<Аплодисменты>
   Так мы с вами договорились, дорогие мои товарищи, я прошу прощения за то, что я не приехал к вам в прошлый раз, но там были обстоятельства совсем другие — я был настолько болен, что у меня просто не было голоса. Сегодня у меня другая болезнь, но она не влияет на голосовые связки, поэтому вы сегодня не будете обижены, а надеюсь будете токо обрадованы. Значит, я убеждён, что мы с вами установим атмосферу, э… ну, какая обычно бывает в гостях. Ну, знаете, когда приходят друг к другу в гости люди, там, постесняются минут десять, а потом притрутся друг к другу, глядишь кто-то за кем-то уже ухаживает, кто-то кому-то записку подкладывает с телефоном, кто-то в… начинает вспоминать бывшие дни, находит общих знакомых. Короче говоря, я убеждён, что через некоторое время вы себя почувствуете здесь абсолютно точно как будто вы пришли в гости. И я тоже, потому что я к вам приехал в гости для… вы меня позвали в гости к себе, чтобы я вам пел песни, а я… а вы пришли ко мне в гости за песнями. И по… получается, ну это, в… вот это есть самое главное отличие песни авторской от песни эстрадной: что песня эстрадная требует обязательно зрелищности, приподнятости на котурнах на каких-то, всё время перемены света, всё время смены номеров, понимаете, и певец в результате поёт, там, четырнадцать, там, тринадцать вещей и уходит из зала под аплодисменты. Но это совсем другой жанр. Песня, которой я занимаюсь, которой занимается Булат Окуджава, ну, там, ещё несколько есть человек, которых я очень люблю и уважаю и считаю, что они имеют полное право заниматься авторской песней. Мы занимаемся другим делом совсем, мы занимаемся как бы, ну как вам сказать — это доверительная беседа с людьми, в надежде на то… В общем, надежда на то, что… что тебе доверяют, что тебя поймут точно. Ну, в общем, короче говоря, то что меня скребёт по нервам, то и вас, мне кажется так. Вот. То, что меня... мне кажется, что... что меня беспокоит в этой жизни, в этом мире среди людей, вот, среди вас, то и вас то же самое. Может быть, вы не можете сесть за письменный стол, за белый лист и не можете этого записать, ну мне, там, оттуда там откуда-то дано, значит, это сделать. Вот больше никакой разницы нет. Это есть манера беседовать с людьми, это есть возможность петь стихи под ка… положить стихи на какую-то ритмическую основу, вот больше ничего в этом нету. И так к этому и относитесь — это очень простое дело. Это не то, что каждый должен этим заниматься, потому что…
   Вы знаете, мне щас присылают такие подделки, что я иногда просто, ну в… э… в… прихожу… у меня волосы дыбом встают. Во-первых, так: вы можете отличить сразу мо… подделки песен, э… которые я исполняю, от тех песен, которые исполняют другие очень просто, значит, я никогда не… не пою похабных слов, понимаете. <Оживление в зале> И э… значит, всякие Северные появились, какие-то, вот, например, появился какой-то человек, который называется Бул… э… Жорж Окуджава, например. Он взял, значит, Окуджавы фамилию, а поёт моим голосом. Видимо, он очень долго напрягался для того, чтобы добиться этого, дышал в холодную форточку, там значит, кашлял долго, пил после бани пиво холодное, ну, короче говоря, орал, там, курил, ну, в общем, я не знаю. Но он добился так, что когда… когда они делают нарочно, под старинные записи, нарочно, для того, чтоб потом продавать это, значит, и с этого стричь купоны. Ну вот, я вам должен сказать, что я совсем никак к ним не отношусь и, в общем, считаю что это занятие праздное.
   Ну, дайте воды, пожалуйста, а? <Смех в зале> Ваше здоровье. <Смех в зале>
   Вот вы шутите, а я из-за этого жеста пострадал очень. Однажды было в Ереване, какой-то человек рвался ко мне и чуть ли, ну, не стоял на коленях, чтобы его пропустили с заднего хода. Я подумал ну такой поклонник, ну каких не бывает просто. И говорю: "Ну, пустите его, пожалуйста, я вас умоляю". Наконец, какой-то человек оказал: "Ладно, хорошо, проходи". Он пришёл, взял какой-то лист бумаги, я думал, он записывает, что я сегодня пою, для них это было в диковинку. Оказывается он писал всё, что я делаю, и написал: "Во время выступления пил коньяк", а там они дали мне чай нормальный, обычный чай, понимаете? И я сделал вот такой жест, ну просто для того, чтобы вызвать какой-то смех у людей и всё. Ну вот. <Смех в зале> Сейчас, если есть какой-нибудь такой человек, он может написать, что я пил водку. <Откашливается>
   Значит, одно вам могу сказать, что з… э… занятие, в общем, подражание — есть занятие праздное. Я никогда никому не подражал. Я начинал писать свои песни и стихи, услышав однажды, что Булат Окуджава поёт свои песни под гитару, и я вдруг… на меня настолько сильнее это воздействовало, что я понял, что это надо делать, что это другой вид искусства, и что это существует во всём мире очень давно. И что это только у нас нету. Почему-то мы считаем, что должен быть: отдельно композитор, отдельно певец, отдельно должен быть поэт и обязательно отдельно должен звучать оркестр. Или ещё несколько мы поставим там человек с боков, и тогда будет вот как раз песня, та, которая нужна. Да почему же, совсем нет. Песни другие, почему, например, есть люди во всём мире, которые поют только с одной гитарой, только с одной гитарой и только на одних ритмах исполняют очень многие песни. Например, Серж Ре… Реджани, который раньше был знаменитым актёром, он остался знаменитым актёром во Франции, помните, он поёт песню, э… "Лелю а риф а ля Пари" <поёт>:
          Лелю а риф а ля Пари…
   Вот там ничего нет, там совсем почти никаких нету, э… никаких мелодий. Он просто играет один аккорд для того, чтобы усилить всё больше, больше на вас воздействовать. Почему этим не заниматься? И я стал потихонечку, вот так полегонечку стал потихо… тем более, что у меня есть музыкальное образование, я стал сочинять песни музыкально. Значит, дальше — больше, но токо одно вам могу сказать, чтоб пред... чтоб предвосхитить ваши вопросы, что я никогда окончательно не сочиняю мелодию. Она через пятнадцать–шестнадцать концертов сама выкристаллизовывается — эта мелодия. Я даже не знаю с чего в… вот я, например, когда начинаю петь каждую новую песню, я никогда не думаю, чем она кончится. И в этом, я думаю, тоже есть и импровизационность этих песен, вот этих вот песен, которыми мы занимаемся с Булатом, скажем, вместе с Окуджавой.
   Ну, ладно, я много разговорился, если что-то вы захотите, вы спросите, ради Бога, а вообще, вы отдыхайте сегодня, потому что, вот, а я буду перед вами вкалывать, я, э... <Смех в зале>  Вы уже сегодня наработались, долго ждали. Вот. Но серьёзно я вам говорю, правда, вы… вы… вы себя держите как хотите. Хотите, там, чего-то такое вам не понравится — скажите мне об этом, хотите что-то спросить — напишите записку, спросите. Лучше не из личной жизни, потому что там сколько раз женат, разведён, я уж сам забыл, поэтому лу... лу... <смех в зале> я на такие вопросы не отвечу, а на творческие отвечу с удовольствием.
   Теперь, меня очень часто спрашивают, почему я так много пишу песен о войне. Ведь, в общем, это давно забыто, ну скоко, всё-таки прошло почти сорок лет. Ну, во-первых, у меня есть погибшие во время войны — это ответ очень простой, но он точный. И ещё самое главное: я для своих песен стараюсь выбри… выбирать людей, которые в данный момень… момент находятся в самой крайней ситуации, понимаете? Ну а не… не тех, которые пьют там, за… закусывают или жу.. ну про таких можно писать, но шуточные песни. Вот. Поэтому я беру для своих песен людей, которые в момент риска, доведённых до отчаяния, до предела, у которых сломается жизнь, может быть, в следующий момент, понимаете? Поэтому я беру их часто в тех сюжетах, вот только из-за этих причин, а вовсе не потому что у меня, там, значит, я прошёл через войну. У меня даже есть письмо, где спрашивают: "Володь, не тот ли вы самый Владимир Высоцкий, с которым мы под Оршей выходили из окружения". Ну, конечно, не тот, потому что я не мог выходить из окружения. <Смеётся> Я тогда был совсем малолеткой и, в общем, меня можно было токо выносить оттуда, понимаете? Ну, это, в общем-то, и ещё вме… вместо похвалы. Я хочу вам спеть ещё одну песню на эту тему. Если вы подумаете, вы увидите, что это не песни-ретроспекции а песни-ассоциации, написанные человеком, который живёт сейчас для людей, большинство из которых тоже этого не прошли.

<Аплодисменты>
   Если вы там руководите немножечко <неразборчиво>, да? Только запись, да? Если кто-то руководит радио, пожалуйста, оставьте на том уровне, вот на котором оно щас и больше не трогайте совсем. Тогда я сам буду приноравливаться, ладно. А то получается я вот сюда приближаюсь, вы тут же убираете, а мне нужен сильный звук в это время, понимаете? Это нехорошо…
   ГОЛОС ИЗ ЗАЛА: <Неразборчиво>. <Смех в зале>
   А, щас я всё понял. Вы знаете, это… это не будет паузой. Вот я просто вас прошу задержитесь на одном каком-то уровне, больше ничего… только один уровн… уровень выставите, а дальше я сам уже буду работать. Хорошо?
   ГОЛОС (Радист): Владимир Семёнович, эти микрофоны только для записи, а вот эти вот только для усиления, понимаете? Вот.
   Ах, вон в чём дело.
   ГОЛОС (Радист): Вот эти вот чёрненькие, это только для усиления.
    Ну, это очень плохо <неразборчиво>, вы понимаете, что вы сделали, а надо было... наоборот нужно. Давайте я отойду сюда подальше, да? Тогда многим будет видно. Тогда большим людям будет видно, верно? Хорошо. Тем более так долго ждали, это будет обидно.
   ГОЛОС: Нет, хорошо, хорошо идёт, звук хорошо идёт.
   Ну, хорошо.
   ГОЛОС: Хорошо.
   Ладно. Договорились.
   Нет, не надо гасить, свет. Вот ещё, вот ещё: всё время меня спрашивают: "Давайте погасим свет в зрительном зале". Тогда это будет приближаться к эстрадному оркестру — чего я больше всего не выношу в своих выступлениях. Как только мне говорят "Концерт Высоцкого", да нип... ничего подобного, встреча со мной у вас, вы поймите, а у меня с вами. Конечно, нам лучше встретиться за большим столом и там выпивать. Вот, но я... <смех в зале> тогда уже и поётся че… после второй легко, а после четвёртой уже все вместе. Я всё понимаю, но, вы поймите, тут нет большого стола, но токо есть тут одно: я вижу ваши глаза, вы поймите – это… для меня это самое главное. Вот я уйду после сегодняшнего выступления, возможно, я не знаю как получится у нас с вами, особенно если вы не будете свистеть, там, или что. Вот, но… Потому что, говорят, поощряют свистом где-то в других странах. Вот. Но я просто хочу вам сказать, что я запомню почти все… весь зрительный зал. Если вы в следующий раз, к вам же меня пригласите, я скажу, вы все, вот кто… кто вот здесь в зрительном зале бы… будет в следующий раз я всех у… узнаю точно. Пото… Из-за... из-за этого мне нужны глаза. Ну как можно гасить свет и в черноту петь, ну куда ты поё... кому ты поёшь-то. Когда каждая песня есть обращение. Ведь вы обратите внимание, ко мне приходят письма и меня всё время спрашивают: "Володя, почему ты, знач... вот... вот скажи мне, пожалуйста, воевал ли ты, сидел ли ты писал там э… плавал ли ты, летал ли, шоферил ли и так далее". Причём, почему спрашивают эти песни, по… почему такие вопросы задают? Да потому что почти все мои песни написаны от первого лица, как будто бы обращение к другому человеку. И я скажу вам причину: потому что в отличие от других моих собратьев-поэтов я… я могу ещё играть роли, вот, из… из… из-за того и получается, что... что они, э... мои товарищи, они не могут, к сожалению, петь всё время, от… от… от первого лица, не могут звучать от первого лица. Они часто говорят от третьего: он там, ты и так далее, обращаясь к кому-то. Мне проще, потому что я играл много ролей игра... ну просто будучи в чужой шкуре, понимаете? Вот из-за этого я так часто говорю "я", из-за этого мои песни называются "песни-монологи". И в… из-за… только из-за этого я оставил эту манеру вот так вот говорить "я", не из-за ячества, вы не подумайте, ничего этого нету. Это все… все… все эти сплетни, разговоры, что ко мне даже подойти нельзя — это такая глупость и чушь. Даже оби... я иногда, когда слышу, просто иногда... Вот вы… вы знаете, это удивительная история, почему так хотят люди в... рассказать какую-то гадость про тебя, ну почему? Не то, что хотят, нет, но повторяют почему-то, понимаете. Правда, когда вот, предположим хорошее что-нибудь, ну, там, сведения сообщения, сюрприз, то это ещё более охотно повторяют. Но вот, например, сплетни, слухи и сообщения. Вот. Кстати, давайте я вам спою щас…

<Аплодисменты>
   Это ещё… это ещё одна из сплетен, которая рас… распространена про меня, что я не люблю, якобы, когда, э… аплодируют люди. Иногда приезжаешь в другой город, причём так стремительно это распространяется, что ты приезжаешь в другой город и выступаешь, предположим в шеститысячном дворце спорта — и молчат все. <Смех в зале> Ты думаешь, да что ж такое, ну не может же быть, хоть один-то должен хлопнуть, ну. О… о… он-то… он… хоть один-то поклонник найдётся, оказывается – нет. Настрого, вышел человек до меня, и предупредил: "Владимир Семёныч не любит, когда хлопают". <Смех в зале> И все, конечно, сидят, естественно, чтоб меня не обидеть. Учтите, что я нормальный человек и та… и с таким же уважением отношусь ко всему, что делает моя аудитория. Причём, когда я говорю, дорогие мои товарищи, поверьте мне, что это искренне и что я не говорю: «Дорогие товарищи, сейчас начинаем собрание». Нет, я говорю: "Дорогие мои зрители и слушатели" — потому что мне без вас делать зде… здесь нечего и, может быть, вы мне доставляете здесь большее удовольствие, чем я вам тут. Потому что я серьёзно вам говорю, я уверяю вас, потому что это очень просто объясняется: я… я без вас здесь, мне здесь делать нечего потому что, в общем, в принципе, ну — поострить может каждый человек. Вот. У меня нету оркестра — у меня есть гитара, понимаете и есть ваши глаза, и в этом весь смысл этой самой жанровой нашей, нашей простой авторской песни. Вот вы говорите: "Погасите свет", <неразборчиво> как токо б погасили свет, я тут… тут же бы ушёл бы.
   Значит, теперь послушайте ещё...
   Вот, видите, у меня с ногой плохо. <Откашливается> Нет, вы напрасно... вы думаете, наверное, что вот тут, значит, другого рода болезнь, но вы ошибаетесь глубоко. У меня очень плохо, просто действительно плохо с ногой, но я уже не мог отменять ваше это выступление и… понимаете?
   Вот, значит, хочу вам дальше спеть по плану. План будет такой: я вам буду петь и старые, которые уже я сам не помню. Иногда присылают и говорят: "Владимир Семёныч, какое-то у вас там слово стоит после такого-то", а я уж не помню. И буду петь совсем новые, которые никто никогда не слышал, хорошо? <Аплодисменты> <Настраивает гитару>
   "Песенка о переселении душ". Ну, вы знаете, что э… по и… и… индусы считают, что мы с вами не умираем, а что наоборот: душа наша переселяется в животных, в предметы, в растения, в насекомых. Ну, в общем, куда сможет туда и переселяется, как говорится, без ордера.

   Это я уже пел, да вам? Щас, одну секунду... я не слышу <неразборчиво> гитар, потому что… надо было наоборот, вместе соединить, понимаете, неправильно сделали... Потому что эти микрофоны надо вот сюда вот делать, понимаете? Ну это неважно, неважно, теперь-то вот, что… чтобы не мешать время, не надо, чтобы время отнимать. Значит, так... да нет, да что вы, всё нормально, о чём вы говорите.

<Аплодисменты>
   Положите сюда.
   Так, теперь песня, если мы взяли такой географический уклон, песня… поехали в Европу. Значит, песня называется, э… она не тянет на песню, это такая зарисовка "Письмо к другу, или Зарисовка о Париже".

<Аплодисменты>
<В сторону>: Болит у меня...  
   Теперь, значит, я вам немножко поясню эту песню. Дело в том, что я действительно в позапрошлом году, будучи на гастролях, когда мы были на гастролях в Париже, там та… там есть около заведения этого большого, центрального, вот где там искусством занимаются. Там есть маленькое кафе, такое, тоже кругленькое оно на уголку. И вот ты в кафе в это входишь, я спустился и вниз, там смотрю написано действительно: "Повернись направо, повернись налево" и дальше там всякие слова. Я подумал, что, в общем, конечно, это оставили все, "по культурному обмену" кто ездит. Вот. <Смех в зале> Они, наверное, оставили все эти надписи. Так что боль… больше вроде некому, а, может быть, это французы привезли, им понравилось думали рекламы. <Смех в зале> Так что это никому не известно.  
   Хотите продолжим ещё по географии, да? Ну, хорошо. Тогда песня такая шуточная, называется она "Песенка ни про что, или Что случилось в Африке" – это старая моя песня, она, в общем, действительно н… н… ни… ни про что не говорит, под неё про… просто хорошо маршировать в детских садах и санаториях. Если подымать вот с такой песней, там, предположим, она очень хорошо на м... на маршевый ритм ложится, то очень хорошо детям маршировать. Вот и всё.

<Аплодисменты>
   Ну, поехали ещё поюжнее, это совсем новая песня. Называется она так: "Одна научная загадка, или Почему аборигены съели Кука". Значит, как известно по свидетельствам э… историков, современников, вообще-то к… к Куку относились с уважением и съели его всё равно. Это бывает так: любят, а съедят, так что тут ничего нового особенного нету. Я спрашивал, единственно, у смотрителя полинезийского музея, а почему, собственно говоря, у них так поздно были приняты законы, запрещающие людоедство. А они… он говорит мне: "Вы знаете, — говорит, — дело в том, что, в общем-то, раньше это было не так страшно, раньше это был вопрос питания, скоко надо настреляют и усё. А теп… потом, — говорит, — начались уже всякие там, э… традиции всевозможные аборигенские". Вот, предположим, для того, чтобы лучше бегать надо обглодать коленную чашечку у... у кого-нибудь, у ко... кто хорошо бегает, там, чтоб лучше стрелять надо глаз съесть, для того, чтобы… чтобы быть храбрым, надо обязательно съесть печень вра... ну тут врага, значит, которого ты победил в бою, а для того, чтобы стать добрым, нужно сердце друга съесть, понимаете тут... Вот. Но друг ещё должен согласиться, вдруг он сопротивляться будет, ну тут всякие есть варианты. Вот послушайте эту самую песню.

<Аплодисменты>
   Спасибо.
   Значит, это всё песни на злобу дня. Щас я спою действительно историческую песню. Спойте, пожалуйста… а, понятно. Какая-то лирическая душа… красивая. Я не имею в виду, как… что это женщина попросила, а просто душу лирическую.
   Вы знаете, вот… вот хороший вопрос, э…: "Извините, пожалуйста, ответьте, не знаю, хотелось бы узнать, как вы относитесь к Глебу из фильма "Место встречи изменить нельзя"? Я его… я это… это же я сыграл уже, чё ж я буду повторять. Но это сложно понять, вероятно, к каждому человеку разное отношение у разных людей. Вы посмотрите скоро кинопанораму, в котором я на этот вопрос постараюсь ответить. Потому что приходят буквально, там, я не знаю, на телевидение тысячи писем в день в которых спрашивают: а сам артист-то что про него думает, про Глеба своего? Он что у него плохой или хороший? Как будто бы это так важно. Он и плохой и хороший.
   ГОЛОСА (тихо): …щас… щас… <неразборчиво>.
   Да нет не надо, вы… это мне хуже, мне ж перебинтовали, не беспокойтесь.
   Уважаемый Владимир Семёныч, прошу испо... спойте вашу пе… самую первую песню... услышать вашу самую последнюю песню. Спажи… скажи… спокойно... <Оживление в зале> Значит, пожалуйста, скажите, э… сколько вы написали всего песен и за сколько лет? Значит, если бы я считал каждую свою песню, я б вообще ничего не написал, потому что их много. И на один подсчёт бы ушло много времени. Вот. Я не считал сколько у меня песен, я думаю их много. Другие люди считали, говорят, что их около тысячи. Я не знаю, честно говоря, сколько их, и песен и стихов и там, всего остального и поэм, и так далее. Но я пою же ведь только песни, вы не… не знаете моих стихов, вы не знаете моих поэм и э… поэтому… и… и не знаете прозы. А так как я особенно не стремлюсь печататься, то вы не знаете и драматургии и не знаете ещё многих всяких вещей. Но, к… это, к сожалению, для меня, что вы этого не знаете и, в общем, я совсем не стремлюсь к тому, чтоб портить себе нервы хождением по редакциям. Вот. Но песен, вот как т… как песен, как таковых, я думаю, около тысячи, вот, если вы хотите знать. Вот вы, наверное, собрали, там сколько-то, да? И вам кажется, что вы собрали всё, вот, а вы не собрали совсем ничего. Ну ладно, Бог с ним.
   Вот на вопрос по поводу того, что я не люблю лично в жизни, я вам щас спою песню, которая так и называется "Я не люблю", а что мой артист, э... исполнитель моей роли не… не любит в той же, я думаю, что я с ним в этом совпадаю.

<Аплодисменты>
<В сторону>: Нет, нет, ничего…
   Вот и ещё хо… хотел вам спеть две шуточные песни и потом ещё одну серьёзную, если позволите, я на этом закончу. Потому что я не могу стоять больше, к сожалению. Вот. Не в этом дело… Я взял такой прессинг специальный, потому так пою всё время подряд, подряд, подряд, подряд, подряд, чтобы успеть как можно больше спеть. И вы молодцы, что вы так быстро прекращаете аплодисменты. Песня шуточная, которая называется так… Щас в последнее время вокруг нас ходит очень много всевозможных сплетен и слухов по поводу того, что, значит, якобы, вот, летающие тарелки, там, вокруг нас. Некоторые их видели, некоторые летали в них. Что ещё есть раз… чудовища, которые плавают где-то в Англии, лохнесские по-моему, и ещё есть, конечно, э… разные там врачи, особенно, филиппинские, которые без ножа режут и, говорят, довольно удачно. Прям берут так разорвут, всё вытащат чё не надо и опять всё… И я видел даже кино… кинокадры, но как ги… говорят кинематографисты там ни одного чистого кадра нету. Теперь, значит, и, конечно, в последнее время особенно разговор о Бермудском треугольнике, что вот уже не один десяток лет в нём исчезают и самолёты, и корабли и что, значит, этот самый <смеётся> Бермудский треугольник стал притчей во языцех. И уже не знаешь ч… чему верить, потому что газеты представляют для… для… для диспутов свои страницы, для дискуссий представляет телевидение свои экраны. И, в конце концов, всё... в общем, как с ума посходили все абсолютно, всё население на земном шаре. Я решил написать песню, которая так называется "Письмо в редакцию телевизионной передачи "Очевидное и невероятное" из сумасшедшего дома, то есть, с Канатчиковой дачи".

<Опущено 2 куплета>
<Аплодисменты>
   Что бы мне ещё попить...
   ГОЛОСА: <Неразборчиво>. — Вода…
   Да не в этом, вы думаете, я устал, у меня не в эт... какой уста... какая усталость. Разве, в… разве вы думаете, что я устаю когда-нибудь — никогда. Просто у меня с ногами случилась неприятность. Просто перетянуты ноги, поэтому я так очень странно себя чувствую. Вот. Но я не мог к вам не приехать, потому что, вы второй раз не виноваты уже, понимаете? Один раз вы были виноваты, потому что я больной был, а вто… <смеётся> второй раз нет.
   Значит, Володя, не могли бы вы спеть песню "Честь шахматной короны"? Нет, не мог бы, знаете почему, потому что я её просто… и её щас уже ни к чему, надо писать новую. Я начал писать новую песню, э… про Филиппины, и… и она будет и появится обязательно. Вот. Я жду некоторых событий дальнейших, но, пока ещё она не появилась.
   Вот ну, конечно, просят что-то такое спеть… роль… ну тут всё, значит, т… пр… тут что-то такое про роль. 
   Так, будьте добры, про корсаров "Четыре года рыскал в море наш корсар". Но сейчас уже стали продавать песни, которые сделали почему-то болгары, а не мы. Это мне странно, но неважно. Пускай хоть болгары делают. Болгары, говорят, наша семнадцатая республика, так шутят у нас.
   Собираются, нет... <вздыхает> я уже сказал по… по поводу… насчёт издания моих песен и стихов — сие не от меня зависит. Вы знаете, если бы я хоть... там… моя воля — я бы издал, почему нет, взять, почему, взять да издать. Вот. Но дело в том что, я вам повторяю, мне не хочется ходить и тратить нервы в работе с редакторами, вот из-за этого я не… не хожу, и не пробиваю, даже то, что, по их мнению, возможно. По-моему мн… мнению, возможно всё, что я пою, но, по их мнению… значит, у нас мнения расходятся. Я хочу вам ещё лучше, вместо того чтоб болтать, я вам ещё одну спою песню, которая называется, такая шуточная песня, называется она так… Это "Лекция о междунарожном… о международном положении, которая прочитана человеком, посаженным за… на пятнадцать суток за мелкое хулиганство". Так как он был последний в этой камере, все бросились на него, говорят: "Что там?" Он… он всё им рассказывает.

<Аплодисменты>
   Нет, конечно, <неразборчиво>.
   ГОЛОС: Что ты будешь делать?..
   Вы знаете, я ещё спою вам песню, с которой я начинал свою работу в… в театре и в кино. Вернее, я начинал… я её писал просто так, как… как обычно писал для своих друзей песни. Это была маленькая компания друзей. В ней, из тех, кого нету сейчас — это Вася Шукшин, вам и… вам известный, это Лёва Кочарян, который, к сожалению напи... снял только одну картину. Из тех, которые здравствуют ныне — это Андрей Тарковский и писатель Макаров Артур. Короче говоря, это была хорошая компания, мы жили вместе в Большом Каретном. Я его тоже запечатлел, Большой Каретный. Вот и мы часто встречаемся из оставшихся из нас и э... вспоминаем те времена. И я вам могу сказать, что я просто…
   Это для шантажа вы снимаете, когда я беру стакан, да?
   Я вам могу сказать, что я просто вспоминаю, правда с удовольствием, те времена и я… я не п… я не люблю петь "на бис" — это глупо. Я, правда, себя чувствую, здесь... я как будто бы, ну, действительно, ну, я могу сесть, вы знаете... <Хор голосов из зала> Да не в этом дело, я хотел закончить, вам рассказать вот просто историю о чём: я писал для них, не рассчитывая ни на какие гигантские залы, ни на какие колоссальные заведения ни у нас, ни за рубежом. Я писал только для этих вот моих, вот единственных, пять–шесть человек было людей. Иногда менялись какие-то люди, иногда потом оставались другие. Вот. Но было вот это… были вот эти вот люди. Я писал-то только для них, поэтому дружественный настрой в этих песнях, он остался. И когда я сажусь их писать, он остаётся, даже с самого начала с белого листа бумаги, с первого аккорда он остаётся, этот настрой. Я думаю, что из-за этого эти песни стали известны. Я хочу вам спеть песню c которой, в общем-то, началась кинематографическая моя деятельность, если можно так выразиться, потому что меня скр… снимали скрытой камерой, песня называется "Парус".

<Аплодисменты>
   Спасибо.
   Благодарю вас за внимание, дорогие мои, я, извините за т… за… за то, что я их так… так сблизил эти песни друг к другу. Вот. А последняя песня в отличие от всех остальных моих, не имеет сюжета — это крик о том, что мы все с вами причастны и ответственности… и ответственны за то, что происходит в этом мире, вот и всё. Это просто песня — крик беспокойства, больше ничего в ней не содержится. Сейчас большое вам спасибо, и до свидания.
<Аплодисменты>

        Появление сообщений об ошибках при обращении к файлам RealAudio, mp3, txt означает, что к серверу, на котором размещены эти файлы, нет доступа. Повторите запрос спустя некоторое время или на следующий день.
        Об ошибках в работе сайта Вы можете сообщить нам по e-mail .

        Если Вы располагаете любой информацией об этой записи (воспоминания очевидцев, недостающие песни, песни в полном объеме или с лучшим качеством, отсутствующие комментарии, фотографии, публикации с упоминаниями и т.д.), пожалуйста, свяжитесь с нами по e-mail :