Владимир Высоцкий. Содержание записи 01_0126 * Vladimir Vysotsky WWW. (When? Where? Who?). Владимир Высоцкий. Когда? Где? Кто? * VVysockij * VVYS0CKiY

<Звучит музыка>
   Скажите, пожалуйста, это дорога на Зибенайхен
   МУЖСКОЙ ГОЛОС: Зибенайхен? Нет, это в обратную сторону. Вам надо вернуться по большаку н потом ехать вон туда.
   Так я как раз и еду оттуда, там объезд.
   МУЖСКОЙ ГОЛОС: Правильно, в Линкслибеле строится мост на Зибенайхен, оттуда вы можете ехать через Юбовиц, это будет километров 20 или через Подельциг, но там…
   Подельциг?
   МУЖСКОЙ ГОЛОС: Да, да, но я вам не советую, дорога там годами не ремонтировалась.
   Да, я представляю. Поеду через Юбовиц, большое спасибо.
   МУЖСКОЙ ГОЛОС: А, пожалуйста, пожалуйста, до свидания.
   Ну, что ж посмотрим, посмотрим… Подельциг. Он должен быть где-то там за лесом. Здесь всё находится за лесом. Могли бы хоть указатель поставить, одни объезды, Так, куда ж теперь? Направо или налево? А где были самые большие выбоины, направо, ну, конечно же, направо. Вот и сосновый лес, правильно, отсюда прямо на Подельциг. Интересно сколько сейчас времени? А, нет ещё и девяти. Так, до одиннадцати они всё равно не начнут, я вполне успею, двенадцать километров туда, двенадцать обратно, там несколько минут, в общем, полчаса хватит на всё. Хмм... А они действительно за пять лет с дорогой ничего не сделали, камыш на обочине, как и раньше, тот же запах мяты, Так надо ехать медленнее, не дай бог застрянешь. Да, было времечко, приятно вспомнить — Подельциг. Направо — мельница, налево — кабачок. Так оно и есть, да посмотрим, остались ли у меня сигареты. Не очень... Бывало, хозяин уже в шесть утра выставлял бутылки, сам в халате, а заведение на полном ходу. А сейчас вокруг ни души, не мудрено ведь нет и девяти.
<Скрип двери>
   Доброе утро!
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Доброе утро!
   Будьте любезны пачку «Ф6».
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Только «Ивель» с фильтром.
   Хорошо.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Может, желаете пивка?
   Нет спасибо, лучше лимонада, я тороплюсь, у меня машина.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Как угодно.
   Ох, как невкусно. У вас ничего другого нет?
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Яблочный сироп.
   Нет, уж спасибо, тогда лучше пива.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Пива?
   Да.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Как будет угодно.
   А этот музейный экспонат, этот фикус всё ещё здесь.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: На здоровье!
   Благодарю вас. Ваше пиво просто прелесть.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Хм, ещё бы.
   Скажите, а вы меня помните?
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Нет, что-то не припоминаю. Здесь, видите ли, так много бывает людей так что…
   Пять лет тому назад мы у вас устраивали обед.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: А-а-ах, вот как, пять лет тому назад.
   Мы строили тогда амбар.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Для кооператива?
   Угу.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: А стало быть, вы строитель?
   Плотник. Если говорить по правде, плотник.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Хм.
   Тогда я был плотником, а теперь получил высшее образование, но по специальности всё тот же строитель.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Пять лет назад говорите. Ну, в то время чего только здесь не строили — коровники, новую школу. С вами был ещё тогда такой длинный, тощий с торчащими ушами?
   Верно. Микан!
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Вот, вот, вот. Микан. И ещё один такой здоровяк, похожий на боксёра, уже немолодой.
   Правильно. Полир!
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Вот видите, оказывается, память ещё не совсем отшибло. Эх… Вот теперь я вас вспоминаю. Такой басок редко встретишь и потом вы ко мне часто заходили пропустить кружечку другую, видно жарко было.
   Ну, дело было не только в жаре, работа сами понимаете…
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Вот как?
   Нам тогда трудненько доставалось. Амбар стоял между ветряной мельницей и лесопилкой. Нужно было делать крышу особой конструкции. Работали в две смены по семнадцать — девятнадцать пар. Послушайте, может быть, выпьете со мной пива?
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Э, я бы с удовольствием, да нельзя. Желчный пузырь.
   А. Да тогда нас величали строительной бригадой. А кем мы были, в сущности? Просто подмастерьями, ни опыта, ни практики, ничего. А сроки поджимали! Боже мой, как только вспомню об этих сроках, в горле пересыхает.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: А посему и пивко!
<Смеётся> Нет, жара, конечно, тоже сыграла свою роль.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Понимаю, понимаю. Когда испытаешь такие трудности, их нелегко забыть.
   Вот именно.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Потом, вот снова также вот возвращаешься в эти места и смотришь на всё другими глазами.
   Правильно, вы угадали.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: На здоровье. Вы всё ещё вместе?
   Кто?
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Ну, Вы, Полир, и этот Микан.
   Увы, давно уже нет. Микан умер, я стал инженером, а о Полире я ничего не слышал.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Инженером? Надо же. А пиво моё всё ещё нравится!
   Спасибо. Вы знаете, теперь тоже порой бывает так жарко, что бежишь за пивом.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Может, ещё выпьете?
   Да, нет спасибо. Пойду, пройдусь вдоль амбара, а потом надо ехать — я, честно говоря, спешу. Вся жизнь на колёсах.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Понимаю, понимаю.
   Сколько я вам должен?
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Три семнадцать.
   Так, сдачи не надо. Ну, что ж пока.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: До свиданья.
   Что-то я вам...
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Может...
   ...хотел ещё сказать.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Может, ещё что-нибудь возьмёте?
   Ну, коробку спичек.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: А, пожалуйста.
   Да, вот вспомнил, здесь тогда была одна девушка, Гудрун её звали, кажется.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Гудрун, Гудрун, примерно вашего возраста?
   Намного моложе, ей было приблизительно лет шестнадцать.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: А вот как.
   Что значит вот как?
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Минуточку, я щас подумаю. Блондинка говорите. Угу, а может брюнетка?
   Нет, что-то среднее, скорее шатенка. Коротко подстрижена.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Н-нет, не припоминаю.
   Она была, как бы вам это сказать, такая боевая, в общем, палец в рот не клади, такая…
   ГУДРУН: Взгляните, как следует, откройте глаза пошире!
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Нет, нет, не помню.
   Ну, фигурка у неё тогда уже оформилась, ничего так. А глаза широко расставленные, немного раскосые, кажется серые. Как посмотрит, бывало ими на кого-нибудь так…
   ГУДРУН: А я к вам!
   Вот как!
   ГУДРУН: Можно с вами поговорить?
   Ну, если поговорить.
  ХОЗЯИН КАБАЧКА: Раскосые глаза говорите? Так шатенка. Погодите, погодите.
   Невысокая, упрямая, у неё было всегда такое выражение лица, словно ей кто-то мешал существовать на свете.
   ГУДРУН: У вас нет никакой фантазии. Если построить плотину вот на этом участке луга между оврагом и ручьём, и этот камыш, вода, стрекозы…
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Она работала в кооперативе?
   На птичьем дворе, по-моему, ученицей.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: А-а-а-а, этот милый ребёнок кем-то доводился Шурихам из деревни. Она у них жила.
   А сейчас?
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Не знаю, щас, не знаю, здесь был скандал какой-то, она бросила учёбу, уехала потом в город. Ну, молодёжь. Сами знаете. Все мы такими были.
   Да, да.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Спросите тётку девочки, фрау Шурих, у которой она снимала комнату. Она ещё живёт здесь. Вот пойдёте вверх по дороге.
   Так.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Потом через луг, ну а там сами увидите, всего один дом там стоит.
   Спасибо, спасибо. Это не столь важно, я так просто поинтересовался из любопытства.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Пожалуйста, а я думал…
   До свидания. Передайте привет пивоварне.
   ХОЗЯИН КАБАЧКА: Спасибо. До свидания.
   До свидания, до свидания.
   При чём здесь «все мы были такими»? А помнишь?
   ГУДРУН: Все говорят одно и тоже. Все, но про вас я думала - он не здешний, работает то здесь, то там. У него всегда что-нибудь новое. Может быть, он увидит то, чего другие не замечают.
   Видеть то, чего другие не видят. То, что из полкило говядины получится хороший бульон, это каждый знает. А может она стала совсем другой? Она… смешно…
   ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Добрый день!
   Добрый день!
    Правильно, здесь все друг с другом здороваются. И вообще здесь всё как прежде: цветущий камыш там, вдали запах мяты, даже реклама над магазином осталась прежней. А вот и амбар, хорошо смотрится. Схожу туда, отдам дань старому месту борьбы. Вспомню о Микане, о Полире, а потом сразу в Зибенайхен. А может зайти к тётушке?
   Извините, вы не знаете, где живёт фрау Шурих?
   МУЖСКОЙ ГОЛОС: А, пойдёте прямо через лесочек и выйдете к её дому.
   Благодарю вас. Ну и даль! Знал бы, выпил бы три кружки пива. За лесочком. Посмотрим.
   ФРАУ ШУРИХ: Вы ко мне?
   Да.
   ФРАУ ШУРИХ: Входите, входите. Я заждалась вас. Сейчас, сейчас я вам освобожу стул. Брысь отсюда, чертовка! Иди на своё место… Садитесь, садитесь.
   Я хотел бы получить у вас одну справку, фрау Шурих.
   ФРАУ ШУРИХ: Подождите одну минутку, я токо надену чистый передник, а то я, понимаете, в саду была. Лопухи выросли до самой головы.
   Что вы говорите?
   ФРАУ ШУРИХ: Я прямо измучилась с ними. Вы знаете, целый день только и делаешь, что ползаю на коленях, прямо как католичка, да вы садитесь, садитесь, пожалуйста.
   Спасибо, спасибо.
   ФРАУ ШУРИХ: До каких пор это будет продолжаться?
   Что?
   ФРАУ ШУРИХ: Соседи токо и делают, что собираются со своими козами у моего забора, а я даже не могу отвязать моего козла Ханзена, потому что вы ему не даёте на это разрешения.
   Что? Кто я?
   ФРАУ ШУРИХ: Ну, да вы.
   Как?
   ФРАУ ШУРИХ: Ведь вы же из управления, которое следит за отбором производителей?
   Ха-ха-ха-ха... нет, нет, дорогая фрау Шурих, здесь какое-то недоразумение. Я пришёл у Вас кое-что спросить.
   ФРАУ ШУРИХ: Аха, ха вот, вот как. Ну что ж, я вас слушаю. В чём дело?
   Вы тётка Гудрун, не так ли?
   ФРАУ ШУРИХ: Да, троюродная. Мой отец и её дед были кузенами. А вы приятель Гудрун?
   Нет, нет, я знаю её совсем мало. Пять лет тому назад мы строили в деревне амбар, ну и мне пришлось с ней столкнуться.
   ФРАУ ШУРИХ: Она... Но ведь она тогда работала ещё на птицеферме.
   Всё верно. Просто она не давала мне прохода.
   ФРАУ ШУРИХ: Пять лет тому назад.
   Да, да.
   ФРАУ ШУРИХ: А-а, пруд, она вбила тогда себе это в голову. Как же, помню.
   Она ходила за мной буквально по пятам, говорила, что я должен ей помочь.
   ФРАУ ШУРИХ: Ну, дерзость, молодой человек вы были не единственным, вы лучше представьте себе, как тогда я переживала.
   А где она теперь?
   ФРАУ ШУРИХ: Учится.
   Где?
   ФРАУ ШУРИХ: Ну, учится на инженера по электронике.
   Да неужели? Это ж здорово!
   ФРАУ ШУРИХ: Вы удивляетесь. А я нисколько не удивляюсь. Девочка имела здесь всё: квартиру, зарплату, порядочного молодого человека, который хотел на ней жениться. Я только и делала, что говорила ей: «Послушай, девочка, — говорила я ей,- учиться это, конечно, хорошо щас все это делают, но выбери себе что-нибудь подходящее — сельское хозяйство, птицеводство то, что тебе ближе, на худой конец можешь стать ветеринаром. Вернёшься в деревню, поженитесь с Марко, он же тоже лесничий и будете жить припеваючи. Она токо плечами пожимает.
   А как ей живётся теперь?
   ФРАУ ШУРИХ: А как ей должно житься? Она всю жизнь была такая. Скоко я ей говорила, всё как об стенку горох. И откуда только у тебя это, — говорила я ей, - твоя мать никогда не была такой, никто в семье не был таким, но она знаете…
   Меня зовут Шольт.
   ФРАУ ШУРИХ: …знаете, господин Шольт, мне иногда кажется, что она даже и не подозревает, сколько хлопот она приносит другим людям своей упрямой головой.
   Скажите, а она уже кончила, я имею ввиду учёбу?
   ФРАУ ШУРИХ: Должно быть да. Об этом она ничё не пишет. Она говорит, я её не понимаю.
   Ну, а вы как думаете?
   ФРАУ ШУРИХ: Она права. И как уж тут понять? Вы очень симпатичный человек, господин Шольт, но поверьте, поверьте, я ничего не могу сделать, когда она посмотрит на меня своими глазами, а они у неё такие. Вы понимаете?
   Да, уж я то знаю.
   ФРАУ ШУРИХ: Я не могу это объяснить. Она… она очень странная девушка.
   Да, её жених, значит, должен будет переселиться в город.
   ФРАУ ШУРИХ: Переселиться? <Усмехается> Да они даже не были помолвлены. Нет, этого никогда не будет, разве только леса переселятся в города. Он слишком любит своё занятие.
   А, вот как!
   ФРАУ ШУРИХ: Сами подумайте, жилось ей у меня неплохо, так нет же, понадобился этот пруд. Цирк, да и только! Зачем ей нужен был этот пруд? У нас в Подельциге сроду его не было. Гудрун,- говорю я, — ты плохо кончишь. Смотри, не приходи, потом ко мне жаловаться.
   Ну, до сих пор она так и не пришла…
   ГУДРУН: Ну, почему вы возражаете? Неужели вам не ясно? Смотрите, пруд станет общим. Кооператив может выращивать в нём карпов или превратить его в открытый бассейн. Я вас не понимаю. Неужели вы не видите? Вы моя последняя надежда.
   ФРАУ ШУРИХ: Я представляю себе иногда, стою я у забора и смотрю на дорогу в деревню и вижу её с чемоданом и с кислой гримасой на лице. И я ей скажу негромко. Ну, что — скажу я, - обломали тебе твои рога? Я знаю у тех, у которых они крепкие это продолжается дольше, зато им и больнее.
   Хм... ну, тогда…
   ФРАУ ШУРИХ: Должно же когда-нибудь это случиться. Ведь она так давно ничего мне не писала.
   Да, информация не ахти какая, но писать по крайней мере своей тётка она могла бы. Молодой человек, с которым она тогда ходила, имени тётка не назвала. Ах, нет, назвала — Марко. Вероятно лесничий или что-то в этом роде. Так, знакомые места, тогда я с ней тоже ходил здесь. Ходил и злился. Наверное, и сейчас тот, кто с ней ходит, обязательно злится.
   МИКАН: Эй, плотник, к тебе пришли!
   Кто ещё, Микан?
   МИКАН: А та крошка. Ну, знаешь её?
   Откуда?
   МИКАН: Ну, просто потому что она сюда идёт. Ну все... все девушки нас обходят стороной.
   А, может быть, она ищет своего папочку?
   МИКАН: Эй, девочка! Ты действительно хочешь к нему?
   ГУДРУН: Да!
   МИКАН: Ну и сильна девка.
   Подожди. Что случилось?
   ГУДРУН: Я хочу поговорить с вами.
   Со мной? Ну, валяйте, да только побыстрее, а то делишки есть.
   ГУДРУН: Это недолго.
   МИКАН: А ничего пташка.
   Да заткнись ты, знаешь.
   Что, крошка, сна лишилась? Всё мечтаешь о ком- нибудь в брюках клёш и в жилете с перламутровыми пуговицами как у меня, а?
   Боже мой! Молодой парень, а голос как у медведя.
   Я, деточка, с таким голосом родился, да ещё и плотник. Чего-то стою, а?
   ГУДРУН: Подумаешь, есть и лучше.
   Есть, да не для тебя! А я вот он рядом. Чем плох, скажи? Как никак плотник.
   ГУДРУН: Ну, что это серьёзно? Ха... насмешили. Уберите руку.
   Слушай, а может тебя папочка послал? Иди мол, спроси дядю, — не починит ли он нам ворота? Получишь за это конфетку.
   ГУДРУН: Вы… вы можете говорить нормально?
   Могу, только если знаю с кем.
   ГУДРУН: Вы вечером свободны?
   Ой, держите меня. А впрочем, вечером я не занят. Ну и что?
   ГУДРУН: Тогда я в шесть буду здесь.
   Как хочешь. А в чём дело то собственно?
   ГУДРУН: Договорились? До вечера.
   Да, да, да это было именно в тот день. Нас волновало тогда другое: хорошо ли мы всё пригнали, обстругали и просверлили за эти недели. Мы работали не покладая рук до шести. Микан не переставал отпускать свои глупые шуточки, а Полир только и делал что командовал. Потом когда всё было готово, откуда-то появилась бутылка шнапса. «За ваше здоровье!» — сказал я.
   За ваше здоровье!
   МИКАН: Слушай, Полир, у Шольта появилась барышня.
   ПОЛИР: А-а-а...
   МИКАН: Пусть выпьет на глоток больше, для храбрости.
   ПОЛИР: Знаешь, Шольт, эту крошку я видел как-то у председателя, она работает ученицей на птицеферме.
   Ну и что?
   ПОЛИР: Я бы не стал связываться.
   Что значит связываться?
   ПОЛИР: Ну, не прикидывайся дурачком?
   ГУДРУН: Алё, вы идёте?
   ПОЛИР: Ты приударь лучше за дочкой трактирщика или за его женой.
   Ну ты, знаешь, хватит!
   ГУДРУН: Алё!
   Я сейчас выпиваю. Ты что не видишь?
   ГУДРУН: Вы не можете отложить это занятие?
   Нет.
   ПОЛИР: Ха-ха-ха…
   МИКАН: А она расфуфырилась. Фу, как старомодно. Долой традиции.
   ПОЛИР: А нет, она недурна, Микан. А? Такой симпомпончик.
   ГУДРУН: Алё!
   Вот привязалась, а. Иду! Слушай, девочка, во-первых, у меня сегодня праздничное настроение по случаю сдачи амбара. Это надо отметить.
   ГУДРУН: Ну, отмечать следует, когда начинаешь что-нибудь новое.
   Ну вот, а во-вторых, оставь меня в покое. Ясно? Иначе случится то, чего я не хотел бы.
   МИКАН: Ну, что вы там?
   Скажи, а скоко тебе лет?
   ГУДРУН: Шестнадцать. В городе со мной уже давно бы говорили на «вы». Но здесь деревня, ничего не поделаешь. А теперь можете возвращаться к своей выпивке.
   Эй, по... подожди, подожди. А что собственно с тобой случилось?
   ГУДРУН: Я хотела вам кое-что показать.
   Далеко отсюда?
   ПОЛИР: Эгей, Шольт?
   ГУДРУН: Нет, это совсем недалеко.
   Ну, если так. Оставьте мне капельку! Слышите, я щас вернусь.
   ПОЛИР: Ладно.
   Вот так недалеко, больше пятнадцати минут тащимся.
   ГУДРУН: Мы почти уже пришли.
   Да нет я сдохну, если… А впрочем что ж никакой общественности и т.д. и т.п., только деревья, лужайки, ну ладно, хорошо, хорошо, я пойду с вами, хотя, в общем, не понимаю зачем…
   ГУДРУН: Это здесь.
   Ага, я, правда, ничего не вижу, но это интересно.
   ГУДРУН: Вам только следует хорошенько посмотреть.
   Так ручей, овраг, между ними масса травы, дальше лес, а на переднем плане парочка, которая на всё это уставилась, один кто-то из этой парочки чокнутый.
   ГУДРУН: Почему?
   Потому что это факт, и потому что мне хочется выпить. Понимаете? И вообще я не понимаю…
   ГУДРУН: Откройте глаза пошире.
   Что?
   ГУДРУН: У вас... у вас нет фантазии. Взгляните, как следует.
   Я должен … так и это говорите мне вы? Уж у кого глаза закрыты, да так плотно, что красные круги мерещатся, так это у вас. Послушайте, вы видно меня принимаете за…
   ГУДРУН: Если построить плотину вот на этом участке луга между оврагом и ручьём…
   Так.
   ГУДРУН: Подумайте, и этот камыш, вода, стрекозы…
   И рыбы величиною с автомобильное колесо.
   ГУДРУН: Так, значит, вы видите?
   Хы-хы-хы-хы... Ну, ладно, а теперь закругляйтесь. Я пошёл с вами сюда, потому что... потому что почувствовал себя как бы приклеенным к золотому гусю. Впрочем, вы симпатичная.
   ГУДРУН: Благодарю вас.
   А я-то думал забор надо починить на лужайке, а у вас просто умопомрачение.
   ГУДРУН: Не умопомрачение, я же к вам с просьбой.
   С просьбой?
   ГУДРУН: Пруд. Щиты сделает Марко.
   Так.
   ГУДРУН: Плотина. Представляете?
   Представляю.
   ГУДРУН: Сосновые столбы слева и справа. И готов.
   Угу.
   ГУДРУН: Водосброс по деревянному жёлобу пойдёт в овраг.
   Так нет лучше тогда бетонные трубы.
   ГУДРУН: Или бетонные трубы. А, вы знаете, где их можно достать?
   Так, а дерево у вас есть?
   ГУДРУН: Камыш будет качаться из стороны в сторону, и только маленькие волны. А как приятно в них погрузиться после работы. Вода прохладная, а, может, даже дикие утки будут прилетать. Ну, ну, разве это не здорово иметь такой пруд?
   Но, я не спорю, не спорю, пруд это здорово. Но здесь его нет, и это, по-моему, не случайно.
    ГУДРУН: Почему?
   Да ты, что думаешь что всё так просто взял брёвна, навалил их штабелями, щёлкнул пальцами - трубы готовы, щёлкнул ещё раз - и плотина тут как тут. Не успел оглянуться, а пруд уже плещется. И карпы из него так и прыгают, так и прыгают… на сковородку. Ты сожги свои сказочки, девочка, да побыстрее.
   ГУДРУН: А я уверена, что всё это возможно.
   Да, если закрыть глаза — это хороший способ. Главное мечтать, мечтать, сильно захотеть, тогда всё придёт. Мы живём, девочка, совсем в другое время.
   ГУДРУН: Эх, вы, старый пень!
   Что?
   ГУДРУН: Ну... Ну, хорошо, вы старше меня, но только меня научили, что ничего невозможного нет, ничего, и что из-за трудностей не следует упускать главное.
   Но всему своё время и место, дитя моё. Что здесь является главным не тебе судить. Это дело специалистов: гидроэнергетиков, экономистов, или как там они называются? А ты делай чудеса вон… в своём курятнике.
   ГУДРУН: Но пока ещё никто не может на меня пожаловаться.
   Вот и прекрасно! Вот тогда жди, когда тебя похвалят.
   ГУДРУН: Становится темно.
   Ничего не поделаешь, девочка, так бывает каждый вечер. Ладно, я думаю надо идти.
   ГУДРУН: Я…я твёрдо рассчитывала на Вас.
   О, милая барышня разочарована.
   ГУДРУН: Вы были моей последней надеждой.
   Благодарю за комплимент.
   ГУДРУН: Все говорят одно и тоже, все. Но... о Вас я думала — он не здешний, он работает то здесь, то там, у него всегда что-нибудь новое. И, может быть… может быть, он увидит то, чего другие не замечают.
   ГУДРУН: Послушай, где бы я ни работал, я всегда должен знать своё дело. Я – плотник и кое в чём разбираюсь, моё дело плотничать, а не мечтать, понятно?
   Вы никогда не мечтали?
<Усмехается> Ну, как же, как же? Мечтал о хорошеньких девочках, например. И сейчас я мечтаю о глотке прозрачного как слеза шнапса, и эту мечту я намерен немедленно осуществить. Пойдёте со мной?
   ГУДРУН: Быть может я забегу к Вам когда-нибудь ещё.
   Почему может быть? Она ведь наверняка знала что придёт. Да когда кончится этот проклятый песок?
   Эй, эй, ребята, эта дорога к лесничеству?
   Исчезли. Что-то натворили, наверное. А вон там впереди, наверное, это оно и есть.
   МАРКО: Погасите сигарету! Здесь курить воспрещается.
   Хм… сейчас… Кх-кх… Вы понимаете я... я замечтался и… А как пройти к бывшему лесничеству?
   МАРКО: А кто Вам нужен?
   Я хотел поговорить с товарищем Марко.
   МАРКО: В чём дело? Хотите снять дачу?
   Да, ве... вернее нет, то есть…ну, словом, я просто хотел взглянуть.
   МАРКО: Ну, тогда ступайте прямо, но учтите, тропинка заросла, люди хотят больше зелени.
   Люди… целый год живут среди каменных глыб, а здесь подавай им зелень.
   МАРКО: Пожалуй, Вы правы.
   Ага, пористые конструкции, двойные стенки с изоляционной прокладкой, а снаружи под линолеум. Весьма недурно.
   МАРКО: Да, все дачи трёхкомнатные. Гостиная, спальня, детская, кроме того кухонная ниша и туалет. Всё рассчитано максимум на четверых человек. Стоимость за три недели.
   Да, крыша-то из дранки.
   МАРКО: Да.
   Ну и хлопот с ними.
   МАРКО: Не очень, раз в год просмолить и всё.
   И не убыточно?
   МАРКО: Жаловаться не приходится. С каждым годом приезжает всё больше и больше.
   Да-да, уединение. Три недельки-т пожить неплохо, но навсегда…
   МАРКО: Ну, ко всему привыкаешь.
   Ну и что?
   МАРКО: Что?
   Что? Ну, уединение конечно хорошо, а леснику-то какая радость от этого?
   МАРКО: Да, в основном здесь бывают парочки или семьи с детьми. Ну, правда, однажды приезжали как-то две польские студентки.
<Посвистывает>
   МАРКО: Ага, и ходили купаться голенькими.
   Подумать только. Вы что же сами видели или рассказывали?
   МАРКО: Ну, к-как бы это сказать, ну, случайно. Ну, делаешь ведь обходы, а так ведь я…
   А у Вас есть невеста?
   МАРКО: Да как сказать.
   Что ещё неточно?
   МАРКО: Точно только то, что сто поленьев составляет кубометр, всё остальное сомнительно.
   Вот как, да девушки это дело сложное...
   МАРКО: Хм.
   ...а если ещё с запросами, да Вы и сами знаете, я думаю.
   МАРКО: Да, она у меня отчаянная. Или всё или ничего.
   А всё равноправие виновато. Откуда это ты вычитал, что я должна подлаживаться под тебя? Если ты меня любишь, то будь любезен сам под меня подлаживаться. Сменишь занятие и поедешь со мной в город.
   МАРКО: Подождите, откуда это Вы знаете? Вы что дачу пришли снимать или выпытать у меня что-нибудь? Нечего меня допрашивать.
   Стоп. Главное спокойствие, товарищ. Ваши дачи чудесны, но не для меня. Я действительно хотел Вас кое о чём расспросить. О девушке, понимаете, о вашей Гудрун. Я знаю её.
   МАРКО: Ах, вот оно что, понимаю.
   Да не туда гнёте. В этом смысле Вам нечего опасаться. Я её уже давно не видел, и можете успокоиться. Я просто её когда-то знал. Мы здесь строили амбар в деревне лет пять тому назад. Она пришла на строительство и хотела мне кое-что показать.
   МАРКО: Кое-что показать?
   Да успокойтесь Вы, она тогда была ещё несовершеннолетней, и на мой взгляд слишком наивной, но здорово она меня тогда чихвостила.
   МАРКО: Чихвостила?
   Ещё как!
   МАРКО: Но надеюсь, у Вас с ней ничего не было?
   Было, но только другое. Да успокойтесь, пожалуйста.
   ГУДРУН: Добрый день, я провожу Вас немного.
   Мне нужно к председателю по поводу дранки.
   ГУДРУН: Прекрасно, мы пойдём вместе.
   Что это ещё за «мы»? Я иду по поводу амбара, а у тебя этот пруд в голове.
   ГУДРУН: Да. Пруд.
   Ну, так вот, значит, нам не по пути.
   ГУДРУН: То есть как это?
   Да вот так.
   ГУДРУН: Председатель не ваш, я имею право заходить к нему в любое время.
   Послушай, у меня серьёзное дело.
   ГУДРУН: А у меня нет что ли?
   ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: А,, Шольт, входи.
   Здравствуйте!
   ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Привет! Только сейчас звонили с лесопилки, дранка будет, надо только подождать до послезавтра. Ну, у вас там ещё много дел?
   ГУДРУН: Добрый день!
   ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Здравствуй, Гудрун.
   Да дел-то по горло, вот, например, не знаю, как от неё отвязаться.
   ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Это ещё что такое?
   ГУДРУН: А мы вместе. Плотник хочет с Вами поговорить насчёт пруда.
   Ну, знаешь ли!
   ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Ну, спокойно, спокойно! Дорогое моё дитя, если ты не примешься немедленно за свою работу…
   ГУДРУН: У меня перерыв до половины десятого. А потом Вы сами говорили, что двери вашего кабинета всегда открыты.
   ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Кто дал тебе право приходить сюда со всякой чепухой?
   ГУДРУН: Чепухой? Пруд мог бы приносить прибыль.
   ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Хватит рассуждать, я отказываюсь слушать твой бред.
   ГУДРУН: Я обращусь в правление.
   ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Вот и обратись, а теперь я хочу, чтобы ты исчезла.
   ГУДРУН: Товарищ Шольт, ну ведь Вы же видели, что это возможно. Ну, почему Вы молчите?
   Да нет, она просто…
   ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Она обратится в правление. Как будто нам нечего больше делать.
   А-а... А Вы не пытались… ну, я хотел сказать, вы не пробовали проверить это дело?
   ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Ну... Ты имеешь в виду эту историю с прудом?
   Да.
   ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Да, пробовали, ну… безнадёжно. Мы знаем наши задачи и выполняем их. Использование земельного фонда дело серьёзное, дорогой мой. Повышение плодородия – вот наш девиз. Ну, короче, мы скоро проведём большие мелиоративные работы и поднимем заготовку кормов.
   Так.
   ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Нам нужно много кормов, особенно богатых белковым содержанием. Такова перспектива.
   Понятно. А Вы не просчитались?
   ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: М… то есть как это?
   Ну, может быть этот пруд, в конце концов, стоит дешевле и принесёт больше доходов, чем мелиорация?
   ГУДРУН: Вот именно!
   ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: О-о-ой, скажи, она тебя не околдовала?
   Вот ещё, мне просто не терпится от неё отвязаться. Я думал, если мы предъявим ей неоспоримые цифры…
   ГУДРУН: Такой пруд!
   ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Спокойно! Спокойно! Цифры... цифры говорят против прожектов. Да, и тут ничего не поделаешь. Кстати, если она тебе и впредь будет надоедать, скажи мне, мы с ней цацкаться не будем.
   ГУДРУН: В конце концов, я тоже член кооператива.
   ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: А ну-ка марш отсюда, ну-ка марш!
<С шумом закрывается дверь>
   Ого!
   ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Ой…
   Значит дранка послезавтра?
   ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Да, прямо с утра подвезут.
   Скажите м-м... у вас… у вас есть здесь какой-нибудь другой выход?
   ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Да, через двор. А что?
   У меня нехорошие предчувствия.
   ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Ха-ха-ха-ха… нет, я просто с ума сойду! Плотник, а боится какой-то шестнадцатилетней пигалицы.
   Ничего я не боюсь. Это я так просто сказал, потому что…ну и всё.
   МАРКО: А всё же тон свой председатель изменил, можете мне поверить. Гудрун не позволила.
   Да, я её постоянно избегал. Она… она шла слишком уж напролом. Мне это действовало на нервы.
   МАРКО: А зачем избегать? На свете не так уж много «чёрных ходов».
   Но я ведь тоже хотел выбить этот бред из её головы.
   Она не оставляла меня в покое, на следующий день она снова была тут как тут. Я должен, видите ли, идти с ней на луг.
   МАРКО: Ну?
   Глупейшая агитация. Ну, я бросил в сторону рубанок, вскочил на мотоцикл, её посадил на багажник и отправился с ней не на луг, а к бригадиру рыболовов.
   ГУДРУН: Бригадир рыболовов. Прекрасная идея! Хорошо б мы его застали.
   Застанем, застанем.
   ГУДРУН: А если нет, мы его подождём.
   С удовольствием, хоть до конца света.
   ГУДРУН: Уж он-то вам докажет.
   Ладно, ладно, посмотрим.
   БРИГАДИР: А, наша юная рыбачка. Да не одна…
   Постой, ты, что была уже здесь?
    ГУДРУН: А как же!
   Ах, вот… ну, тогда нам здесь делать нечего.
   БРИГАДИР: Это как же? Нет уж, я вам объясню ещё разок. Правда времени у меня немного, но раз молодая пара пожаловала, интересуется моей работой, я гор…
   Вы поймите меня правильно, меня этот пруд интересует как прошлогодний снег. Я просто хотел, узнать, стоящее это дело или нет? Ну, можно ли заложить там пруд или речь идёт о безнадёжном случае.
   БРИГАДИР: Видите ли, я то…
   Только, пожалуйста, покороче, меня ждёт работа.
   БРИГАДИР: Хм… барышня уже однажды слышала, я ей рассказал всё до деталей. Быть может, она сама Вам расскажет?
   ГУДРУН: Нет- нет, почему же я тоже с удовольствием послушаю ещё раз. Вы не торопитесь, пожалуйста.
   БРИГАДИР: Тогда слушайте. Предположим, что там действительно можно создать водохранилище, что, впрочем, ещё не доказано, тогда возникает вопрос – какую рыбу разводить - карпы? Сами понимаете вещь сложная, не успеешь оглянуться, а он уже плавает кверху брюхом.
   ГУДРУН: Да, но ведь этому же можно научиться.
   БРИГАДИР: Конечно, научиться можно всему. Но где взять специалистов? Кооператив не может найти рабочую силу и без образования-то. Что касается моих людей, то я их никак не могу убедить, они просто смеются. В пруд? В Подельциге? Ну, нет, у нас итак работы по горло не успеваем ловить в Юбовице и в Зибенайхене. В этой луже пусть кто-нибудь другой промышляет.
   ГУДРУН: Так, Вы можете назвать цифры?
   Цифры, цифры, да что я дурак? Дело труба.
   ГУДРУН: Вот как?
   БРИГАДИР: Ничего не поделаешь, во всяком случае, я остаюсь при своём мнении.
   И правильно делаете. Вы извините, пожалуйста, за вторжение, но я действительно не знал, что вы уже однажды…
   БРИГАДИР: Пожалуйста, пожалуйста.
   До свидания.
   ГУДРУН: До свидания.
   Давай садись.
   ГУДРУН: Зачем это Вы извинялись?
   Садись!
   ГУДРУН: Минутку, я не села как следует. Да, можно ехать.
<Шум мотоцикла>
   Всё дальше ехать некуда, с меня хватит.
   ГУДРУН: Хм. Вы выдохлись.
   Моли Бога, чтобы я тебя не выбросил за перила на ближайшем мосту. Вот тогда у тебя будет воды, сколько хочешь.
   ГУДРУН: Я умею плавать. А что это Вы так разозлились?
   Тащит меня к этому старику, а сама у него уже была.
   ГУДРУН: Это Вы меня к нему тащили, к тому же ему ничего не стоило повторить свой рассказ ещё раз, не помешает, если он лишний раз об этом вспомнит. Ведь быть может тогда он…
   Может быть, может быть, мне надоели твои может быть. Пора уже образумиться, люди не так глупы.
   ГУДРУН: А какие же они?
   Ты ещё узнаешь, тогда поймёшь, что не нужно противопоставлять себя их разумным доводам.
   ГУДРУН: Разумным.
   Разумно то, что приносит пользу, а твои сумасбродства никому не нужны. Люди проживут и без них, и от этого зависит многое, заруби себе на носу, девочка. От этого зависят, например, такие мелочи, как сытый завтрак по утрам и спокойный сон ночью.
   ГУДРУН: Разве… разве это самое главное в жизни?
   Научишься понимать что главное, что не главное, ничего.
   ГУДРУН: Вы просто слепы, просто слепы.
   МАРКО: Как бы то ни было, а Вы молодец, что проявили внимание к её идее.
   Я даже не помню, где её ссадил: не то у трактира, не то у больницы, не помню. Только знаю, что с тех пор я её не видел.
   МАРКО: Тогда она хотела учить электронику и…
   Хотела?.. Разве она что не учится?
   МАРКО: Конечно, учится. Вступительный экзамен она сдала еще, когда жила в деревне, я сам её возил в город, привозил обратно.
   Вот как?
   МАРКО: Когда здесь узнали, что она учится электронике, у людей шары на лоб полезли.
   Я представляю.
   МАРКО: Только тогда они поняли, что Гудрун была вполне современной девушкой.
   Так, ну а дальше?
   МАРКО: Она… она всю жизнь к чему то стремилась. Ну, говорит, что хочет чего-то прекрасного необычного. Ну, да Вы сами знаете?
    И вы не построили ей того пруда. Эх, вы.
   МАРКО: А это, ну видите ли. Я ведь тоже тогда не верил в этот пруд, как Вы, как все другие. А потом приехала мелиоративная бригада, ей понадобилась земля для осушки болот, и я показал тот участок между ручьём и оврагом. Ну, они вынули землю, и вода сама наполнила котлован, сначала из грунта, а потом благодаря шлюзам, плотине.
   И Вы не сказали ей, что показали им тот участок, потому что поверили ей? Ну, хотя бы для того, чтоб понравиться такой девушке.
   МАРКО: А чтобы это дало? Пруд ещё не был готов, как у Гудрун в голове появилось что-то новое. Она снова начала приставать ко всем, требовать от меня, чтобы я встал на её сторону.
   Интересно, она всё такая же?
   МАРКО: Она не меняется.
   Хорошо.
   МАРКО: Что?
   Да нет, я так. Солнце на деревьях. Может быть, пройдёмся немного? У?
   МАРКО: Пошли... пошли, мне по пути. Стой, опять эти ребята. Вы что здесь делаете, а?
   ПЕРВЫЙ МАЛЬЧИК: Я… мы... мы гуляем.
   МАРКО: Ага, гуляете, а волосы мокрые. Вы что меня за дурака принимаете? А? Купались в пруду?
   ПЕРВЫЙ МАЛЬЧИК: Нет, это дождь шёл.
   ВТОРОЙ МАЛЬЧИК: Ага.
   МАРКО: Ага, дождь, дождь, ну-ка быстрее отсюда пока град не пошёл, а ну живо.
   ПЕРВЫЙ МАЛЬЧИК: Сматываемся!
   ВТОРОЙ МАЛЬЧИК: Ой!
   А Вы всегда так строги с вашими отдыхающими?
   МАРКО: Да в пруду полно карпов, им нужен покой, здесь не до смеха.
   Нет, я просто кое о чём вспомнил, не обижайтесь. Вы думаете, это поможет?
   МАРКО: Что?
   Ну, ваши грозные речи?
   МАРКО: Ха-га, да нет. Завтра они опять будут здесь. Они купаются каждый день, как будто бы это их пруд.
   А чей же он?
   МАРКО: Юбовицкого водного хозяйства, оно арендует его у кооператива. А мы от лесничества его охраняем, как никак соседи, мы получаем премию за каждый килограмм рыбы сверх плана согласно договору об использовании.
   Мда, довольно сложная система.
   МАРКО: Ну... всё что оставляет после себя Гудрун сложно.
   Но можно всё уладить.
   МАРКО: Да, ну... только то, что предусмотрено договором.
   Послушайте, сходим туда, а?
   МАРКО: На пруд? Но только смотрите, туфли промокнут. Здесь болото.
   Может быть, уровень воды слишком высок?
   МАРКО: Посмотрим, когда подойдём к шлюзу.
   Да, тогда здесь в почве воды было не так много. Я бывал уже здесь, Вы знаете? Сразу после окончания работы.
   МАРКО: А вот зачем Вы теперь приезжали?
   Да из-за объезда, взглянул на амбар. А почему вы не помолвлены?
   МАРКО: Кто?
   Как кто?
   МАРКО: А... Да сам не знаю. Придется, наверное, подождать, иногда я сам себе кажусь столетним стариком и думаю, да, парень дал ты маху в своё время с этим прудом. Одно знал сто поленьев — кубометр и всё тут. Ну, вот пруд, смотрите.
   Да, он просто вписывается в ландшафт.
   МАРКО: Честно говоря, с этими карпами здесь рекордов не побьёшь, ну пусть плавают, когда солнышко на воде они так и прыгают. В прошлую осень прилетали даже дикие утки, а кооператив обещал пустить пару лебедей на воду. Когда очень жарко вся деревня тайком сюда ходит купаться.
   А Вы ей-то рассказывали, что за пруд получился?
   МАРКО: Конечно, но она уже считает, что финская баня полезнее, чем вода в пруду. Говорит нужно нам строить баню э... с берёзовыми вениками, с парилкой.
   Знаете, у Вас классная девушка!
   МАРКО: Да, а вот и узнай, поди где выдумка, а где нет? Я всегда за разумное, но мне не хватает фантазии.
   Тогда слушайте, что другие говорят, и мотайте на ус.
   МАРКО: Ха... А Вы очень слушали, когда она к Вам приходила? Такую девушку как Гудрун удержать нелегко. Нужно будет каждый день придумывать что-нибудь новое, иначе она сбежит. Я её уже год не видел и не поеду, мы обмениваемся с ней открытками на Рождество и всё.
   А я думал, взгляну на амбар и поеду. Воспоминания и всё такое прочее… А потом мне вдруг стало страшно, а что если изменилось то, чему меняться нельзя.
   МАРКО: Уж здесь Вы можете быть совершенно спокойны.
<Усмехается> Кормите рыб о которых она предсказывала, регулируете уровень воды о которой она мечтала, прогоняете ребятишек из камыша, шелест которого она слышала. Чего ж Вам ещё надо?
   МАРКО: Попробуйте-ка воду ногой. Для купания холодновато, да?
   Да что Вы, просто очень освежает. Ха, ну, давайте не трусьте. На серёдке ещё теплее, Вы больше двигайтесь, это помогает.
   МАРКО: Осторожно, не подплывайте к шлюзам. <Всплеск воды> Ну и здорово, водичка прелесть.
   Я же сказал.
   МАРКО: Эй, а знаете, что мы oас делаем?
   Да, мы оба купаемся.
   МАРКО: А Вы знаете, что это запрещено, а?
   Знаю. Ха-ха-ха......
   МАРКО: Ха-ха-ха......
   Ого, скоро одиннадцать, надо поднажать. Так, всё таки, кажется, начинается насморк. А мята всё пахнет, пахнет. Скажите, это дорога на Зибенайхен?
   ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Вам лучше надо было ехать через Юбовиц.
   Нет, нет, как раз нет, я не жалею, что поехал здесь.
<Звучит музыка>


На первую страницу \| К оглавлению \| сайта

	Последнее обновление: 20 января 2023 г.	+
Владимир Высоцкий Vladimir Vysotsky Vissotski Vissotsky Visocki Visotski Visotsky Visotskiy VVysоckij Wladimir Wysotsky Vysockij Vysockiy Vysotski Vysotskij Vysotsky Wisocki VVysockij WSVVb1SS0CKiY