<Изменён порядок куплетов>
<Аплодисменты>
<—>
   …Есенина, он написал несколько интермедий. И вот в этом спектакле... Я вам попытаюсь рассказать… это… это буквально две секунды у вас займёт, чтоб вы представили себе, п… почему собственно говоря, из-за чего такое яркое зрелище. Каждый раз на сцене театра, вы придёте и увидите необычайно яркое зрелище.
   Вот открывается занавес. Никакого берега реки Яик, теперешний Урал, нету на сцене. На сцене стоит помост из грубо струганых досок, который метров с шести вот так вот опускается вниз к… к плахе. В эту плаху воткнуты два топора, иногда эта… эти топоры накрываются золотой парчой и превращаются в подлокотники трона. На них садится императрица, ведёт диалог с двором. А в это время мы по пояс голые, мы играем в парусиновых таких штанах, подвязанные верёвками, босиком, мы, вот эти вот четырнадцать есенинских персонажа и Творогов, и Хлопуша, и сам Пугачёв — весь этот клубок тел неумолимо с каждой следующей секундой подкатывается всё ближе и ближе к плахе. И в этом есть символ, в этом есть метафора, что с… восстание всё равно захлебнётся в крови, что оно всё равно обречено на провал, и что его задавят жесток… бунт будет жестоко подавлен. Каждую следующую секунду ближе-ближе-ближе и только время от времени, когда кто-то погибает, топор втыкается в помост, вот этот вот самый помост, и один из персонажей вываливается из этой толпы и подкатывается к плахе, и голова его оказывается около двух топоров этой плахи. И вот такое вот условное решение смерти, вместо того, чтоб делать за кулисами, там, «Пу!», он вот схватится за сердце, тут к… появится краска, все знают, что артистов давно никто не убивает, да вообще никогда не убивали, хотя надо было бы, наверно, если плохо играют. Вот. <Смех в зале> Такое условное решение смерти, работает намного сильнее, чем если обманывать зрителей, малюя настоящие декорации и чё-то такое по-настоящему изображая н… не реалистические, реал… реализм хорошее слово, а натуралистически изображая декорации. Все знают, что настоящий лес красивее, что настоящее небо намного прекраснее, поэтому чё морочить голову зрителям? И вот у нас многие спектакли решены вот в такой вот условной манере. Многие из них начинаются ещё на улице. Спектакль «Десять дней, которые потрясли мир», песни мы поём ещё на улице, одетые в форму революционных матрово… матросов и солдат. Когда вы входите в зрительный зал, вернее, в фойе, вас встречают не билетёры, а встречают наши артисты со штыками. Они накалывают квиток билета на штык, пропускают вас. Здесь звучит много песен, музыки, стихов. Кончается это частушками, там:

   Все идут в зал, садятся, располагаются как вы сейчас, замирают. В это время выходят несколько наших артистов и стреляют. Правда, в воздух холостыми патронами, но некоторых слабонервных выносят, потому что громко, порохом пахнет, но так как билет достать трудно, они возвращаются обратно досматривать. <Смех в зале>
   Значит, вот это вот всегда яркое зрелище и мы даже… Вы знаете, к нам были претензии к этому театру, что, мол, дескать, вот в этот театр ходит молодёжь, в основном, и никогда почти не бывает там людей пожилого возраста. Мы провели опрос, ничего подобного — бывают люди всех возрастов. Вот. Просто э… мы проверили это очень просто. Повесили три ящика и в самом конце спектакля, если вам не понравился спектакль, вы кинете кусочек билета в чёрный ящик, понравится — в красный, а если останетесь равнодушными — в жёлтый. Так вот в жёлтом ящике никогда не было ни одного квитка билета. То есть, обязательно какие-то струны в душах ваших зацепятся и зазвенят в ответ тому, что происходит на сцене. Вот причина одна.
   Другая, одна из самых главных. В нашем… в наших спектаклях в те… вообще в нашем театре разговаривают откровенно со зрителем, никто не держит фигу в кармане, все разговаривают с доверием к зрителям, верят зрителям, и это чувствуется, летит через рампу моментально, вот через эту границу перелетает в одну секунду. Когда видят, что с вами разговаривают откровенно, честно и на равных, по-моему, это самое прекрасное, что, может быть, в театре, верно? И из-за этого тоже тянутся люди, потому что знают, что проблемы, о которых будет идти речь на сцене, будут волновать вас точно также, как артистов. Никто не позволяет себе халтурить, мы играем как в последний раз, с потом, кровью, с полной отдачей. И если вы придёте в другой театр и увидите, что некоторые артисты даже иногда не встают с кресел, то многие наши артисты владеют… я вам могу сейчас сделать и стойку, и сальто, и мы обязаны это делать. Я играю на нескольких инструментах… Хочешь посмотреть? Показать?
   ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА: <Неразборчиво>
   Ну, я разберусь, чего делать.
   ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА: <Неразборчиво>
   Ну, ладно, я вам не стойку, я вам сделаю крокодила… <Оживление в зале> Кто-нибудь может? Нет? <Аплодисменты>
   Ну, это… это просто… просто не хочется тут сейчас, потому что у меня там чё-нибудь в карманах, не хочется делать стойку, но я могу и стойку тоже. Но не в этом дело.
   Я, значит, что вам хочу ещё сказать и… и ребятам, вот, которые ждут песен — щас всё будет, подожди, дай... Я разберусь, ладно, у меня ж программа построена, поэтому ну чё ты говоришь «Песен, песен…» Есть песни, будут песен сколько хочешь.
   Ну вот, значит, э... это… Актёры нашего театра должны быть актёрами синтетическими в хорошем смысле слова, играть на инструментах, владеть своим телом, петь и так далее, и так далее. И оказалось, что многие актёры нашего театра, как, например, Валерий Золотухин, которого вы знаете, многие из вас, по фильмам. И я с ним играл вместе в картинах: в «Хозяине тайги», в «Единственной», и сейчас только что мы снялись с ним вместе в одной картине «Маленькие трагедии». Вот Валерий Золотухин написал прекрасную повесть о своём детстве, сейчас вышла у него книжка. Он… он когда был совсем ещё пацаном, до семнадцати лет ходил на костылях и, несмотря на это, поступил на отделение музкомедии, где должен был и танцевать и петь, и так далее. Он когда был пацаном, собирал старинные русские песни и снова вернул им жизнь, и сейчас они звучат на сцене нашего театра. Я по… пишу много для нашего театра песен, стихов, музыки и… и я думаю, что из-за того, что много вкладывается в это дело… Ну, это ведь… это же ведь действительно так: чем больше отдаёшь любимому, там, делу или человеку, девушке, ребёнку, другу, брату, я не знаю, родителям, детям, то всегда это становится дороже и ближе. И из-за этого манера игры в этом театре очень, ну, как говорится, мощная. Вот из-за этого люди так идут к нам в театр.
   Ну и теперь, сейчас я хочу вам показать маленький фрагмент из спектакля «Павшие и живые». Это спектакль, который мы сделали сами. То есть, мы составили из нескольких стихов погибших поэтов и ныне живущих, просто которые воевали и нескольких песен (многие из этих песен я написал для этого спектакля) сделали композицию. Впервые зажгли Вечный огонь на сцене нашего театра. Открывается занавес, и три дороги, которые вспыхивают красным светом, опускаются вниз, зажигается Вечный огонь. По этим трём дорогам выходят ребята, читают свои стихи, поют свои песни и уходят назад. У нас сзади висит чёрный бархат, уходят назад, как в братскую могилу, как в землю уходят умирать, а им на смену снова приходят др… их друзья, которые снова поют песни и стихи.
   И вот сейчас с актёром театра, московского Художественного театра, моим близким другом, ближайшим другом Всеволодом Абдуловым мы вам покажем маленький фрагментик из этого спектакля, где будет несколько моих песен и несколько стихов поэтов, участников войны. Итак:
   Перед войной по Москве бродило множество молодых поэтов. Мало кто из них успел тогда напечатать свои стихи, но московское студенчество, аудитория строгая и живая, знала их хорошо. Тогда-то и появился термин "поколение сорокового года".

<Аплодисменты>
   Спасибо.
   Меня очень часто спрашивают, почему я так много пишу о войне. Вопрос правильный, потому что я не воевал, вот. А почему? Потому что я всегда люблю для своих…
<—>

<Аплодисменты>
   Ну вот, хочу вам спеть две песни, э… которые не тянут на песни, это такие зарисовки. Это то, на что упал взгляд в данный момент. Я никогда э… у меня спрашивают: «Ч… Про что там речь?» Ну, про что там речь, про то там и речь, чего… чего ещё рассказывать. Это вот у меня была такая песня старинная про Ленинград — «В Ленинграде-городе». Если любители здесь есть, они помнят, там были такие слова:

   Помните, да? Вот. А песня, которую я вам щас покажу, называется она "Письмо к другу, или Зарисовка о Париже".

<Аплодисменты>
<—>
   …если будут совпадать имена… совсем это вовсе не про вас. Случай рассказан мне дейст… это натуральный случай рассказан мне одним моим другом старателем, это приключилось с ним когда-то. Итак, для справки только одно: дело в том, что м-м… значит, "бичи" это вам известно кто такие, <смеётся, смех в зале> но всё-таки для того, кто… кто не знает, я вам могу сказать — это, в общем, люди, которые, ну, когда-то они плавали, может быть, в прошлом. А щас они как-то так мигрируют, то прибьются к геологам, то к старателям, как-то некоторые даже уже и без прописок, без паспортов. Но, в общем, бывают среди них симпатичные ребята, и они пытаются из этого состояния выкарабкаться всячески. <Начинает играть> <Смеётся>

<Аплодисменты>
   Теперь разрешите, я с… хочу вам спеть песню, котор… Я получаю много писем от моих корреспондентов… Вы знаете, даже мне хотелось од… один раз написать такой общий ответ в виде песни всем ребятам, всем людям, которые пишут мне письма на театр и домой, потому что каждому ответить невозможно. И припевом в этой песне должны были быть строки:

   Знаете, почему? Потому что очень часто песни, которые поёшь, люди понимают так, как им ближе, как им дороже, как им хочется. Вот им на душу легло так, ему показалось, что я написал про это. Я никогда не спорю, возможно ему так нужнее и так больше хочется. Но вот щас я вам действительно хочу спеть песню, м-м… в которой е… есть… содержится как бы половина э… ответ на половину из тех вопросов, которые мне задают в письмах. Песня эта называется «Я не люблю».

<Аплодисменты>

<Аплодисменты>
   Спасибо. Спасибо, дорогие. Благодарю.
   Значит… Значит, дорогие товарищи, я… это… дорогие мои зрители и слушатели! Я так говорю, потому что я так думаю, а вовсе не потому, что так положено. Я, правда, серьёзно вам говорю, ценю больше своих зрителей, может быть, чем они меня. Потому что у меня есть возможность такому большому количеству людей рассказать о том, что меня волнует и беспокоит в этой жизни. Это не каждому дано, и это, в общем, я вам скажу, это… это даёт силы жить. А, в общем, это даёт мне силы продолжать работать и желание сидеть ночами, ждать, когда вот это вот что-нибудь сядет на плечо, вдохновение, пошепчет на ухо тебе, и ты что-то напишешь. Значит, и ещё вот что. Вот у нас в спектакле «Павшие и живые» стоит плаха с… с Вечным огнём, и каждый раз в конце спектакля, когда приносят цветы, мы кладём эти цветы рядом с Вечным огнём. Позвольте, я здесь символически сделаю то же самое.
<Аплодисменты>
   Теперь я хочу спеть вам шуточную песню, которую, возможно, просят во всех вот этих записках, которые мне принесли. Песня эта шуточная, называется она «Диалог у телевизера».

<Аплодисменты, откашливается>
<Смеётся> Видите ли, я сегодня получаю вторую записку такую: «Есть ли у меня песни о любви?» Безусловно есть. Только, вы знаете, чт… ведь все песни лирические. Лирические — это, значит, своё собственное восприятие мира ты рассказываешь. Вероятно, мои песни о любви меньше всего похожи на песни, которые навязли у вас в ушах. Ну, например, типа там, «Ты не плачь моя любимая…» и так далее. <Смех в зале> Кстати говоря, я вам должен сказать, что эта песня, музыка её один к одному музыка старинной итальянской песни. Я не думаю, что он сделал это специально, вот, но так у него уж получилось. Или на… предположим, навязшая всем в ушах песня "Яблони в цвету — какое чудо..." Ведь это же ря… если… ну и хоро… ну, а чем хуже «Хороши весной в саду цветочки...»? А если рядом с этим вспомнить стихи Есенина:
          "Всё пройдёт, как с белых яблонь дым.
          Увяданьем золота охваченный,
          Я не буду больше молодым…"
   Сразу становится ясно всё, верно? Что почём. Тут поэзия, а там не пойми что. Я не хочу всё огульно охаивать потому что…
   «Как зовут мою жену, и есть ли у вас дети?» У меня есть дети. Жену зову… мою ж… зовут Марина.
   Вот теперь, значит, э… ещё тут сп… просят исполнить э… из фильма «Единственная». Ну, насчёт исполнения, намного сложнее, ребята, обстоит дело… Я почему говорю «ребята», потому что, по-моему, это почерк довольно молодого человека, потому что песен у меня несколько сотен. Я их даже все сам, наверно, и не вспомню. Но одну я сейчас вам спою песню…
   У меня нет «Гимна ал… алкоголиков», песни. <Смех в зале>
   Но я хочу вам спеть песню в конце, закончить… может быть, вы по-другому называете какую-нибудь песню, наоборот антиалкогольную, а насчёт гимна — это вот я думаю… <смех в зале> не знаю. Мне говорят, что здесь таких песен петь не надо, здесь, говорят, уже с "зелёным… э… г… з…" с борьбой с "зелёным змием" покончено уже, говорят.
   Я спою песню, вот, в ответ на первую записку, чтобы вы могли убедиться, и не в доказательство того, что могу я, умею я или нет. Я действительно давно не пел эту песню и хочу для женской половины сегодняшнего зала, а, может быть, кому-нибудь будет и из мужчин интересно, спеть песню о любви, так она н… и называется «Баллада о любви».

<Опущено 3 куплета>
<Аплодисменты>
   Спасибо.
   Вот я очень… Я очень рад, что вы так… вот так было сегодня вечером. Вот кончен мой сегодняшний день у вас. Мне было хорошо работать в этом городе, серьёзно я вам говорю, и поэтому когда я г… меня спросили про эту самую, как тебя сюда занесло, <смеётся> я так и всегда… я так им и ответил, что после первого концерта, что мне здесь хорошо работается. Мне не важно где работать. Тем и отличается авторская песня от эстрадной, что её можно работать где угодно. Я пел и в подводных лодках, в самолётах, в ангарах, в поле, в квартирах, в подвалах, на чердаках, на стадионах здесь у нас в стране и за рубежом, и так далее. Но хочу вам только одно сказать, что если я буду в этом районе где-нибудь ещё, вот так вот буду, я не миную вашего города, с удовольствием приеду и попою вам и старое, и того, что вы любите, и, наверняка, появятся новые вещи, потому что пока я дышу, не собираюсь бросать писать.
   А щас спасибо вам за ваши улыбки, когда они были и когда это было нужно и за ваши серьёзные глаза, когда песни того стоили. До свиданья.
<Аплодисменты>

        Появление сообщений об ошибках при обращении к файлам RealAudio, mp3, txt означает, что к серверу, на котором размещены эти файлы, нет доступа. Повторите запрос спустя некоторое время или на следующий день.
        Об ошибках в работе сайта Вы можете сообщить нам по e-mail .

        Если Вы располагаете любой информацией об этой записи (воспоминания очевидцев, недостающие песни, песни в полном объеме или с лучшим качеством, отсутствующие комментарии, фотографии, публикации с упоминаниями и т.д.), пожалуйста, свяжитесь с нами по e-mail :