ВЕДУЩАЯ: …Для начала нашего разговора, мы попросим Юрия Петровича рассказать о том, как возник театр, как родился он, а дальше, наверно, мы будем говорить, как живёт он сегодня. Можно, Юрий Петрович?
   Ю.ЛЮБИМОВ: Сказали… Значит, э… Представлять… Я очень, во-первых, рад, что для нас дорогие люди сегодня с нами проведут этот час. Спасибо Вам за представление столь любезное.
   Значит, я только могу сказать вкратце о репертуаре. Мы постарались в этот приезд… Приезда действительно... мы благодарны Ленинграду, что когда мы только что начинали ходить ещё по земле и нас пригласили, наверное, даже рисковали, пригласив, кто... значит, решился на эту акцию. Потом мы, действительно, как-то ждали, как же вот мы впервые встретимся в другом городе, не в Москве, где мы родились, и как этот город к нам отнесётся и так далее. И город нас прекрасно принял, помог нам встать на ноги. И поэтому у нас это уже стало традицией и каждый приезд для нас является каким-то особым что ли... Мы старались в этот приезд новые спектакли привезти. Значит, привезли мы нашу последнюю работу. Если начали мы с Брехта, то закончили последняя наша премьера — это с Фёдором Александровичем. Это "Деревянные..." ну, Фёдор Александрович лучше меня скажет о последней работе, а потом я продолжу и о своих товарищах кое-что скажу... Ну, просто мне хотелось сказать, что мы не будем вам играть отрывки. Просто я часто вижу, как играются отрывки, вот когда представляют театр. Это вообще очень сложный процесс, часто зачастую не очень ловкий, и актёрам это трудно. Поэтому мы просто вам расскажем, что ли о наших ... намекнём на какие-то наши направления, что ли театральные, о которых может мы и не думали заранее, но за десять лет так сложилась жизнь у театра, что получилось, в общем, три каких-то развития. Ну, это, конечно, всё грубо и схематично. Это развитие брехтовского что ли театра в нашем понимании безусловно, как мы понимаем и воспринимаем Брехта, это брехтовская что ли линия, вот которая была в "Добром...", в "Десяти днях...", которые мы к вам тоже привозили и дальше в "Что делать?", там, в "Матери" Горького, которую мы к вам привезли первый раз. В Ленинград мы не возили этот спектакль. И дальше... Ну, вторая линия — наши поэтические представления как родились из первого нашего спектакля "Антимиры" Вознесенского, это, значит, вторая линия. Я, почему говорю об этом, — потому что потом была целая серия спектаклей: "Павшие и живые", и товарищи мои исполнят несколько вещей вам. Ну, так тоже, намёком из этих спектаклей и из "Павших", и из "Антимиров", потом был Маяковский, и был ещё один спектакль Вознесенского, Евтушенко. И последняя работа — это по поэзии, письмам и документам об Александре Сергеевиче Пушкине, который тоже нам, конечно, как и всякому человеку, дорога и это имя, и эта работа. Так что то, что мы сможем, конечно, я и мои товарищи постараемся вам и актёрски показать, потому что, помимо всего прочего, ещё очень многие из моих коллег молодых имеют свои пристрастия душевные, свои занятия, помимо актёрских, и я это очень ценю.
   ВЕДУЩАЯ: Ну, это мы, может быть, на вторую половину нашей передачи оставим?  
   Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, да, мы, в общем, ведём разговор-то вольный. Мы импровизируем, мы его не запрограммировали и надеюсь, что эта вольность передастся и туда, это в телевидении самое ценное тоже так непосредственная беседа, как в театре. Вот. И третье: мы пытались, значит, как-то классику, в силу нашего разумения, осваивать. Это и "Гамлет", и Островский, и Мольер, который мы тоже сейчас привезли вам. Островского, к сожалению, не привезли. Ну, просто у нас очень большой репертуар, всё нельзя привезти и дальше мы будем... Ну, может о планах дальнейших потом, когда останется время. Что ты говоришь?
   ГОЛОС: Фёдор Александрович хотел сказать...  
   Ф.АБРАМОВ: Должен сказать, что по поводу нашего… моего сотрудничества с этим театром... Вот, моими друзьями и знакомыми не раз высказывались опасения: дескать — возможно ли сие? "Как Вы сработаетесь с таким ярким новатором нашего театрального искусства, каким является Юрий Петрович Любимов? Вы вот такой, значит, традиционалист в литературе". Вероятно, у меня тоже такого рода опасения возникали, но мне кажется, что они, эти опасения, не оправдались, вот и мы, по-моему, отлично сработались и с Юрием Петровичем, и с Театром , в целом...
   ВЕДУЩАЯ: Очень...
<—>

   ДИКТОР: Актриса театра Зинаида Славина.
   З.СЛАВИНА: Несколько лет назад, в первую встречу, первые гастроли нашего театра, Театра на Таганке, мы привезли сюда несколько спектаклей. На набережной Чёрной речки я встретилась с Ольгой Фёдоровной Берггольц и запомнила эту встречу надолго. Она читала свои стихи, а Юрий Петрович Любимов говорил мне: Ты смотри, как читает стихи поэтесса, и записывай. Попроси у неё черновички, может быть, тебе пригодятся рукописи, может быть, она тебе даст что-нибудь интересное". Я хочу сказать о встрече с ним. С Ольгой Фёдоровной я встретилась и потом получила несколько стихов в её... из её произведений. Я очень волновалась, но когда прошла премьера спектакля "Павшие и живые" — спектакля-реквиема, — который мы очень любим, то я уже у нас на премьере увидела Ольгу Фёдоровну, и когда я читала стихи, она сидела в первом ряду и повторяла за мной текст того, что я произношу. А сейчас я прочитаю несколько фрагментов из её произведений. К сожалению, я не могу, Фёдор Александрович, показать ничего из Вашего прекрасного произведения. К сожалению. Но я думаю, что ленинградцы придут посмотреть этот спектакль. Вот. Там есть проза о Карякиной, и в один из вечеров мне пришла записка от Ольги Фёдоровны Берггольц, что примите женщину, вот, Карякину. А тогда я читала прозу, я не знала, что эта женщина жива. В один из спектаклей мне подали цветы, у нас существует Вечный огонь — чаша, которая зажигается людям, погибшим во время Великой Отечественной войны и выжившим. И она говорит: "Нет, нет, не кладите эти цветы на чашу! Возьмите их себе! Это — выжившим, выжившим! Я та Карякина, о которой вы сейчас вот здесь рассказывали". Я сочла нужным поднять руку и предупредить людей, что мы находимся с человеком, который пережил блокаду, вот, с Карякиной. И в память об этой женщине, в память о хорошем, в память о Ленинграде, у меня здесь погиб дед и нас эвакуировали из Ленинграда, и я поэтому не в Ленинграде живу... Вот в память об этих дорогих вещах я хочу прочитать несколько стихотворений.    

   ВЕДУЩАЯ: Я не скрою от всех и от Вас, Юрий Петрович, что в первое время жизни Вашего театра у меня очень часто возникал вопрос, так как я люблю психологический театр, подробный театр, то у меня часто возникал вопрос — не слишком ли деспотична Ваша режиссура? Не убивает ли она артиста? Я даже для себя сочинила однажды такую... такой парафраз, что ли по Брехту... у Брехта: "Не тот солдат... Что тот солдат, что этот". А я так думала, может быть, для Юрия Петровича: "Что тот актёр, что этот". Но вот я могу твёрдо сказать, что я ошибалась, потому что театр помог вырасти индивидуальностям очень разным, абсолютно не повторяющим друг друга и развивающимся каждая в себе при всей слитности оркестрового звучания спектаклей. У меня нет возможности, я боюсь занять слишком много времени, чтоб сказать, как я вижу некоторых актёров. Но вот, Юрий Петрович, скажите, пожалуйста, об этой очень существенной проблеме соединения индивидуальности актёра, которая обязательно является условием роста театра и спектакля, и той, обязательной для Вас структуры целого оркестрово единой, которую Вы проповедуете и осуществляете в своих спектаклях? 
   Ю.ЛЮБИМОВ: Я могу говорить, но я очень не люблю говорить об искусстве…
   ВЕДУЩАЯ: А что же делать, если Вы для этого сюда пришли?
   Ю.ЛЮБИМОВ: Нет, но лучше, наверно, если актёры скажут, там… Ну, о деспотизме, это обычный… Даже может лучше, чтобы кто-нибудь другой сказал…
   З.СЛАВИНА: Об этом уже, Раиса Моисеевна, не говорят, вот уже лет пять не говорят о деспотизме, потому что деспотизм должен быть у режиссёра, иначе театр развалится…
   Ю.ЛЮБИМОВ: Да, это не деспотизм просто.
   ВЕДУЩАЯ: Нет, это просто большая воля творческая, я думаю, это точнее теперь так определить, правда? Мне так кажется.
   Ю.ЛЮБИМОВ: Нет, тут просто, по-моему, иногда очень путают, так сказать, теоретические какие-то положения с практикой. Вот и всё.
   ВЕДУЩАЯ: Правда. Это нам свойственно.
   Ю.ЛЮБИМОВ: То, что я видел в своей жизни интересного — это всегда было очень неповторимо и уникально по форме что ли, не только по форме. но форма включает в себя всё: и отбор, потому что каждая пьеса требует своего... своих выразительных средств. Каждый спектакль требует своего выражения, а иначе быть не может, и поэтому странно говорят. Ну, когда актёры снимаются или на телевидении, или в кино. Но ведь они же приходят... Да, это счастье, если им везёт — они приходят к хорошему мастеру, который знает, что он делает. Но ведь актёр, в силу своей профессии, не может знать всего, всего. А ведь до этого, до того как режиссёр встречается с актёрами, идёт же огромная работа с художником, с композитором, я уж не говорю об авторе, если он жив, то с ним идут бесконечные разговоры — как с Фёдором Александровичем — как перенести это на сцену? Ведь он же пишет прозу! Это совсем другое. А как это сделать сценично? Как перенести это на язык театра? Поэтому, мне кажется, лучше, чтобы не я об этом говорил. Это само собой разумеется, мне кажется, для профессионала, который работает ясно, что иначе быть не может. Что он, профессионал, должен выйти на труппу, к своим коллегам с замыслом. Иначе он никогда их не объединит, и они не пойдут в определённом направлении, если они не знают, как это замыслено, в какой манере? Как это решается в пространстве, в пластике, в характерах человеческих? Во всём. Так что тут, мне кажется, это, понимаете, всегда этот вопрос возникает, но он, мне кажется, для профессионалов ясен. На эту тему кто-нибудь сказал или актёр или... вот к нам очень трогательно Александр Моисеевич относился. И всегда к нам приезжает, когда в Москву смотрит нас и в Москве, и здесь, и, может даже, он по-своему, он очень это скажет гораздо интереснее, чем я скажу. Потому что говорить всегда тяжело... я стараюсь в спектаклях всё-таки сказать то, что мне хотелось бы. 
   ВЕДУЩАЯ: И говори...
<—>
   АЛЕКСАНДР ВОЛОДИН: Понимаете, я вот тут, если говорить о ленинградцах, которые вас встречают — вот есть писатель и критик, я — зритель, и только зритель по отношению к вашему театру, но зато самый благодарный, счастливый и безмолвный зритель на... я помню, как-то Юрий Петрович Сидел рядом со мной на спектакле сзади и смотрю его фонарик такой, где он зажигает разные огоньки: зелёный, красный. Я обалдел, что такое... на сцену, на сцену... что такое. Оказывается, я не помню точно что значит: один — ритм, ритм, другой — что там попался, всё уронили, третий — смотреть на вас тошно, я пошёл. Понимаете, он чувствует...
   Ф.АБРАМОВ: Красный, красный...
   А.ВОЛОДИН: Красный, да?..
   З.СЛАВИНА: Но однажды он перепутал эти...
   ГОЛОС: Зелёный — это значит ничего, ничего, это ещё ничего, хорошо...
   А.ВОЛОДИН: А при мне он красный зажёг, ушёл, а я не понял почему — а я думал, как отсюда можно уйти? И вот так, в качестве зрителя, я буду счастливым свидетелем существования этого театра, сколько бы он ни существовал и что бы он ни ставил.
   ВЕДУЩАЯ: И хотелось бы, чтобы сегодня всё-таки хоть сколько нибудь мы могли представить артистов, потому что в передачу сознательно не включаются фрагменты спектаклей для того, чтобы не получилось лоскутное одеяло. Это всегда относительно, всегда неверно, спектакль надо смотреть целиком. Но мир актёров Театра на Таганке широк и выплёскивается за пределы непосредственно того, что они делают в спектакле. Они <—> Хорошо бы, пожалуйста. Вознесенский его зовёт "нота боли" ...
   ДИКТОР: Артист театра Владимир Высоцкий.
<—?>
    ...Со времени премьеры "Антимиров" прошло уже девять лет и поэтому спектакль, конечно, обновляется. Я щас вам покажу два, ну что ли, если можно так сказать, новых фрагмента из этого спектакля. Первый называется "Песня акына". Конечно, на слова Вознесенского.

   Ну вот и всё.
   ГОЛОС: Спасибо!
<—>
   Ю.ЛЮБИМОВ: Правда, тут можно было бы ещё... ещё целый у нас есть... Как я уже говорил в начале, что каждый из актёров имеет свои пристрастия и для души что-то делает, ну всё, конечно, для души и основная профессия, но Владимир также сочиняет и свои песни. Может, потом ты что-то споёшь и своё? Так как вот Лёня сидит Филатов, он — стихи, Хмельницкий с Васильевым — музыку, и, может, они что-то исполнят.
   ВЕДУЩАЯ: А может они что-то исполнят?
   Ю.ЛЮБИМОВ: Конечно, они исполнят. Они писали музыку к первому нашему спектаклю, когда учились на первом курсе уже, но они имеют образование музыкальное <откашливается> помимо драматического. И писали в "Галилей" они зонги. Может, ты что-нибудь из...?
   А.ВАСИЛЬЕВ: "Галилей".
<Посторонний шум>
   Ю.ЛЮБИМОВ: Что случилось?
   А.ВАСИЛЬЕВ: Исполнил первую...
   Б.ХМЕЛЬНИЦКИЙ: Мы написали вдвоём музыку к этому спектаклю с Анатолием. Но одну песню мы очень любим, но, к сожалению, только один спою. Это финальная песня из спектакля "Жизнь Галилея" - "Обращение к сыну".
   А.ВАСИЛЬЕВ: Слова Киплинга в переводе Маршака.
   Б.ХМЕЛЬНИЦКИЙ:  Слова Киплинга в переводе Маршака.

   ВЕДУЩАЯ: Спасибо большое… 
<—>
   ВЕДУЩАЯ: Юрий Петрович…
   Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, пусть, по-моему, должны… мы столько уже говорим, пусть актёры всё-таки…
   ВЕДУЩАЯ: Да, может нам действительно помолчать, а слово дать вам, тем более, что зрителям это куда интереснее…
   Ю.ЛЮБИМОВ: Конечно. Веня, ты может?.. Лё… Леонид?.. Иван? Можете из Пушкина… Может Дима Межевич, он… Давайте, кто из вас?..
   ГОЛОСА: <Неразборчиво>
   ВЕДУЩАЯ: «Послушайте» сюда не привозили, так что вот если Вениамин Смехов что-нибудь нам оттуда покажет, пожалуйста, мы Вас просим.  
   В.СМЕХОВ: Я сидя?..
  Как вам удобнее...

   В.СМЕХОВ: Я могу бесконечно читать, Вы меня останавливайте.  
   ВЕДУЩАЯ: Нет, очень хорошо. Будем считать, что мы Вас остановили, потому что хочется, чтобы побольше людей услышали. Юрий Петрович, что сегодня <неразборчиво>?
   В.СМЕХОВ: Мы «Пушкина» впервые привезли…
   Ю.ЛЮБИМОВ: Нет, мы «Пушкина» к вам привезли впервые, нашу последнюю работу в серии нашей…
   ВЕДУЩАЯ: Вот, вот. Да, конечно, наиболее интересно зрителям, тем более, что они ещё стоят в очереди, чтобы получить билеты на эти спектакли.
   ГОЛОСА: <Неразборчиво>
   ВЕДУЩАЯ: Кто?..
   Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, Ваня, Ваня Дыховичный. Ваня, ты, может, скажешь несколько слов?
   И.ДЫХОВИЧНЫЙ: О чём?
   ВЕДУЩАЯ: Вот Иван Дыховичный, один из... один из тех актёров, которые говорят от Пушкина. Играет Пушкина сказать об этом спектакле нельзя.
   Д.МЕЖЕВИЧ: И Лёня Филатов тоже от Пукина...
   ВЕДУЩАЯ: И Лёня Филатов тоже от Пушкина.
   Ю.ЛЮБИМОВ: Мне приятно, что и Иван, и Леонид пишут сами. Иван пишет музыку, и по-моему. Ты стихи пишешь, нет?
   И.ДЫХОВИЧНЫЙ: Нет. 
   Ю.ЛЮБИМОВ: ... Ну, а Лёня... Леонид пишет стихи.
   ВЕДУЩАЯ: Я даже по программе знаю, что есть песня, написанная вами. Правда? Ваня, пожалуйста.
   И.ДЫХОВИЧНЫЙ: Мы споём обязательно.    
   ВЕДУЩАЯ: Вот спойте, пожалуйста.
   И.ДЫХОВИЧНЫЙ: Ну, если говорить о спектакле, то его всё-таки действительно лучше смотреть, а что касается о том, какие песни там звучат, потому что несколько мы сегодня покажем. Там звучит песня в начале спектакля и в середине спектакля на слова прекрасного поэта Булата Окуджавы, который является и другом нашего театра, и эту песню мы очень любим. Поёт её Дмитрий Межевич в нашем спектакле. Начинается наш спектакль с дороги, символ всей жизни Пушкина. И мы все стоим у дороги и поём вот эту песню. Вот послушайте её, пожалуйста.  

   Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, ладно... Это, в общем, так эта песня идёт часто в спектакле, так что она даёт  какое-то... что нам жалко, что среди нас вот не сидит Александр Сергеич. Дорого можно дать, чтобы вдруг его увидеть. Ну, давай дальше, Вань, да. Прости... 
<—>
   Л.ФИЛАТОВ: ...читать отдельные монологи. Хочу прочитать одно стихотворение. Стихотворения целиком у меня нет, поэтому это я могу попытаться в качестве заставочки к песне... восемь строчек сказать. Ага.
   ВЕДУЩАЯ: Пожалуйста, так как вам удобно и естественно. Это самое лучшее.

<—?>

   Ю.ЛЮБИМОВ: Ну, может, ты финальную? Там песня хорошая... Ну, все вместе...
   И.ДЫХОВИЧНЫЙ: Я скажу только два слова, что написана она на слова друга Пушкина — Дениса Давыдова. Песня эта гусарская. Звучит она в конце нашего спектакля такой мажорной весёлой нотой, хотя спектакль кончается смертью Пушкина. Эта песня звучит как бы от театра, от всех от нас. Вера в нетленность и радость общения всё равно с таким прекрасным русским поэтом. Вот послушайте, пожалуйста, эту песню.
<Исполняет с хором>

   ВЕДУЩАЯ: ... вот, пожалуйста, "Дорогу".
   А.ВАСИЛЬЕВ: Из "Павших".
<Исполняется хором>

<—?>

   "Мы вращаем Землю".

   Такая шуточная песня, называется "Баллада о короткой шее".

<—?>

   Песня шуточная, называется "Диалог у телевизора".

        Появление сообщений об ошибках при обращении к файлам RealAudio, mp3, txt означает, что к серверу, на котором размещены эти файлы, нет доступа. Повторите запрос спустя некоторое время или на следующий день.
        Об ошибках в работе сайта Вы можете сообщить нам по e-mail .

        Если Вы располагаете любой информацией об этой записи (воспоминания очевидцев, недостающие песни, песни в полном объеме или с лучшим качеством, отсутствующие комментарии, фотографии, публикации с упоминаниями и т.д.), пожалуйста, свяжитесь с нами по e-mail :