| |
|
|
|
|
|
<Аплодисменты>
Вы знаете, меня часто спрашивают, почему я так много пишу о войне. Ну,
это потому, что мы как бы довоёвываем в своих стихах и в песнях, те, которым
не пришлось участвовать. Но ещё потому, что я для своих песен, для своих
стихов всегда беру людей в самой крайней ситуации, в момент риска, на... на
грани какого-то свершения или слома, которые могут заглянуть в лицо смерти в
каждую следующую минуту. И людей, в общем, в высшей степени нервного
напряжения. А я поэтому... А я их нахожу там, в тех временах больше. Вот. И
это ближе как-то, ну их переживания как-то больше беспокоят меня, потому что
я почти никогда, даже для своих смешных песен, не беру людей, которые
отдыхают или жуют в данный момент. Всегда людей, у которых вот-вот-вот
что-то, что-то, что-то произойдёт.
Но всё-таки я начал с такой серьёзной ноты своё выступление. Скоро
девятое мая. По-моему, уместно. Да и всегда надо об этом помнить и петь, и
писать. А я всегда в своих... в своих выступлениях чередую серьёзные вещи с
шуточными, и печальные с весёлыми.
Вот
<неразборчиво>
наступил уже такой момент, что нам надо улыбнуться вместе с вами. Я вам
спою шуточную песню, которая называется "Песенка о переселении душ". Вам
известно, что мы с вами не умираем, а после смерти наша душа переселяется,
так индусы считают, в животных, в предметы, в растения. В общем, кто куда
сможет, тот туда и переселяется. <Откашливается> |
| |
|
|
|
|
|
<Опущено
2 куплета>
<Аплодисменты>
Вы знаете, я почти никогда не даю эстрадным певцам петь своих песен. Не
потому, что мне не нравится, как они поют. Наоборот, они обладают хорошими
вокальными данными, у них поставлены голоса и учатся они в консерваториях, в
музыкальных всевозможных заведениях. Поют они хорошо, крепко, но не так,
потому что они поют эс... эстрадную песню, а я занимаюсь авторской.
Эстрадная песня — это когда много авторов: поэт, композитор, певец, сам
исполнитель, и всегда оркестр или ансамбль. И всегда есть вот, значит,
приподнятость такая, концертность, такая зрелищность. Всегда меняются
номера, свет мигает и так далее. Сильно звучит оркестр, проигрыши. В общем,
короче говоря, это зрелище. И если это зрелище из эстрадной песни убрать,
она очень много потеряет. А из авторской — нет. Она
никогда не потеряет. Почему?
Потому что эстрадная песня — это де... такая вещь, это которую отрепетировал
певец, добился, на его взгляд, самого оптимального варианта, высшей точки, а
потом всё время старается петь её также хорошо, как хорошо... <неразборчиво>.
Поэтому, когда вы придёте на эстрадный концерт, вы увидите, что новостей вас
не подстерегает никаких. Всё будет точно так же хорошо, иногда спето хорошим
голосом, в хорошей оркестровке, но не больше. Больше того, они почти... они не
работают над текстом. Мало, во всяком случае, на эстраде хороших поэтических
текстов. И даже песни, которые вам приглянулись, скажем, там: "Яблони в
цвету — какое чудо!.." — и так далее, это, в общем, я не могу вам сказать,
что там какой-то... высшее достижение поэтическое есть в этом. Потому что,
например, можно и похлеще сказать. Вот я всегда привожу в пример:
"Всё пройдёт, как с белых яблонь дым.
Увяданьем осени охваченный,
Я не буду больше молодым..."
Так что Есенин покрасивее сказал про яблони, которые цветут. Но это... А
я слышал и хорошие песни на эстраде. Вот, например, Бернес — он всегда пел
замечательные тексты, потому что он считал, что поэзия в песне — самое
главное. И поэтому, если вы сейчас услышите его по радио, сколько лет уже не
живёт, а вот вы его услышите — и потянитесь сразу к приёмнику, потому что он
всегда поёт что-то, которое имеет смысл, содержание и сюжет, или какую-то
идею очень точно выписанную. Я это предпочитаю, эту манеру, и она меня, вот
авторская песня, мне кажется, родилась из-за... из-за такой доверительной
манеры разговора со зрителем, беседы с... со слушателями со своими.
И, вы знаете, вот я... я это люблю очень в своих выступлениях, и я
предпочитаю авторскую песню эстрадной, потому что, хотя у нас нет оркестра,
мы, так сказать, победнее, но зато я всё пишу сам. Я пишу и текст, и музыку
одновременно. Всегда стараюсь сделать так, чтобы текст был слышен, чтобы он
не забивался музыкой, чтобы, наоборот, она подчёркивала точные слова,
которые нужны, наиболее важные в строке. Вот. И вот я выверяю ритм, а потом
её пою на людях, пою её на зрителе. А так как зрители каждый раз разные, и я
прошу зажечь свет в зрительном зале, чтобы аннулировать вот эту границу
между сценой и зрительном залом, потому что я к песне отношусь более
серьёзно, чем только к... к развлечению. Вот. И я вижу глаза ваши, вижу
людей... <Аплодисменты> Спасибо.
Вижу людей и... и всегда люди разные, и всегда ведь можно импровизировать,
можно поменять песню, поменять её строй. Она будет по-другому звучать. Даже
та же самая песня. Если вы придёте на другие мои выступления, вы увидите,
что я не могу повторяться, что я обязательно, что-то обязательно переменю. И
песня зазвучит по-другому. Смешная — более грустно, а грустная — более
весело. И так далее. Вот. Всё в наших руках, как говорится. Поэтому
авторскую песню люди записывают на магнитофоны, хотят слушать её дома, чтобы
ещё и ещё раз послушать, что же там за слова и о чём хотел сказать человек.
Вот. И я во многих домах нахожусь в гостях в свёрнутом состоянии, в
скрученном, в виде магнитофонных плёнок, но чувствую себя хорошо.
Иногда, правда, мои песни поют другие люди, в основном, это
драматические артисты в спектаклях. Вот у меня была такая история: я в
спектакль "Последний парад" э… звучало там несколько моих песен, я для них
написал, вот, по-моему, "Утренняя гимнастика", "Магадан", потом —
"Москва-Одесса". Все эти песни были в этом спектакле. И сначала меня позвали
артисты и говорят: "Покажи, как ты поёшь, потому что твои песни нужно петь,
как ты. Тогда они выигрывают". Я им показал. Они что-то стали делать с
голосами. То ли пиво пить холодное, то ли ещё что-то. Кстати, напрасно,
потому что я ничего с голосом не делал. Он у меня всегда был такой. Я вот
ещё вот таким пацанёнком, малолеткой был и, помню, читал стихи, и какие-то
люди говорили: "Надо ж! Какой маленький, а как пьёт!" <Смех
в зале> Так что... Так что уже тогда у меня был голос сломанный.
Как говорили раньше "хрипатый", а теперь из уважения говорят "с трещиной". Я
его, конечно, подпортил чуть-чуть и куревом, и другими делами, но всё-таки
он у меня... он был всегда у меня низкий, глухой голос. Вот.
И вообще подражать — глупо, не надо никогда подражать. Если кто-то этим
занимается, не стремитесь ни на кого походить. Походите на самого себя. А
особенно это в искусстве, там. Не надо этого делать. Самое важное на сцене и
главное — это личность, индивидуальность. Что сам человек думает о том
материале, который он предъявляет зрителям, и как... какого его отношение к
этому, и как он сам... чего он сам-то хочет от этой жизни. И если в нём есть
яркая личность, если он знает, про что он говорит, это интересно глядеть. А
если он кому-то подражает, то лучше послушать пародию. Правда? Вот.
Ну и они спели это очень хорошо, мне понравилось, и я кое-какие из этих
песен записал на пластинку. Вот такая песня, называется "Утренняя
гимнастика". <Начинает играть> |
