Какими же словами молиться тут?
При мне всё то, зачем я убивал |
||||||
| real | mp3 | txt | htm | 12. | Сцены. Поединок. | |
|
Ю.ЛЮБИМОВ:
Лучше нет,
это не надо, это хороший... Ну вот, бросьте этот. ГОЛОСА: Налево <неразборчиво>. — Не надо... Ю.ЛЮБИМОВ: Да, да, да. Не надо. Значит, затемнение, Алик. Могильщик (Антипов): Что во дворце? Подробностей не знаешь? Привет. Ну что слыхать? Горацио. О чём? Могильщик: Ну, всё насчет дворца. Ты прибыл с севера и ничего не знаешь. Безумный Гамлет, прошлый год, убив отца, на этот раз прикончил сразу двоих — беднягу Клавдия и матушку. Во время сна он влил им в уши яду... Ю.ЛЮБИМОВ: Да играйте вы как следует. Копайте землю. Щас будет всё равно... проходить всё будем с похорон Офелии. Могильщик: Так, значит. Так вот я говорю, значит... Ю.ЛЮБИМОВ: И надо вразрез сцены идти. Кончилось всё. Это совсем добавка после, прошло уж всё. Идите ещё раз выход. Надо найти тон верный очень: «Привет! Слушай, чё там слыхать-то?» Могильщик: Что во дворце? Подробностей не знаешь? Ну что слыхать? Горацио. О чём? Могильщик. Ну, всё насчёт дворца. Ты прибыл с севера и ничего не знаешь. Безумный Гамлет, прошлый год, убив отца, на этот раз прикончил сразу двоих — беднягу Клавдия и мать. Во время сна он влил им в уши яду. Ну... А яд ему вручил какой-то Призрак. Потом... <—> Ю.ЛЮБИМОВ: ...Люди любят сенсации сообщать. «Слушай, ты! Слыхал, чё тут творится-то, а?!» Горацио. О чём? Ю.ЛЮБИМОВ: «А! Ты прибыл с севера и ничего не знаешь. Тут, милый, дела-то какие. Безумный Гамлет-то — преступник, в папаню!» Тогда и будет копатель: «Да нет, ты что!..» — «Вот тут ты попался, сына звали Гильденкранцем!» Внизу безумный копатель — что ж будет? А удобно... я вам уже говорил <неразборчиво>. И опохмеляться тоже хорошо. АНТИПОВ: Это когда выпьет <неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, это вы любитель. Текст хороший. Когда ещё увидим. Ю.ЛЮБИМОВ: <Откашливается> Идите ещё раз. Могильщик: Что во дворце? Подробностей не знаешь? Ну что слыхать? Горацио: О чём? Могильщик. А-а-а ты прибыл с севера и ничего не знаешь. Безумный Гамлет, прошлый год, убив отца, на этот раз прикончил сразу двоих — беднягу Клавдия и мать. Во время сна он влил им в уши яду. А яд ему вручил какой-то Призрак. Подробности не знаешь? Горацио: Слушай, меня тут... Ю.ЛЮБИМОВ: Правильно, когда ты иногда с землёй останавливаешься, бросаешь фразу, кладёшь её на место. Но надо всё это ощутить, как-то делать. А то... Тогда просто начинаешь копать. Это ж всё должно быть сделано актёром. Дальше. Горацио. Послушай, меня зовут Горацио. Я прибыл сюда из Эльсинора. Могильщик. Полно врать. Горацио здесь был на той неделе. У-у-у шикарный тип — все пальцы в перстнях — истый царедворец. Ю.ЛЮБИМОВ: Это хорошо с землёй сказать: «Шикарный тип!» — потом смачно землю плюхнуть. Надо вкусно всё делать. Могильщик: Все пальцы в перстнях — истый царедворец. Он, кстати, первый, кто разоблачил делишки принца. Ю.ЛЮБИМОВ: Ещё лопатой так по... по куче: «Истый царедворец», — бух, бух. Так. Могильщик. Он, кстати, первый, кто разоблачил делишки принца. Этот самый Гамлет, прошлый год убив отца... (Стучит лопатой) Ю.ЛЮБИМОВ: Вот. И тут хорошо постучать лопатой. Вот щас хорошо стукнул: «Убив отца, прошлый раз ещё эту пристукнул». О-о. Могильщик. На этот раз прикончил сразу двоих. (Стучит лопатой о край могилы) Ю.ЛЮБИМОВ: Во! С этой стороны кучу ударил и с той — «прикончил двоих». Нет, ударь вот так — «прикончил двоих». Туда по куче и с той стороны по куче. АНТИПОВ: Понятно. Значит, <неразборчиво>... <—> ГОЛОС: <Неразборчиво>... Ю.ЛЮБИМОВ: Давайте. Нет, я просил э... ну, давайте щас это э-э... давайте вот этот кусок и потом первую. Давайте. Демидова где? Будьте добры. ГОЛОС: Стоп. ГОЛОСА: <Неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: Прошу начинать. С выхода Призрака щас, к выходу Призрака. Алла, идите сюда, чтоб вы знали в курсе дела, что тут творится. Нет, сидите ближе к концу, значит... Нет, нет, нет, именно туда. Во, вот, вот, ещё даже. Вот. Давайте, Володя к выходу отца. Внимание. Лида! ЛИДА: Я приготовилась. Ю.ЛЮБИМОВ: Приготовилась? ЛИДА: <Неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, ладно, ладно, это всё потом. Приготовься. Давайте реплику. С какого момента? Ю.ЛЮБИМОВ: С выхода призрака. ГОЛОС: А ну мы там... Ю.ЛЮБИМОВ: Вы щас, пожалуста, сориентируйтесь, по-другому тут всё. <Неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Вам нужно играть то, что вы играли, но токо Призрак будет за гробом стоять. Не надо, тут не так. <Неразборчиво>. Я очень могильщиков прошу лопатами открывать и смотреть, когда входит. Тогда... <—> Ю.ЛЮБИМОВ: ...здесь переход. А иг... играйте, как вы играли. Тогда, значит, значит... И тогда говорит: «Ничего нет». Так давайте первую сцену. ГОЛОС: Мотор. Ю.ЛЮБИМОВ: «...ужас, ужас. Но, как бы ни сложилась месть, там, не посягай... — и медленно кладите... на мать, — на то ей Бог и совести тяжёлые укоры» <Неразборчиво>... Ю.ЛЮБИМОВ: И опять: «Прощай, прощай», — раза даже можно три повторить, понимаете, этот жест: вот так — закрыться, потом — открыть. Только нужно делать — то он, то она, а под конец вместе вот так вот закрылись — и исчезли. ГОЛОС: Мото... Стоп. Стоп. <—> Ю.ЛЮБИМОВ: Пробуем... Я не... это убийство, это не пр... это ложь тут кроется, ложь. Это — обман, убийство. Призрак: Отмсти за подлое убийство. Ю.ЛЮБИМОВ: Тогда всё реальным становится. И его страхи, убийство, преступление. Разговор Гамлета с Призраком. Призрак — Отец Гамлета — сидит на троне рядом с Королевой. Гамлет сидит в центре, спиной у их ног. Смотрит перед собой, в зал. Призрак: Отмсти за подлое убийство. Гамлет: Убийство? Призрак: Да, убийство из убийств, Как ни бесчеловечны все убийства. Объявлено, что спящего в салу Меня змея ужалила. Ю.ЛЮБИМОВ: Давид... Датчане бесстыдной басней введены в обман. Гамлет: В обман... Призрак: Ты должен знать, мой благородный сын; Змея, что твоего отца убила, — Его венец надела. Гамлет: О, вещая душа моя! Мой дядя! Призрак: Да, этот скот, подлец, кровосмеситель, Врождённым даром хитрости и лести Бесстыдно совративший королеву! Какое здесь паденье было, Гамлет! Но тише! Скоро утро. Я вновь спешу. Так был рукою брата я во сне Лишён короны, жизни, королевы, Так послан второпях на страшный суд Со всеми преступленьями на шее. О ужас, ужас, ужас! Если ты — Мой сын, — не оставайся равнодушным. Не дай постели датских королей Служить сыну распутства!.. |
||||||
| real | mp3 | txt | htm | 13. | Сцены с могильщиками и Призраком. | |
|
Идёт репетиция. Артисты репетируют сцену
поединка. В зале тихий разговор Любимов с неизвестным собеседником. |
||||||
| real | mp3 | txt | htm | 14. | Разговор. | |
|
ГОЛОСА:
<Неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: Нет, это там, это там. Так весь токо когда... ГОЛОСА: <Неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: Надо чтоб вы... ГОЛОСА: <Неразборчиво> То, что есть, никакого боя. ГОЛОС: Там бой есть, там ноги <неразборчиво>, там движение за... <Неразборчиво> жизнь должна быть, туда уходит <неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Нет, там очень... Когда приносишь настроение боя по прямой... ГОЛОС: На десять секунд здесь свет есть. Ю.ЛЮБИМОВ: Что? ГОЛОС: На десять секунд свет есть. Ю.ЛЮБИМОВ: Неправда. <Неразборчиво>. В.СМЕХОВ: Там много ещё ненужного. ГОЛОС: Сюжет <неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Да, ну. Причём тут сюжет, когда все его наизусть знают и сказал... Причём тут это, <неразборчиво>. Здесь не тот случай, как говорили. Здесь... это уже сделано. Это правда, играть добра добра. ГОЛОС: Точно. Потому что у нас нет боя, фактически, на сцене. У нас его ведь нет. Мы делаем всё за Гамлета. Если мы сделаем один раз чисто, вы посмотрите, что это будет абсолютно точно. Ю.ЛЮБИМОВ: Не в этом дело. Тут не надо... всё-таки там идёт бой. Пускай это придум... ну, подумаешь, там, за кулисами — бой. Но всё равно сделано ходом таким, нормальным, реалистическим. А это тут совершенно не надо, тут важно всё... вот расстановка сил, как при болезнях всё запланировано: раз, раз, раз, раз... я — сюда, всё з... и всё сорвалось. Тут какую-то подмазку будет хорошо, Юрий Петрович. Ю.ЛЮБИМОВ: Да нет, <неразборчиво>. <Неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Вот всё давай попробуем вот это: где Розенкранц, все упокойники где? ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Они ушли. Ю.ЛЮБИМОВ: А? ГОЛОС: Они ушли. ГОЛОС: <Неразборчиво>. Нет, нет, нет, нет, нет... Ю.ЛЮБИМОВ: Почему? Наташа здесь? ГОЛОСА: <Неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: Уберите, пожалуста. Лев Аркадьич здесь? А? <Неразборчиво>. Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, ладно, сёдня ещё какой-то дьявольский футбол, так что... ГОЛОСА: <Неразборчиво> Ю.ЛЮБИМОВ: Ладно включай, закончим на сегодня. ГОЛОСА: <Неразборчиво> <—> |
||||||
| real | mp3 | txt | htm | 15. | Конец. | |
| <—> | ||||||
| real | mp3 | txt | htm | 16. | Сквозь гулаж туман... (с И.С. Бортником, А.И. Васильевым, В.В. Шаповаловым, др. актёрами ТНТ) | |
| <Играют, переходя на мелодию следующей песни> | ||||||
| mp3 | mp3 | txt | htm | 17. | Это было весною, зеленеющим маем... (с И.С. Бортником, А.И. Васильевым, В.В. Шаповаловым, др. актёрами ТНТ) | |
|
ГОЛОС: Стоп! <—> <Играют мелодию «Подмосковные вечера»> <—> ГОЛОСА: Прекрасно.— О, это да. — <Неразборчиво> — Вот. Вот этот раз хорошо. Токо надо в ля-миноре играть… — <Неразборчиво> — Ну, давайте, давайте, ребята, а то… |
||||||
| real | mp3 | txt | htm | 18. | Поговори хоть ты со мной... (2 куплета) (с И.С. Бортником, А.И. Васильевым, В.В. Шаповаловым, др. актёрами ТНТ) | |
| <Продолжает на ту же мелодию> | ||||||
| real | mp3 | txt | htm | 19. | В сон мне - жёлтые огни... (2, 5 куплета) (с И.С. Бортником, А.И. Васильевым, В.В. Шаповаловым, др. актёрами ТНТ) | |
| Ю.ЛЮБИМОВ: …когда спор, какой был Шекспир, это вообще беспредметно. Вот Шекспир такой был или такой был, ну, что тут гадать? Мы не Вольфы Мессинги, какой он был. То я в этом споре за людей, которые говорят, что он был очень реален. Он даже со зверинцем рядом работал, и в зверинец ходили, а в его театр — нет, поэтому он иногда перебирал немножко: уводил их посмешить э... таких полуклоунов. Но мне кажется, это был типичный такой... очень земной театр, очень реальный театр. | ||||||
| real | mp3 | txt | htm | 20. | Быть - или не быть? Вот в чём вопрос... (фрагмент) (чтение) | |
|
М.ТУРОВСКАЯ:
Но вы это делаете немножко щас как
отголоски "Быть — или не быть" и они это говорят чуть-чуть так это
— призраки, в то время как очень точно сделано и Вы имеете
право это даже как-то разбросать. То есть, не то чтобы прикрепить к тому,
что они есть вместо Гамлета, а что каждый
— это говорит по-своему, со всей душой. Ю.ЛЮБИМОВ: Только так. М.ТУРОВСКАЯ: А сейчас немножко получилось просто как это и — это тоже жалко, потому что это тоже сильная игра <неразборчиво>. |
||||||
| real | mp3 | txt | htm | 21. | Восстать, вооружиться, победить... (чтение) | |
|
Ю.ЛЮБИМОВ: Мне кажется вот что надо делать: исповедь какая-то в этом пастернаковском монологе — за себя, за товарища и за театр... за себя. Вот. Ну, неужели мы окажемся банкротами. Молитва перед началом... |
||||||
| real | mp3 | txt | htm | 22. | Гул затих. Я вышел на подмостки... (чтение) | |
|
Ю.ЛЮБИМОВ: ...сыграй. Ну, неужели
сегодня будет плохая репетиция, плохой спектакль?.. Тогда будет дальше: "Но
продуман распорядок действий..." Всё запрограммировано, зритель пришёл, играть надо "и не отвратим конец
пути..." Чтоб сегодня было всё хорошо у нас, налажено. Это эпиграф к
спектаклю ко всему. |
||||||
| real | mp3 | txt | htm | 23. | Гул затих. Я вышел на подмостки... | |
|
<—> |
||||||
| real | mp3 | txt | htm | 24. | Гул затих. Я вышел на подмостки... |
| Наличие фонограммы: 001 , 005 , ___ , ___ . | |
| Наличие стенограммы: ___ , ___ , ___ , ___ . | |
| Служебный блокнот: html | txt | doc | ? | |
| Блокнот: html | txt | doc | ? | |
Появление
сообщений об ошибках при обращении к файлам
RealAudio, mp3, txt означает, что к серверу, на котором
размещены эти файлы, нет доступа. Повторите
запрос спустя некоторое время или на следующий
день. |
|
Если Вы располагаете любой информацией об этой записи (воспоминания очевидцев, недостающие песни, песни в полном объеме или с лучшим качеством, отсутствующие комментарии, фотографии, публикации с упоминаниями и т.д.), пожалуйста, свяжитесь с нами по e-mail : |
|
| Ваши уточнения, дополнения, замечания о записи 00_0200 | |
 |
 |
|
| На первую
страницу | К оглавлению | сайта |
 |
|
| Последнее обновление: 05 сентября 2023 г. | ||
| Владимир Высоцкий Vladimir Vysotsky Vissotski Vissotsky
Visocki Visotski Visotsky Visotskiy VVysоckij Wladimir Wysotsky Vysockij Vysockiy Vysotski Vysotskij Vysotsky Wisocki VVysockij WSVVb1SS0CKiY |
||