В.П.ЯНКЛОВИЧ: …удивительного художника. Я не оговариваюсь, это — действительно большой художник, потому что в его творчестве соприкасаются и большой артист и большой поэт. Как артиста вы его знаете, видели его работы и, наверно, в спектаклях Театра на Таганке, его «Гамлет» неоднократно, а конкретно — два раза занимал на международных театральных фестивалях первые места, и на юбилейном фестивале БИТЕФ «Гамлет» с Высоцким получил Гранд-при, а во Франции «Гамлет» завоевал премию театральной критики. А вот в кино, вы знакомы со многими его работами. Недавно только закончился показ пятисерийного художественного фильма, где он был в заглавной роли. На мой взгляд, это удивительная работа, неожиданная. Сейчас он закончил работу в "Маленьких трагедиях" по Пушкину у режиссёра Швейцера, этот фильм скоро выйдет на телевизионные экраны. А сегодня мы будем знакомиться с его поэтическим творчеством.
   Итак, у вас в гостях поэт Владимир Высоцкий!
<Аплодисменты>

<Аплодисменты>
   Спасибо.
   Ну… э… так. Я начал сразу с песни, чтобы у вас исчезли последние сомнения в том, что перед вами тот самый человек, которого вы ждали. Это раз. Теперь э… и ещё, такое маленькое опоздание пятнадцатиминутное, это для меня привычное, для вас, наверное, нет. Но не беспокойтесь, я всё вам отдам. Щас Новый год близится, все перевыполняют план, щас идёт такой аврал везде. И я сегодня как... буду как во время аврала работать, то есть, меньше рассказывать, а больше петь, да?
   Значит, обычно последнее время я работаю от общества «Знание», от книголюбов. Значит, в обществе «Знание» интересно, потому что они дают знания, а книголюбы дарят книги, так что и от тех и от других работать хорошо. Вот. Но, в общем-то, я работаю сам от себя. Если вас интересует, буквально несколько слов по самому началу…
   Вам плохо, видно, задирать голову, я назад уйду, ладно? Нормально?
   ГОЛОС ИЗ ЗАЛА: Нормально.
   Вот. Я когда-то давно услышал, во время съёмок в Ленинграде, по-моему, даже это было, услышал, как Булат Окуджава поёт свои стихи. И меня тогда поразило, я писал стихи, как всякие люди молодые пишут стихи. Я подумал как… насколько сильнее воздействие его стихов на слушателей, когда он это делает на… с гитарой, то есть, когда кладёт их на какую-то ритмическую музыкальную основу и исполняет. И я подумал, что, может быть, попробовать делать то… то же самое. Вот в этом смысле был элемент подражания, а в другу… в других смыслах нет. Я пою о том, о ч… что меня интересует, и никогда никому не подражал ни, конечно, в смысле, так, выбора проблем и идей и, конечно, ни… в смысле, там, подражания голосу, безусловно. Потому что сейчас токо появилось так много подражателей у нас… Есть один человек, который называется Жорж Окуджава. Значит, вот он взял фамилию Окуджава, а поёт моим голосом, чтоб совсем запутать лю… людей, путать карты. Я слышал — они вставляют ещё туда несколько вещей записанных нами, делают специально плохие записи, чтоб люди не отличили… И в Одессе однажды на толчке на одесском <неразборчиво> большая стопка, вот такая вот плёнок, записанных, с фотографией моей из фильма «713-й просит посадки», значит, такое зверское лицо с кулаком. Значит, стоило это дорого. Я спросил, чтобы он мне одну подарил, он меня послал, потом я сказал, что ты это напрасно делаешь, потому что… Он меня узнал, говорит: «Володя, давай я тебе… новые вещи — я тебе буду десять процентов платить». <Смех в зале> Вот, значит, э… <Смеётся> Значит, по поводу голоса, конечно, очень многие люди думают, что это очень просто: надо выпить холодного пива, или, там, наоборот, перепить, поорать — "а-а-а" и будет "под Высоцкого" — это неправда. С голосом со своим я ничего не делал никогда. Даже когда был маленьким пацаном, читал свои стихи взрослым людям, они уже тогда говорили: «Надо ж! Какой маленький, а как пьёт!» <Смех в зале> Так что шутки по этому поводу я слышал уже очень давно. Но повторяю вам, я считаю, что если человек… надо делать "под себя" как говорил Маяковский, и вообще, если человек… е… если э… подражают, это, значит, когда сам не может, так он… вот тогда человек занимается подражанием. Ну, есть искусство пародии, к которому я отношусь с достаточным уважением, если кто-нибудь умеет это делать, вот, у нас есть многие пародисты. Вот. Искусство пародии это совсем другое дело, а вот когда занимаешься авторской песней — она потому и авторская, что ты её должен делать сам от самого начала. Вот я сажусь за письменный стол с маленьким магнитофоном и гитарой, нач… и ищу строки, кто-нибудь там пошепчет, значит, это вот называется вдохновение, там придёт строка, ты попробуешь её сразу записать с магнитофоном какой-то ритм. Если не идёт, ты… это всё делается вместе. Когда это заканчивается, я никогда не делаю до конца мелодию. Я всегда… через десять–пятнадцать раз она сама выкристаллизовывается на людях. Вот когда выходишь на сцену, только ритм оставляешь, а мелодия получается сама по себе через много раз. Вот так вот проходит работа над песней, и авторской она называется именно потому, что ты всё делаешь сам, всё от нач… от пе… от А до Z. Ну вот, и я немножечко сегодня, во время своего выступления, буду возвращаться к разговору об авторской песне. Так это будет похоже немножечко на лекцию, что вам привычно. Вот только вместо диапозитивов и диаграмм роста, или там, падения надоев, или… или, там, падёжа скота, я вместо этого буду вам показывать песни. Хорошо?
   Теперь, я думаю, что будет интересно людям любителям, которые знают многие мои вещи, если я спою им и старое. Потому что настолько это был… была плохая аппаратура и настолько затёрты записи, что письма такие: «Что это у Вас, Володя, вот после этого слова идёт?» Значит, они разбирают. Поэтому я сейчас возобновляю и иногда пою старые вещи, которые для многих, даже любителей, звучат как новые. И, конечно, совсем теперешние, совсем новые вещи, которых по… не знает почти никто, даже любители. Таким образом, мы сделаем, чтоб было интересно не только вам, это я постараюсь обязательно, но и мне тоже.
   Вот песня ещё одна… Меня часто спрашивают, почему я так часто возвращаюсь к военной теме, после этой песни я вам обязательно объясню. Песня называется «Тот, который не стрелял».

<Аплодисменты>
   Спасибо. Спасибо.
   Вот часто очень в письмах, в многочисленных, правда, письмах, которые я посылаю, спрашивают: «Почему Вы так часто возвращаетесь к военной теме?» Ну, не считайте это песнями-ретроспекциями, это всё ассоциации, конечно. Потому что я никак не мог воевать по возрасту, хотя как один человек метко сказал, что мы довоёвываем в своих песнях. Все люди, которым Бог дал возможность, вот, д… ну, короче говоря, движет их рукой и, значит… Когда невозможно уже в… не… ну есть… вы знаете, как вот говорят, почему ты пишешь? Ну, потому что невозможно. Ну, так тянет к столу, хочется писать. Вот все эти люди будут возвращаться обязательно к военной теме, потому что у всех у нас, во всех семьях у нас в стране, есть обязательно или погибшие, или раненые, или так или иначе причастные к войне. У меня есть погибшие в семье. Ну, это первая проблема, тема э… военная всех будет волновать хотя бы поэтому. И второе — меня всегда интересуют люди, которые в данный момент нервничают, переживают и которые находятся рядом со смертью, в момент риска, и я их нахожу часто там. Но это вовсе не значит, что эта песня только про те времена. Если вы ещё раз послушаете и задумаетесь, вы безусловно найдёте что-то, ради чего написана эта песня теперь. Вот.
   Но это не значит, что я сегодня буду вас потчевать только песнями подобного репертуара. Пришла пора нам с вами улыбнуться. Вы знаете, что я многие песни серьёзные пишу в шуточной манере, в иронической, и щас мы давайте с вами похихикаем. Я спою вам песню, которая называется «Песенка о переселении душ». Известно вам, что индусы считают… Ну вообще по индуизму считается, во всех религиях считается, что мы с вами не умираем после смерти, а просто… ну, там, мы считаем, что или в рай, или в ад. А вот индусы говорят, что в разные ипостаси: в камни, в предметы, в животные, в растения — в общем, кто куда сможет, тот туда и переселяется. Всё зависит от того, как ты себя вёл в этой жизни. Вот об этом песня.

<Аплодисменты>
   Спасибо.
   И ещё одна. Теперь ещё поюжнее поедем, если я взял такой географический уклон что ли в песнях. Песенка называется так: «Песенка ни про что, или Что случилось в Африке». Это детская народная песня, под неё хорошо маршировать в детских садах и санаториях, во… А вообще, это, как вам сказать, я давно уже собирался работать для детей, но оказалось, что это очень сложно. Мне всегда предъявляют цитату Горького, что для детей надо писать как для взрослых, только лучше и говорят, что это делают у нас только мало людей, только Михалков и ещё… и парочка человек. Вот. И поэтому у меня для детей как-то не получается, поэтому я пишу для детей как бы для взрослых. И единственный раз когда получилось это, это б... был раз с пластинкой «Алиса в стране чудес». И там есть двадцать шесть, что-то такое по-моему, музыкальных номеров, песен, стихов, которые я написал. Я там работаю и как артист и, значит, как автор текстов и музыки вот этих вот самых де… детских песен. Эта песня тоже звучит в совсем вполне взрослом спектакле московского театра «Современник» «Свой остров». Там есть такая молодая пара, которые хотят пожениться, значит, против воли родительской. Ну и всё это очень серьёзно, и вообще, такая чуть ли не кровавая мелодрама, там, и так далее, и так далее. Но когда они выходят на сцену всегда хохот, из-за того, что перед началом, во время их появления звучит вот эта песня.

<Аплодисменты>
   Спасибо.
   Вы знаете, у песен в отличие от людей, которые много нервничают, беспокоятся в жизни (если они хорошие люди) за других, и они умирают чаще, чем плохие и раньше. И вот… а пе… песни, если они того стоят, они живут дольше, им можно продлевать жизнь. Вот песня «Братские могилы», я её написал для картины, потом она попала в спектакль, потом в пластинку, и потом я её всё время пою на зрителях. И вот, например, этому моему персонажу, этому попугаю — ведь он же дольше всех живёт — уже антилопы все перемёрли, жирафы тоже, а попугай всё продолжает жить. Я знаком с одним попугаем, он живёт в Одессе. Значит, этот попугай, скоко ему лет никто не знает, такой белый какаду, разговаривающий охотно, причём некоторые люди, специалисты по языкам говорят, что он говорит на чистом старо-испанском языке. Значит, он давно уже живёт, и я поэтому в “Алисе в стране чудес”, если есть любители, помните, там:

<Аплодисменты>
   Так что вот. Спасибо.
   Так что, вот видите, даже сказочным персонажам можно тоже продлевать жизнь в других песнях. Сейчас я хочу вам спеть совсем новую песню, которая называется «Одна научная загадка, или Почему аборигены съели Кука». Ну, вы знаете, Кук открыл Новую Зеландию, массу островов. По свидетельствам историч… историков, он к… был уважаем аборигенами и дикарями, к нему относились прилично и всё-таки съели. Ну, это бывает часто, что любят, а всё равно съедят. Поэтому я особенно не удивлён, что его съели. А вот когда я спрашивал у смотрителя полинезийского музея, почему так долго, ну вот только шестнадцать лет назад были приняты антиканнибальские законы, там вот на островах Полинезии. Он говорит, вообще-то это вопрос питания, как нету мяса, так, значит, в общем, настреляем скоко надо и, <смеётся> а… И ещё это всякие традиции, поверья аборигенские, такие, что если ты съешь печень врага, который с тобой храбро сражался, к тебе перейдёт его храбрость, если сердце друга, то тогда, значит, будешь добрым, как он был, ну если… <смеётся> если съешь коленную чашечку обгложешь, то будешь быстро бегать, масса нюансов там, если глаз, то будешь хорошо стрелять. Короче говоря, можно без подготовки, без тренировок добиться невероятных результатов. Я приехал сразу оттуда, предложил тренерам нашим, они говорят: «Да мы это делали, уже многих съели, а результаты не растут». И вот так.
 Итак, «Песенка про Кука».

<Аплодисменты>
   Спасибо.
   Теперь песня, щас, последнее… она требует небольшой преамбулы. Вы знаете, что последнее время очень много разговоров идёт вокруг чудес, которые, якобы, существуют рядом с нами. Это, конечно, летающие тарелки, в ко… которые многие видели, а многие в них уже и летали, это — лохнесское чудовище, вот, за ним охотятся и, конечно, Бермудский треугольник. Значит, для дискуссий, диспутов по этому поводу газеты представляют свои страницы, телевидение — свои экраны, есть много споров, почему же всё-таки несколько десятилетий подряд там исчезают самолёты и корабли. Щас-то вроде почти выяснили, а вот… Я так как-то не понимаю, либо для отвлечения от дел насущных, но время от времени вспыхивают всё-таки вот эти вот самые разговоры об этих чудесах. Я вам должен сказать, что я сам однажды присутствовал на одном в ли… в Доме литераторов на одной лекции, которую читал профессор Зигель, господин… уважаемый такой товарищ и он, значит, демонстрировал и говорит: «Вот летающая тарелка». А я её токо накануне видел в американском журнале, там было написано: «Предполагаемый вид летающей тарелки, художник такой-то». И вот с тех пор я стал скептически относиться ко всем вот этим новостям такого рода. Вы знаете, вокруг каждого (ну вам-то чего уж говорить) вокруг каждого стоящего явления, события, открытия всегда есть две категории людей, м-м-м… я о третей не говорю, две категории людей, которые одни либо стригут купоны с этого просто, значит, обманывая трудящихся, а другие, которые заблуждаются истинно, но те и другие приносят вред. Но истина — она есть истина, ею занимается третья категория людей, их я не имею в виду в песне, которую щас вам спою. Вот. Песня эта называется «Письмо в редакцию телевизионной передачи «Очевидное и невероятное» из сумасшедшего дома, <оживление в зале> с Канатчиковой дачи». Вот. Капица, он совсем не обиделся, он знает эту песню, потому что это идёт там речь о… об одном…

<Опущено 2 куплета>
<Аплодисменты>
   Спасибо.
   Вы знаете, я задумал написать большую такую песенную поэму, может быть, она… она будет состоять из целого ряда баллад. Баллад, которые будут петься от имени лошадей, потому что чащ… чаще всего мы помним полководцев, а вот на ком они ездили мы не помним. Ну, то есть, мы помним, что они ездили на народе всегда, а вот на ло… про лошадей мы забываем. Знаем каких-то Росинантов, там, нескольких-то знаем, но особенно — не очень. И вот, значит, на ком они ездили в переносном смысле те же ведь всё тоже помнят, и они могли бы разговаривать, если бы они могли разговаривать, они бы обязательно рассказали, что-то и поэтому я… вот щас у меня масса литературы. Значит, и я хочу написать такую большую песенную поэму и спеть её и… и лошади будут иметь, наверное, разные характеры — я потом чуть-чуть позже об этом расскажу, почему я пою от имени различных людей. Значит, пре… как… как вам сказать, ну что ли вступлением к этой поэме есть уже строчки такие <читает>:

   И вот сейчас я хочу вам спеть песню, которая называется “Бег иноходца”.

<Аплодисменты>
   Спасибо.
   А вот песня, которая называется… которая посвящена друзьям моим многим и вообще поэтам, называется она «О поэтах и фатальных датах и цифрах». Песня прежняя моя. Ну, вы знаете, их иногда достанешь с нижней полки из… в пыли, так пыль стряхнёшь, смотришь… смотришь, а петь можно их ещё, ещё они не устарели.

<Аплодисменты>
<Настраивает гитару>
   О-о! Эту гитару делал один мастер, который умер вот сорок дней назад, вчера там было празднование… празднование, если можно так назвать, ну, в общем, такое со… с… сорокодневие. Это обычно более что ли э… как… как вам сказать, веселее чуть-чуть чем, скажем девять или просто этот день. И собралось много гитаристов, которые играли все на его гитарах, сделанных им. Вот эта гитара им сделана, она…
<Настраивает гитару>
   Что такое!?
<Настраивает гитару>
<—>
 …отличие эстрадной песни от авторской. Вы… Этого я никогда бы не мог себе позволить, если бы сзади стоял оркестр, гасился бы свет, была бы смена всё время… перемена света, мелькали бы тут… тут номера менялись бы. Я вообще всегда свои выступления никогда не называю "концертами", потому что это не концерты вовсе, это — встречи с людьми. Вообще авторская песня это возможность разговаривать с людьми нормальным человеческим языком в… рассчитывая на ответ, на доверие. Вы знаете, я ведь… вот видите, я всё время руку подымаю, это не от… не от неуважения к вам, не оттого, что я хочу как-то… как-то вам запретить, в общем, меня благодарить или нет. Нет, это выработалась манера оттого, что я опаздываю вечно и всегда хочу украсть у аплодисментов ради песен. Вот. А вообще я вам скажу в чём дело: я начинал писать свои песни для очень узкого круга своих самых близких друзей. Это люди были весьма достойные, это… в этой компании мы жили в одной квартире у Лёвы Кочаряна в Большом Каретном переулке, теперь улица Ермоловой. Там были такие люди, которых не… нет больше, вот, например, Вася Шукшин с нами там прожил полтора года. Ну, прям, мы коммуной такой жили. Тот же самый Лёва, который успел снять только одну картину «Один шанс из тысячи» как режиссёр. Из ныне живущих и работающих это Андрей Тарковский, писатель Артур Макаров. Мы все собирались вместе и жили полтора года, и только время от времени кто-то уезжал на заработки, приходил, мы как-то питались и, самое главное, духовной пищей. Вот я помню, я всё время привозил для них свои песни. Я песни писал им, я знал, что они меня будут слушать с интересом, что их интересует то же, что меня, что их… им так же скребёт по нервам всё, что меня беспокоит, так же точно. И вот через все эти… я не рассчитывал ни на ст… ни на залы, ни на дворцы, ни на стадионы и не только у нас, но и за рубежом. Я рассчитывал только на эту небольшую компанию самых близких мне людей. И вот через все эти времена и все эти залы я постарался протащить тот настрой дружественный и… и атмосферу непринуждённости, доверия, раскованности и с… свободы, которая была у нас тогда в тех вечерах. И я поэтому очень возражаю, когда говорят «концерт», это — не концерт, это — встреча. Ведь вы же пришли ко мне в гости за песнями, а я приехал к вам в гости по вашему приглашению. В общем-то, должно быть это как дома. Я больше всего люблю петь дома своим друзьям, так до сих пор это и осталось, но их всё больше, больше, больше, больше и больше, и поэтому атмосфера, которую я с… я стараюсь установить при вашей помощи в зале, это для меня есть самая большая награда, и поэтому я так подымаю руки… руку, чтобы, там, ну если уж сильно невмоготу — валяйте, но просто э… Я хочу вам сказать, чтоб вы это не приняли в обиду и не верили сплетням. Они заключаются в том… многочисленные сплетни, что я э… дескать, не люблю, когда аплодируют, это — неправда. Я — нормальный человек и отношусь с уважением ко всему, что делается в зрительном зале по поводу исполненных мною песен. Вот.
   Сейчас хотел вам… хочу показать вам пе… несколько шуточных песен… <Настраивает гитару>
   Несколько шуточных ещё песен. Значит, песня такая э… назыв… Это — не песня. Дело в том, что из различных поездок моих я привожу впечатления, которые рифмую просто, чтобы для… не забыть. Это всегда проще. И вот была у меня такая песня, если… любители — помнят.

   И там бы… была зарисовка о Париже, про речку Вачу, а эта зарисовка называется э… э… зарисовка о Сибири, а эта зарисовка называется «О Париже, или Письмо к другу». Не ищите в ней никакого подтекста, никакого там другого второго дна, это только то, на что упал взгляд в данный момент. Песня о Париже.

<Аплодисменты, смеётся>
   Вы знаете, и ведь это — чистая правда, я не шучу, это… <Оживление в зале> Я… Там около телевидения (оно — такое круглое здание) на одном из углов есть маленькое кафе, куда люди идут в обеденный перерыв режиссёры, актёры перекусить. Я спустился вниз, там, смотрю, там написано: «Посмотри направо, посмотри налево…» и так далее. Короче говоря, я-то сначала думал, что это просто наши, приехавшие "по культурному обмену", значит, та... там. <Смех в зале> А потом думаю, нет, эти уж люди настолько проверены, они не рискнут. А вот это, наверно, французы, которые решили, что это просто <смеётся> реклама своего рода, <оживление в зале> да... И ещё с этой песней, мне часто присылают письма, в которых обязательно спрашивают: «Что вы имели в виду под той или иной песней?» Ну что я имел в виду, то я и написал, кстати говоря, а как люди поняли, это, конечно, в меру образованности. И некоторые иногда попадают в точку, иногда рядом, и я как раз больше всего люблю когда рядом. Значит, в них было что-то на что даже я не обратил особенного… особого внимания. И ведь это если бы мы всё имели в виду, когда пишем, это было бы ужасно, тогда мы бы ничего просто вообще не написали, вы представляете. А что говорить про Достоевского, если там десять или пятнадцать планов, что он их всё время высчитывал, выписывал, а потом соединял? Нет, это выходило просто оттого, что он был гений и такой одарённости человек, что он об этом не думал. Вы… это вы находите. И мы, актёры, когда начинаем репетировать, вдруг говорим, вдруг задыхаемся иногда от восторга, когда обнаруживаем что-то ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё. Вот и поэтому когда люди рядом видят в этих моих, например, песнях что-то дру… ещё, но близко, по… ну… по той проблеме, которую я трогаю, я очень счастлив. Но иногда не попадают совсем… Вот в этой песне «Зарисовке о Париже», в Иркутске мне один человек долго доказывал, что ты врёшь — это не про Париж, а про Иркутск. Я говорю: «Почему?» — «Потому что, - говорит, — у нас баню новую сделали, там полно гвоздей, поэтому там пассатижи потребуются и холодно, значит, и лыжи тоже». Ну, тут уж совсем, я этого не имел в виду.

<Аплодисменты>
   Спасибо.
   Вы знаете, конечно, я нахожусь в аудитории, где много научных работников, поэтому нельзя обойтись без песни, которая называется «Товарищи учёные».

<Аплодисменты>
   Спасибо.
   Вы знаете, я попробовал написать песню, которая называется «Через десять лет», потому что у меня договор с аэрофлотом, и ту то песню вы помните? Помните, да?

   Вот, а новая песня такая:

<Опущено часть куплетов>
<Аплодисменты>
   Спасибо.
   Теперь послушайте песню, песня эта совсем, в общем, новая, называется она так… называется она: «Пожары» и должна она бы… была звучать в песне... в фильме, который щас э… анонсируется на всех стенах, называется он «Забудьте слово смерть». Э… этой песни там нет. Но вот видите, как мне, в общем, везёт, я имею возможность ей продлить жизнь, возьму спою, кто-то запишет на магнитофон наверняка, вот, вон я вижу микрофоны уже, и, э… значит, она разойдётся. А есть ведь люди, которые только на это рассчитывают, ребята, очень талантливые, и у них, может быть, это единственный шанс, чтобы потом о них узнали, имя их зазвучало как-то. Ну вот, так называется «Пожары», эта песня. «Пожары».

<Опущено 2 куплета>
<Аплодисменты>
   Вот теперь я хочу вам спеть шуточную песню, в общем, спортивную такую, без которых не обходится ни одно моё выступление. Я грозился написать сорок девять спортивных песен, но, к сожалению, у меня не получилось ещё сорока девяти, но кое-что я пою. Хочу вам спеть песню, которая называется “Марафон, или Бег на длинную дистанцию”. М... Многие эту песню знают безусловно. Хотя она написана не по поводу бега, а по поводу некоторых комментариев во время телевизионных матчей, когда Озеров или Спарре бравым голосом все объявляют: «Вот ещё одну шайбу забили наши чехословацкие друзья». Я, прям, в возмущении думаю, ну почему друзья? Они друзья "до того" и "после того", а "во время того" они, конечно, соперники и противники, и нельзя не задумываясь всё время употреблять эти сочетания слов. Есть даже анекдоты по этому поводу. Мы уж настолько затвердили. Вот они, например, всё время: «Канадские профессионалы, канадские профессионалы», так я всё время думал, они скажут «Советские любители». Так же неверно. Ведь они, наверно, намекают, что профессионалы потому что они деньги, якобы, получают за игры, а наши — нет. Ну это, во-первых, не совсем так, а во-вторых, для меня профессионализм — это умение просто хорошо делать своё дело, а вовсе не то, что получаешь ты за это или нет, верно? Ну вот. Или ещё, там, предположим, на «Узбекфильме» всё время бегал режиссёр, он работал с цыганским ансамблем, и не задумывался совсем над тем, что он говорил: «Товарищи цыгане, встаньте сюда, товарищи цыгане, встаньте туда…» И ему кто-то ответил: «Сейчас, товарищ узбек». <Смех в зале> Он всё понял. Там неважно, какие национальности я употребляю, важен сам факт: надо просто думать про э… про сочетания слов. Ну неважно. «Марафон».

<Аплодисменты>
   Вот я вижу тут милиционер для охраны порядка стоит. Я недавно сыграл роль капитана Жеглова и, в общем, щас я спою вам песню, по старой памяти, которая называется... это уж совсем не спортивная, написана она в целях борьбы с "зелёным змием". Правда, сказали, что здесь в этом институте с борьбой покончено раз и навсегда, тут уже… то есть, с "зелёным змием", а борьба <смех в зале> осталась. Вот. Ну, всё равно, я по старой памяти. «Милицейский протокол».

<Аплодисменты>
   И ещё одна антиалкогольная песня называется «Лекция о международном положении, прочитанная пострадавшим на пятнадцать суток за мелкое хулиганство».

<Добавлено 2 куплета>
<Аплодисменты>
   Спасибо.
   Вы знаете, я-то вообще-то уже давно хотел закончить, но всё смотрю, у вас такие лица… Я, кстати говоря, я вам должен сказать, я никогда не подхалимничаю к своим зрителям, зачем? Это — глупо вообще заниматься этим со сцены. Вот. Я на самом деле очень дорожу своими зрителями и слушателями и когда я говорю «дорогие», вы не думайте, что это формально, как когда объя… обращаются к вам «Дорогие товарищи…», там, на собрании или конферансье. Э… Нет. Я говорю, действительно дорожа своими зрителями и слушателями, потому что мне нужны ваши глаза и ваши души и… и… и, естественно, барабанные перепонки, как говорится. Просто я… я… мне… если б вас не было, я бы не писал. Все мы грешим стихами в юности, а потом бросаем. И когда я увидел интерес людей к этому, к тому, что я делаю, то… Я думаю, что эти песни стали известны из-за дружественного настроя, просто который в них есть, я об этом уже говорил. Но просто когда я увидел такой интерес, я стал продолжать писать. Ну, ещё, конечно, в этом есть заслуга Любимова Юрия Петровича. Потому что он сразу выхватил их и стал вставлять в спектакли многих… во многие спектакли нашего театра. Так что вот из-за этого я продолжал писать и думаю буду это делать до тех пор, пока живой.
   Значит, тут написано: «Скажите, пожалуйста. несколько слов о своей биографии, не отражена ли она в ваших песнях? И если можно, исполните песню про две судьбы — Нелёгк… Нелёгкую и Кривую». Ну, это очень приятная записка, но я, к сожалению, так, я всегда говорю: про творческую биографию я скоко угодно могу рассказывать, но это — нескромно. Вот. А про личную свою жизнь, сколько раз разведён и женат тоже не говорю, потому что я не помню. Вот. <Оживление в зале> Но я что хочу вам сказать, я не знаю, ну что значит из биографии: родился, учился. Если говорить почему я стал… вот здесь перед вами стою, я кончил студию Художественного театра. Э… и поступил… очень долго мытарился, очень много шастал из театра в театр, пытался всё найти, где мне работать. Даже одно время пытался бросить профессию. Что вам сказать ещё, почему я здесь на сцене. Просто видимо был такой голод в тот период по песням такого не… что ли, знаете… знаете как, на вас выливают такой поток информации теперь радио, газеты, телефоны и газеты, сплетни, что хочется вдруг иногда услышать и со сцены информацию. И, видимо, была такая тяга людей к тому, чтобы услышать человеческую речь со сцены, что требовался какой-то человек, который бы… э… это дело… этим делом стал заниматься. Вот появился Булат Окуджава, ещё несколько человек, ну и я среди них. Значит, вот из-за этого я стал писать песни, а продолжаю их писать — вот я уже объяснил почему.
   Теперь я хотел вам сказать, во многих письмах, которые я получаю, люди спрашивают: не воевал ли я, не плавал ли, не сидел ли, не летал ли, не шоферил ли и так далее. Это из-за того, что все мои песни написаны от первого лица, я всегда говорю «я». Но это не из-за того, что всё это прошёл, потому что понадобилось бы просто много жизней для этого, а потому что во всех этих вещах есть моё собственное мнение и суждение о предметах, явлениях, проблемах и людях, которых… о которых я пишу. Собственное моё, не… не вычитанное, не… не… не прочитанное, не… не услышанное и так далее, а собственное. Поэтому я рискую говорить «я». И ещё: в отличие от многих моих друзей, которые поэты, прекрасные поэты и отмечены всеми, я ещё актёр и я играл… я бывал в шкуре многих людей. Возможно, из-за этого мне проще и легче петь от с… от первого лица, понимаете, беря характерность того человека, значит, от имени которого я пою. Вот, значит, может быть, я даже и ответил на эту записку «Не отражена ли моя биография в песнях?» — наверно, обязательно, обязательно что-то отражено, но каждый конкретный случай не имеет для меня никакого значения за исключением нескольких поразивших меня вещей, о которых я захотел написать песни, просто вот так.
   Ещё одна записка, значит, это тут с просьбой исполнить. Но дело вот в чём: я не могу вам исполнить всё, по… поймите меня. У меня несколько сотен, говорят, к тысяче песен, я всегда, когда выхожу сюда на люди, я никогда не знаю точно, что я буду петь, но обязательно знаю точно из каких серий. И я вот так вот выйду, посмотрю глаза, всегда прошу оставить свет в зрительном зале, чтоб видеть ваши глаза, и когда устанавливается между нами такая атмосфера как теперь, просто уходить неохота со сцены. Но я не могу всё спеть, я стараюсь, чтобы каждому независимо от зарплаты досталось по куску. Вот. Так что сегодня я, в общем-то, почти всё спел, просто хочу всего лишь я <отходит за запиской?> завершить своё выступление песней, которая от… отвечает как бы на половину из тех… опять с просьбой спеть, опять… на половину из тех вопросов, которые мне задаются в письмах. Это есть вопросы о том, что я люблю или ненавижу в этой жизни. Песня так и называется «Я не люблю».

<Аплодисменты>
   Спасибо.
   Дорогие мои зрители и слушатели. Прошу вас поверить мне, что я приеду сюда с удовольствием, когда вы меня позовёте. Мы найдём свободное время и у вас, и у нас, и я вам допою то, что не успел допеть раз за сорок–пятьдесят, а то надо было бы нам сейчас запереться и до Нового года сидеть где-нибудь там с алкогольными напитками и то бы всё не успел. Значит, я на это пойду с удовольствием. И я сейчас вас благодарю за то, что вы улыбались, когда было надо, за то что вы были серьёзны, когда было нужно. Вы всё сделали сегодня, как я хотел бы, я надеюсь, что я — тоже. А сейчас всего вам доброго, с наступающим Новым годом и до новых встреч.
<Аплодисменты>

        Появление сообщений об ошибках при обращении к файлам RealAudio, mp3, txt означает, что к серверу, на котором размещены эти файлы, нет доступа. Повторите запрос спустя некоторое время или на следующий день.
        Об ошибках в работе сайта Вы можете сообщить нам по e-mail .

        Если Вы располагаете любой информацией об этой записи (воспоминания очевидцев, недостающие песни, песни в полном объеме или с лучшим качеством, отсутствующие комментарии, фотографии, публикации с упоминаниями и т.д.), пожалуйста, свяжитесь с нами по e-mail :