|
|
|
|
|
|
<—>
...сторона. Если её осветить сзади, то это похоже на кус... на
галактику, я не знаю, на миры какие-то. Вот. И очень красиво на просвет. А
обратной стороной, если подсветить её спереди, то там висят, знаете как
изнанка шерстяной вещи, там висят нитки всевозможные. Это значит, оборотная
сторона медали – изнанка. И вот, значит, парадная часть, это где происходят
все королевские сцены, сцены во дворце. А обратная часть, где шерсть, это
где происходят сцены с Гамлетом, сцены объяснения в любви с Офелий, сцены на
кладбище. Так сказать, в общем, эта другая сторона вот этой вот самой
дворцовой жизни. Ну и в решении образа Гамлета…
<—>
...их в мировом репертуаре. Может быть, потому что женщины... нет, не
беднее, конечно, по характерам. Ну, может быть, всё-таки оттого, что давно
не было манр… матриархата и всё, в основном, мужчины во главе, поэтому их,
ролей мужских, больше в мировом репертуаре. А у женщин только леди Макбет —
раз-два и обчёлся. И они все хотят играть Гамлета. И Сара Бернар даже играла
шестнадцатилетнего Наполеона в "Орлёнке", будучи восьмидесятилетней
старухой. И даже пыталась играть Гамлета. Ну и теперешним нашим актрисам не
дают лавры м-м... не дают покоя лавры этой великой актрисы Сары Бернар. И
они тоже хотят играть Гамлета, и делают такие заявления в прессе. Ну а я,
посмотрев то, что было на нашей сцене из Гамлета и даже в кино, я считаю, ну
а почему бы, в конце концов, талантливой и умной женщине не сыграть Гамлета.
Почему бы нет? Может она, если, особенно, худая, одеть свитер, там, сделать
короткую причёску и играть Гамлета. И всё нормально будет. Правда. Потому
что Гамлет всегда игрался такой, как некий интеллектуал, который или
размышлял, или сердился. И никогда он не был мужчиной, в полном смысле этого
слова. Я не хочу себе делать комплимент, что я так выгляжу. Вот. А просто
дело в том, что мне пришло на ум, что Гамлет — это принц крови, сын короля,
тридцать лет воспитывался в этом государстве. Это было дело в одиннадцатом
веке. Ели тогда с ножей мясо, на которое... на кострах готовили. Дрались на…
не на дуэлях, а на поединках мечами, скакали на лошадях, спали на дерюгах и
поэтому как же это Гамлетом мог быть... женщин... Тогда бы написали о ней
какую-нибудь, ну там, "Дочь короля" пьесу. Вот. Они написали всё-таки
мужчину. И это очень правильно из-за того, что этот человек способен к таким
действиям, на которые, в общем, способен человек, который одной ногой
остался в прошлом, он полностью готов на трон и готов руководить
государством, а это дело трудное. А другой ногой всё-таки он стоит в
будущем, потому что он учится в университете, потому что он очень многое
понимает. Понимает, что его не устраивает этот мир, как всех одиночек,
которые выделяются из среды. И он не с… не может выйти из его оков из-за
того, что он действует такими же методами. Он их всех ненавидит, а делает
также как они — он убивает, он подслушивает разговоры и ведёт себя жестоко.
Вот, значит, такая у нас концепция в образе Гамлета. Ну и что получилось —
это судить зрителям. Я, конечно... Это глупо говорить: "Вы приходите,
посмотрите..." Потому что билеты, во-первых, достать трудно, а, во-вторых,
как это вы сразу все придёте, и… и что ж вы там будете делать? Вот. Но, во
всяком случае, в Москве, если кто-нибудь будет бывать в Москве, э… мы иногда
помогаем приезжающим после гастролей людям. Говорят: "А вот, вы помните, вы
нам обещали, что вот, мол, вы приедете?.." Ну мы чё-нибудь сделаем.
Значит, на этом я закончу такое вступительное слово глубокомысленное.
Просто дело в том, что эта работа свежа у меня в памяти. Ну и я перейду к
делу.
Я спою вам несколько песен из фильмов, спектаклей и просто, которые я
пою вот так на встречах. Я хочу вам спеть сначала несколько военных песен,
потому что... несколько военных песен, потому что...
Я вот о чём прошу. Значит, договоримся мы с… <откашливается>
сразу со зрительным залом так. У меня ведь не концерт и у меня нет оркестра
сзади, который поддерживает, делает проигрыши, я там ухожу, пью "Нарзан", а
они тут играют. Нет. Я, значит, буду перед вами стоять больше часа на сцене,
с начала до конца один с гитарой. Значит, для меня очень важно совсем не то,
как вы будете реагировать на песни. Это не самое главное. Мне важно, если я
установлю контакт со зрительным залом. И для меня это не концерт, концерт —
это ерунда, это ушёл и отдохнул. Для меня это спектакль, вы понимаете?
Одному выйти на аудиторию в двести человек, жадных глаз, которые ещё столько
наслышаны, и думают: "Ну вот, щас он чё-нибудь такое даст!.." Значит,
надо оправдать ваши надежды, поэтому я очень прошу, если вам захочется
обмениваться впечатлениями, я буду делать маленькие паузы между песнями.
Договорились?
Вот послушайте, пожалуйста, песню, которая называется "Разведка боем". |
|
|
|
|
|
|
<Аплодисменты>
Ну что ж, у меня теперь маленькое тут нарушение, но я щас это быстро
всё налажу, не беспокойтесь.
<—?>
Если... Если я не в струю сказал, извините. Но это так на самом деле. Дело в
том, что мне кажется, что этот спектакль, действительно, может так
называться — лучшим спектаклем у нас из-за того, как это <неразборчиво>...
Ну
как гвоздь. Нет
никакого? Какую-нибудь шпильку женскую. Щас мы на… это всё наладим, вы не
волнуйтесь. Ну, хоть чего-нибудь остренькое, ну вытащите из волос. Вот всё.
Кто первый? — это называется.
<Пауза>
Оказалось, что не нужно. —
Вас опередили.
Вы знаете, это как всегда бывает —
рвётся первая струна, никогда не порвётся, там, четвёртая, пятая. Всегда
всё, что первое, оно быстрее снашивается. Правильно я говорю?
Да теперь уж поздно, что ж вы молчали так долго? Теперь всё нормально.
Это такая естественная пауза возникла. Я всё равно спою всё, что
намеревался. Только я попрошу вас не аплодировать больше. Не надо.
ГОЛОС ИЗ ЗАЛА: Скажите, пожалуйста, один вопрос: почему последняя
пластинка <неразборчиво>?
Вы знаете, этот вопрос я задаю соответствующим товарищам. Они мне
тоже не могут ответить. <Смех в зале>
Я на самом деле вам говорю. Дело в том, что у меня пластинка лежит очень
долго уже. И пластинка... Я три года тому назад сдал пластинку. Её
почему-то… сначала было две подписи, чтобы её пустить. Потом что-то её долго
не пускали, а пот...
<—>
Так вот. Я хотел вам спеть ещё песню... <Настраивает
гитару>
Это "Человек за бортом". Песня называется "Человек за бортом". |
|
|
|
|
|
|
<Аплодисменты>
"Песенка плагиатора". Вы знаете, это люди, которые, значит, присваивают
себе чужие произведения. И даже был такой случай. Однажды поэт Василий
Журавлёв, недавно, даже довольно недавно, несколько лет назад, напечатал в
журнале "Октябрь" такую... такие стихи, которые оказалось при...
принадлежали Ахматовой.
Знаете что, я это всё прекрасно понимаю, что у вас тут дела свои. Но вы
их лучше потом как-нибудь сделаете, да? Вот. Не надо больше снимать, или я
прекращу петь. Договорились? Ну, я понимаю, что... Ну что ты улыбаешься, ну?
Ну что мы с тобой будем
щас разговаривать. Не надо больше снимать. Ну, сядь на место.
И так ты мог бы <неразборчиво>
подлезть ко мне сюда... Ну, зачем? Тебе нужны фотографии? Мы б договорились с
тобой, я б вышел, и ты сделал.
Вот. Значит… и вот эти стихи, которые он напечатал в же… в журнале
"Октябрь", они, оказалось, принадлежали Анне Ахматовой. И когда его
спросили: "Вась, зачем ты это сделал?" Он говорит: "Я не знаю, — говорит. —
Они как-то сами просочились". А потом подумал, подумал и говорит: "Ну, в
конце концов, подумаешь, какое дело! Пусть она моих хоть два возьмёт. Тоже
история!" <Смех в зале> |
